— Не бойся, — прошептал мужчина, — скоро будешь умолять, чтобы я не останавливался.

Дорр целовал так, что на его призыв откликалась каждая клетка. Горячие волны накатывали все сильнее и ярче, зарождаясь внизу живота и распространяясь цепной реакцией по всему организму. И если одна моя часть отчаянно сопротивлялась происходящему, то другая таяла от наслаждения и требовала продолжения.

Что-то острое впилось в нижнюю губу, на мгновение, причинив боль. Я вздрогнула. А вампир, глухо застонав, захватил укушенную им часть губами. Он втягивал мою кровь, смакуя каждую каплю. От этого ощущения, я едва не теряла сознание, испытывая ни с чем не сравнимое удовольствие. Подавшись вперед, прижалась к доррийцу всем телом. Я хотела, чтобы он овладел мной. Желание ощутить его плоть в себе, сводило с ума. Казалось, что стоит мужчине только дотронуться до меня там, и я взорвусь.

Это ненормально, — промелькнула в голове шальная мысль. Но она была тут же подавлена всплеском новых эмоций.

Рука доррийца скользнула под юбку и, добралась сквозь ворох кружев и рюшек к заветному месту. Как только вампир коснулся крошечного бугорка, я содрогнулась, выгибаясь навстречу накрывающему с ног до головы оргазму.

— Что здесь творится! — раздался гневный голос рядом.

Мужчина мгновенно отстранился, переместившись на край кровати. Я же, оглушенная собственными ощущениями, лишь хлопала глазами, пытаясь понять, что происходит.

Кто мог оторвать меня от такого? Почему все закончилось? Где дорриец?

— Идиот, — кто-то продолжал нарушать мое блаженное состояние. А резкие металлические нотки в женском крике раздражали до зубной боли, — ты хоть понимаешь, что ее по всему дворцу ищут? Как тебе в голову пришло украсть любимую игрушку Макса!

Женщина? Здесь? Макс?

Я в ужасе подскочила на кровати, уставившись на жену Максимуса, стоящую посреди комнаты. Она была в ярости, и, казалось, готова разорвать вампира голыми руками. А дальше я сама похолодела от страха, осознавая то, чему только что помешала Сальмира.

Я только что изнывала от страсти к этому… наемнику! Готова была умолять, чтобы он овладел мной!

Как? Разве можно ТАК реагировать на поцелуй? Нет! А это сводящее с ума желание?

Глухой стон вырвался из груди. Я подтянула колени к подбородку, обхватила голову руками, боясь, что она взорвется от нахлынувших переживаний.

Это невыносимо! Как я могла?

— Посмотри, что ты сделал? — женщина схватила доррийца, словно мальчишку, за ухо и повернула его лицо в мою сторону. — Макс в два счета раскусит, что с ней творится! А уж выбить из нее признания труда не составит. Ты понимаешь, как подставил всех нас?

— Я не знал! — обиженно возмутился вампир, — я нашел ее в деревне в какой-то полуразваленной хибаре. Откуда я мог знать, кто она?

— А это тебя не насторожило? — Сальмира ткнула пальцем в мой ошейник.

— Нет, — вампир замотал головой, — девица была в плаще. Я не видел, что она принадлежит регенту.

Максимус оторвет тебе башку, причем в прямом смысле. По закону никто не может посягнуть на то, что принадлежит повелителю. Нарушение карается смертью!

— Сестренка, что же делать? — взмолился мужчина.

Сестренка? Ничего себе новости, — хотелось завыть от ужаса, — если брату жены правителя, грозит смертная казнь, что Максимус сделает со мной? Я же и так пострадавшая сторона.

Тут совесть сделала легкий укол, напомнив, как я извивалась в руках вампира совсем недавно. Пострадавшей меня можно назвать с большой натяжкой.

— Надо предпринять что-то. И быстро, — Сальмира задумалась, стала расхаживать по комнате, — так, — рассуждала она вслух, — то, что ты забрал ее из деревни, подтвердят свидетели. Можно сказать, что ты, узнав, кто перед тобой, решил помочь и перенес ее во дворец. Поскольку ты опасался за репутацию этой особы, ты перенес ее в мои покои. А я, решив поближе познакомиться с Мали, разговорилась с ней. Потом попросила ее спеть и заслушалась, позабыв о времени и о том, что нужно предупредить охрану.

— Звучит убедительно, — сказал наемник, — теперь давай переместимся в твои покои.

— Не мешкая, дорриец схватил меня за руку, стянул с кровати, и мы тут же провалились в портал, открытый Сальмирой.

От частых перемещений у меня скоро мигрень разовьется.

На этот раз я оказалась в королевском будуаре. Роскошь и помпезность сквозили в каждом предмете, на котором мог остановиться взгляд.

Прихотливые золоченые орнаменты, стелющиеся по поверхности стен и потолка, охватывали арку с фигурами кариатид. Драпировки и уютная мебель, формы которой вторили барочным образцам, создавали атмосферу изнеженного комфорта. Стеновые панели и мебель, были покрыты сапфирового цвета шелком — брокателью ручной работы, эффектно сочетающейся с обильной позолотой.

Сальмира позвала служанку и велела ей сообщить Максимусу, что его пропажа нашлась.

Затем она развернулась ко мне.

— Теперь займемся тобой. Лучше будет, если ты ничего не вспомнишь.

Женщина занесла руку над моей головой и стала делать движения, напоминающие рисование фигур в воздухе. При этом губы Сальмиры шевелились, едва слышно проговаривая слова на незнакомом языке. Спустя минуту она отшатнулась. В глазах вампирши царило недоумение.

— Я не могу воздействовать на нее заклинаниями.

— Как это? — дорриец удивился не меньше сестры.

— На ней уже есть печать вампира. Причем настолько сильная, что я не в силах на нее воздействовать.

— Не может быть! Она же поддалась афоверо[7]. Ты сама видела.

— Это-то как раз понятно. Ты же воздействовал на тело. К тому же наверняка заполучил ее кровь.

Ничего себе! Выходит, что дорриец использовал какие-то вампирские штучки? И тут дело не в моей распущенности, — я не смогла сдержать вздоха облегчения. Будто гора с плеч упала.

Зато во мне разгоралось возмущение оттого, что этот вампиришка, пользуясь своими способностями, заставил меня подчиниться его желаниям. Он вынудил меня хотеть близости с ним! Тварь! Ненавижу его за это!

— Что будем делать? — спросил Кальмин. — А если девчонка нас выдаст?

— Не спеши с выводами, — остановила вампира сестра, — попробуем договориться. Детка, — обратилась ко мне Сальмира, натянув самую слащавую улыбку, — сама понимаешь, за то, что случилось никого по головке не погладят. Ты слышала, что нужно сказать Максимусу. В твоих же интересах поддержать нашу версию событий. Никто ничего не узнает, и все останутся довольны.

Я обдумывала слова Сальмиры. Действительно, я не хотела, чтобы кто-то знал, что произошло между мной и доррийцем. Но, по факту, в свете открывшихся обстоятельств, я особо ничем не рисковала. А вот Кальмину грозила казнь. Значит, они не в том положении, чтобы торговаться, и сделают все, что я захочу.

— Хорошо, — ответила я, — можете быть уверены, правитель услышит от меня то, что должен знать. Но у меня есть условия.

Вампирша изогнула бровь, вопросительно уставившись на меня. Кальмин также был весь внимание.

— Вы немедленно освободите мою служанку Грир и вернете ее братьев в целости и сохранности. Также купите им новый дом, взамен той лачуги.

Сальмира кивала, довольно улыбаясь тому, как мало, видимо, я прошу.

— Это не все. Этот, — я указала на доррийца, — чтоб я его не видела больше. Никогда.

Я заметила, как скривился от моих слов Кальмин, даже зубами заскрипел.

— И еще, вы мне расскажете, что означают ваши слова о вампирской печати. И приложите все усилия, чтобы избавить меня от нее.

— По рукам, — сказала Сальмира, — но помни, если ты хоть словом обмолвишься кому-нибудь о случившемся, я лично прослежу, как с твоих служанок живьем сдерут кожу.

Я похолодела, увидев, какой злобой исказилось лицо вампирши. Но Сальмира тут же овладела собой, натянув обычную маску добродушия. В этот момент двери распахнулись. В комнату влетел разъяренный Максимус. Увидев меня, мирно беседующую с его женой, он застыл. Глаза правителя были чернее ночи, а на коже то и дело проступала драконья чешуя, придавая мужчине устрашающий вид.