— Ты…

Даже сквозь панель я почувствовала, как ярость закипает в жилах моего дракона.

— Я уничтожу тебя Максимус!

— Полегче, племянничек. А не то я быстро устрою твою казнь за покушение на регента с целью переворота. Или передам тебя хорнагам[5], а они ловко разбираются с теми, кто попадает им в руки. Ты, конечно, слабая полукровка. Но потомок Берратоксов — лакомый кусочек для пожирателей силы. Без драконьей ипостаси ты не проживешь и суток. Верная смерть.

— Нет! — я выскочила из своего укрытия и бросилась между мужчинами. Они стояли почти вплотную, испепеляя друг друга яростными взглядами.

— А я-то думал, когда же ты появишься, — усмехнулся Максимус, — хватит ли терпения дослушать до конца то, что собираюсь предложить.

— Сними с меня этот дурацкий ошейник! — потребовала я, — ты даже не удосужился спросить, хочу ли я быть тари! Черт. Да тогда я даже не знала этого слова! Я не желаю быть тари, и не стану игрушкой!

— О! Сколько экспрессии, чувств. Детка. Я не меняю своих решений.

— Мали, прости, что не смог защитить тебя, — прошептал Ксавьер.

От этих слов вмиг потеплело на сердце. Я обернулась и… утонула в медовых глазах. Столько нежности во взгляде и… сожаления.

— Прости, — я всхлипнула. Комок подступил к горлу, не давая дышать. Весь мир перестал существовать. — Это моя вина. Ревность, глупость. Все, что было до нас, не имеет значения, ведь я…

— Хватит, — оборвал Максимус, — меня сейчас стошнит.

Дракон издал звонкий свистяще-щипящий звук. Тут же в комнате появились стражники и встали по обе стороны от Ксавьера.

— Проводите гостя в его покои и проследите, чтобы он не покидал их без моего разрешения, — приказал регент.

— Максимус, опомнись! Она не хочет быть твоей. Отпусти ее, пока не стало поздно.

— Ты должен уважать своего повелителя. На колени!

Ксавьер не пошевелился. Если бы взглядом можно было убить, Максимус уже давно был мертв. Воины схватили моего дракона, скрутили ему руки и попытались исполнить приказ хозяина. Между ними завязалась драка. Ксавьер пропустил несколько ощутимых ударов, прежде чем ему удалось вывести из строя стражников.

Для меня их борьба вообще пронеслась, как вихрь. Слишком быстрыми были движения. В мелькающем калейдоскопе тел, я не могла разобрать, где Ксавьер, а где другие драконы.

Когда все закончилось, я увидела моего дорогого Ксавьера, стоящего над телами соперников.

Он едва держался на ногах. Я тут же бросилась к нему. Не рассчитав силы, чуть не сбила с ног. Но мой герой устоял.

— Больно? — спросила я, дотрагиваясь до ссадины на лице, — как же все быстро. Они же могли покалечить тебя! Это все я виновата. Не нужно было мне говорить те слова, — вновь вернулась я к событиям злополучного утра, — я не считаю произошедшее ошибкой. Это самая потрясающая ночь в моей жизни. Я уже сто раз пожалела. Ты нужен мне.

— Довольно! — проревел Максимус, про которого я думать забыла.

Металл на моей шее завибрировал и сжался так, что у меня перехватило дыхание. Силясь вдохнуть, я отчаянно хватала губами воздух. В глазах замелькали радужные точки, и виски пронзила учащенная дробь.

— Ты убьешь ее!

Испуганный голос Ксавьера пробивался сквозь пелену, окутывающую сознание.

— Не делай этого. Нет. Не убивай. Я отступлю. Даю слово, я не стану претендовать на Мали.

— Этого недостаточно. Разорви связь, — приказал жесткий голос.

— Умоляю, — простонал Ксавьер, — это навсегда лишит меня возможности найти свою единственную.

— Только так, Ксавьерисандос. Только так. У нее осталось немного времени. Решай.

— Я отказываюсь от Мали, как от своей спутницы. Я разрываю нашу связь по доброй воле.

Давление на шею спало. Воздух стал поступать в легкие, вызвав у меня дикий приступ кашля. Грудную клетку разрывало от спазмов, тело сотрясала крупная дрожь.

Я почувствовала, как кто-то взял меня на руки и прижал к себе. А потом я завизжала от боли.

Будто мне раскаленной кочергой стали выжигать внутренние органы. Только беспамятство спасло оттого, чтобы не сойти с ума.

Мне снился странный сон. Большой особняк. Много людей. Мой голос, звенящий в сводах зала. После — темнота, страх, пронизывающий насквозь. Но все изменилось, как только появился золотистый свет. Он исходил от какого-то небольшого предмета, что медленно двигался ко мне. Его сияние и тепло постепенно обволакивали меня, даря ощущение невероятного спокойствия, умиротворения и… силы.

Едва я протянула руку, чтобы взять предмет, рассмотреть поближе, как все резко оборвалось.

Пол исчез под ногами, и я полетела в пропасть. Уши заложило, голова зазвенела, лопаясь от напряжения. От сверхвысокой скорости сдавило грудную клетку. Еще немного, и я задохнусь. Тело скручивало в тугой комок, будто сведенную судорогой мышцу. И далекий голос, пробивающийся ко мне словно через толщу воды, что-то говорил. Но слов я разобрать не могла.

С судорожным вздохом открыла глаза. Руки непроизвольно потянулись к шее. Хотя дышала я вполне свободно, но ощущение «тесноты» не покидало. Тело было липким от пота. А еще я чувствовала холод. Кожа покрылась мурашками. Через минуту уже не могла унять дрожь, сотрясающую меня от макушки до пят.

— Замерзла? — я узнала голос Максимуса.

Меня бережно укрыли теплым одеялом, а со лба промокнули капельки пота. Я смотрела перед собой, но никого не видела. Не могла сфокусировать взгляд. Разноцветные точки еще кружили радужным калейдоскопом.

Но я знала, что рядом находится Максимус. Чувствовала его присутствие, прикосновения.

Но после того как он меня чуть не убил, такая забота казалось издевательством.

Пытается починить куклу? Зачем? Чтобы вновь разбить, если она не поддержит его игру?

Нет.

В другое время, я бы вспыхнула от злости, дала отпор. Пусть меня бы за это снова наказали.

Но не сейчас. Слабость и опустошение заполнили все тело, лишили возможности сопротивляться. Я не могла понять, отчего так плохо. Будто кто-то взял и разделил меня на несколько частей, а потом забыл соединить обратно. Я словно потеряла часть себя.

— Спи, — приказал Максимус. Он взял мою руку, спрятал ее в своих ладонях.

Еще чего, — воспротивилась я. Но тут же почувствовала, как тяжелеют веки, а сознание затуманивается, увлекая меня в царство Морфея.

Проснулась я совершенно отдохнувшей. Единственное, что беспокоило — жажда. Во рту пересохло так, что, казалось, язык потрескался.

— Пить, — прохрипела я.

Тотчас к моим губам была приставлена чаша с водой. Прохладная жидкость полилась внутрь, принося ни с чем не сравнимое облегчение. Тогда я сама обхватила чашку руками и осушила ее до последней капли.

— Еще!

— Простите, ле’тари Мали, но хозяин сказал, что можно только одну порцию, — сказала девушка, стоящая подле меня.

Я удивленно посмотрела на нее.

— Но я хочу пить!

— Умоляю, не гневайтесь, эсте! Я не могу ослушаться приказа повелителя.

В глазах девушки я заметила страх.

О, нет! Опять! Почему она боится? Разве преступление дать мне лишнюю чашку воды?

— Что случилось? Почему мне нельзя пить, может, объяснишь? Ой, кстати, я же не спросила, как тебя зовут.

— Меня зовут Лесмия, эсте. Вам стало плохо позавчера. Организм ослаблен. Хозяин приказал…

— Я не ослышалась? Позавчера?

— Да, ле’тари Мали, вы проспали почти два дня. Вам стало плохо после праздника. Вы разве не помните?

— Плохо? Мне?

Я смутно помнила тот день. В голове вертелся пазл из отдельных фрагментов моей жизни.

Но вот соединить его в единую картину я пока не могла.

Что это за злые шутки с памятью? Пора бы уже разобраться с этим. Моя жизнь (все, что помню) началась на плато. Как я там оказалась? Кем была раньше? Ответов нет. Потом появился дракон. Он спас меня. Принес в башню. А там… мы стали близки. Это было… было… — даже в мыслях не могла подобрать определение того, что я чувствовала в тот момент.