– А что ты наденешь? – спросила Салли.

– Все то же старое белое платье, если мне еще раз удастся его подштопать. Оно вчера у меня сильно разорвалось.

Мег старалась проговорить все это самым беззаботным тоном, однако внутренне сгорала от стыда.

– А ты пошли домой за другим, – посоветовала Салли, в число талантов которой никогда не входила тактичность.

– У меня другого нет, – с трудом выговорила Мег.

Но Салли и тут с поистине детской непосредственностью воскликнула:

– Как! Неужели только одно-единственное?

Она хотела еще что-то добавить, но Белл помешала ей:

– А зачем ей много платьев? Она ведь совсем не выезжает. Но даже если бы у тебя дома висело десять платьев, тебе совершенно не нужно посылать за ними. У меня есть прелестное платье из голубого шелка. Я из него уже выросла. Прошу, надень его. Мне кажется, оно тебе очень пойдет.

– Спасибо, но меня вполне устраивает мое платье. По-моему, оно как раз по мне, – ответила Мег.

– Ну пожалуйста, позволь мне одеть тебя по моде. Я обожаю подбирать одежду. Вот увидишь, ты будешь в нем просто красавицей. Тут мы его ушьем, и тут тоже. Пока не подгоним, мы никому ничего не покажем. Зато потом появимся на балу, как Золушка и добрая фея. Ну пожалуйста, – уговаривала Белл.

Она уговаривала так настойчиво и искренне, что Мег сдалась. Да и какая девушка смогла бы устоять против искушения надеть платье, в котором она будет красавицей! Так забылась вчерашняя обида, и в душе Мег снова воцарился мир.

В четверг утром Белл вместе с горничной принялись за Мег и вскоре превратили ее в настоящую леди: завили волосы, напудрили шею и руки, подкрасили губы. Горничная-француженка хотела подрумянить Мег щеки, но Мег оказала столь решительное сопротивление, что эту затею пришлось оставить.

Потом затянули Мег в небесно-голубое платье и зашнуровали так туго, что она едва дышала. У платья был такой глубокий вырез, что, глянув на себя в зеркало, Мег, которая не привыкла к столь открытым декольте, покраснела от смущения. Вслед за платьем на Мег надели серебряные браслеты, ожерелье, брошь и серьги. У Мег не были проколоты мочки, и горничная привязала серьги к ушам розовой ниткой. Нипочем не догадаешься, что они надеты не так, как надо. Бутоны чайных роз, приколотые к корсету, и рюшки окончательно примирили Мег с непривычно большим декольте. Когда же ее обули в голубые шелковые туфли на высоких каблуках, Мег почувствовала себя и вовсе превосходно – она давно мечтала именно о таких туфлях. Тремя заключительными штрихами стали кружевной платочек, цветы и веер в серебряной оправе.

Белл чуть отошла в сторону и, подобно тому как художник взирает на только что написанную картину, взглянула на Мег.

– Мадемуазель очень хороша, правда? – воскликнула горничная.

– Пойдем покажемся, – сказала Белл и повела Мег в комнату, где находились остальные сестры.

Стоило Мег сделать первые шаги, как она услышала чарующий шелест шелка (это шелестело ее платье) и мелодичный звон (это звенели серьги в ушах). Сердце ее учащенно забилось, и, гордо тряхнув тщательно завитой головой, она подумала, что наконец-то настал миг настоящего счастья. Девочка еще раз взглянула на себя в зеркало и убедилась, что она и впрямь хороша.

Когда они предстали перед сидевшими в гостиной Моффатами, все начали наперебой расточать Мег комплименты, а она пребывала в полном восторге и чувствовала примерно то же, что чувствует большинство живых существ, начиная от вороны из знаменитой басни и кончая юными девушками, когда вокруг них собирается восторженная публика.

– Энни, пока я буду одеваться, научи ее управлять шлейфом и держаться на каблуках, не то она обязательно споткнется. Клара, приколи серебряную бабочку в центре этой складки и подбери локон слева, он у нее слишком длинный. Больше ничего не трогайте, я не потерплю, чтобы такое совершенное создание было испорчено, – с подлинно авторским самодовольством сказала Белл.

Когда в комнату вошла горничная и сказала, что миссис Моффат просит всех спускаться вниз, Мег растерянно посмотрела на Салли:

– Просто не знаю, как спущусь в зал. Я чувствую себя так скованно. Все мне как-то тянет, жмет. И все время кажется, что я не одета.

– Это потому, что ты сама на себя не похожа. Но выглядишь ты превосходно. Во всяком случае, мне сегодня нечего и тягаться с тобой. У нашей Белл потрясающий вкус. Уж если она возьмется кого-нибудь нарядить, будь спокойна, лучше никто не будет выглядеть. Опусти цветы, держи их свободнее. И постарайся не споткнуться, – сказала Салли, которая изо всех сил старалась не показать, как расстроена, что выглядит куда хуже Мег.

С большими предосторожностями Мег миновала лестницу и плавной походкой вошла в гостиную, где Моффаты занимали первых гостей. Тут Мег суждено было сделать открытие: дамы, которые на предыдущих приемах не обращали на Мег никакого внимания, неожиданно стали чрезвычайно предупредительны и любезны с ней. А молодые люди, которые на прошлом приеме не удосуживались подойти к ней, сегодня не только не сводили с нее глаз, но и просили представить их ей, а будучи представлены, рассыпались в комплиментах. Не обошли Мег вниманием и пожилые леди; сначала они тщательно оглядели ее, а затем начали расспрашивать у миссис Моффат, кто эта незнакомка. Мег слышала, как ответила миссис Моффат:

– Это Дейзи Марч. Ее отец на войне. Он полковник. Это одно из лучших наших семейств. Но, к сожалению, они потеряли состояние. Они очень дружат с Лоренсами. Дейзи прелестное создание. Наш сын без ума от нее.

– Подумать только! – воскликнула пожилая леди и, поднеся лорнет к глазам, принялась разглядывать Мег.

Мег смутили выдумки миссис Моффат, и она сделала вид, что ничего не слышала. Чувство неловкости не оставляло ее. Однако сама роль пришлась ей по вкусу, и она все больше и больше входила в образ светской леди.

Узкое платье жало в талии, шлейф то и дело путался под ногами, серьги при малейшей неосторожности грозили упасть на пол, а Мег как ни в чем не бывало поигрывала веером и смеялась над несмешными шутками, которыми потчевали ее состязавшиеся в остроумии кавалеры. Вдруг она глянула в другой конец зала, и смех ее разом прервался. Прямо напротив нее стоял Лори. Он взирал на нее с удивлением и, как ей показалось, без одобрения. И хотя он поздоровался с ней столь же вежливо и радушно, как всегда, она почувствовала в его взгляде осуждение и вдруг пожалела, что не надела старое платье. Не уменьшали ее смущения и любопытные взгляды Белл и Энни, которые не отрываясь следили за Лори. Однако, к радости Мег, сам Лори выглядел как никогда ранее обескураженным и по-детски застенчивым.

«Пусть они сколько угодно внушают мне разные глупости, я все равно не поверю», – подумала Мег и поспешила к другу.

– Я рада, что вы приехали. Я так боялась, что вы не приедете, – произнесла она по-взрослому покровительственным тоном.

– Джо попросила меня поехать и посмотреть, как вы выглядите. И вот я здесь, – ответил Лори, старательно пряча усмешку, которую вызвали у него взрослые нотки в голосе Мег.

– И что же вы ей расскажете? – полюбопытствовала Мег, которой страшно хотелось узнать, какое она производит впечатление.

– Я скажу, что едва вас узнал. Вы выглядите взрослой и совсем не похожи на себя. Я даже как-то робею, – ответил Лори, теребя пуговицы на перчатке.

– Все это очень забавно. Девочки, шутки ради, нарядили меня, и, знаете, мне нравится. Как вы думаете, Джо удивилась бы? Мне кажется, она бы просто остолбенела, – сказала Мег, надеясь, что таким образом вынудит его высказать мнение по поводу ее внешнего вида.

– Наверное, вы правы, – серьезно ответил Лори.

– Я вам не нравлюсь такая? – спросила Мег.

Ответ был столь же прямым, как и вопрос:

– Нет.

– Почему? – В голосе Мег послышалась тревога.

Он внимательно посмотрел сначала на ее завитые волосы, затем на обнаженные плечи и чрезмерно разукрашенное платье, и во взгляде этом Мег прочла куда больше, нежели в только что произнесенном «нет». Сейчас в Лори не было ничего от того вежливого, деликатного мальчика, с которым она привыкла иметь дело дома.