Мег сразу со всем согласилась и предложила свою помощь, свой домик и свое столовое серебро. Что касается Джо, то планы сестры ей пришлись не по нраву, и сначала она даже вообще не хотела участвовать в приготовлениях к празднику.

– С какой стати вводить себя в расходы, беспокоить родителей и все переворачивать вверх дном ради девиц, которые для тебя не пожертвуют и шестью пенсами? Где твоя гордость? – возмутилась Джо. – Ты уже готова раболепствовать перед самой ординарной девчонкой только потому, что она носит французские ботиночки и ездит в отдельном купе!

Джо отвлекли от ее нового романа в самый трагический и захватывающий момент, и у нее не было настроения переключаться на общественные мероприятия.

– Я никогда не раболепствую! Я, как и ты, ненавижу всякую опеку! – с негодованием бросилась возражать Эми.

Две другие сестры даже перепугались, не начнется ли ссора.

– Эти девочки меня любят, и я их люблю, среди них есть и добрые, и умные, и талантливые. А всякая роскошь, богатство – это случайное приложение, не более того! Но все же мы не можем навязывать им свои вкусы и привычки. Да, я считаю, что в чем-то надо уступать и даже угождать. Это вы привыкли толкаться локтями и задирать нос, а я не такая.

Когда Эми давала волю своему острому язычку, то порой входила в раж, однако не теряла при этом здравого смысла, а Джо отстаивала свою любовь к свободе и ненависть к условностям столь запальчиво, что частенько оказывалась проигравшей в споре. В конце концов обе рассмеялись и расстались вполне дружелюбно. Джо, хотя и без особой охоты, согласилась пожертвовать одним днем, отложить сочинительство и принять участие в «несто?ящей затее».

Большинство разосланных приглашений было принято, и великое празднество решили устроить в следующий понедельник. Ханна впала в уныние оттого, что нарушился заведенный распорядок, и «напророчила», что если откладывается стирка и «глажка», то и все остальное полетит кувырком. Задержка в привычном течении домашних дел в самом деле плохо повлияла на всех и вся. Но все же Эми, руководствуясь девизом «Nil desperandum»[13], была настроена, вопреки всем помехам, довести дело до конца. А неурядицы сыпались, как из рога изобилия. Ханна все приготовила неудачно: курятина вышла жесткой, язык пересоленным, а шоколад совершенно не пенился. Пирожные и мороженое обошлись дороже, чем предполагала Эми, то же самое вышло с платой за наем военного фургона. Кроме того, набежали еще всякие непредвиденные расходы. К тому же Бет простудилась и слегла в постель; Мег задержали дома многочисленные посетители, а Джо была не в духе и тоже на каждом шагу совершала ошибки и промахи.

– Если бы не мама, я просто не справилась бы, – не раз повторяла Эми впоследствии, когда эта «большая шутка сезона» уже всеми была основательно подзабыта.

Заранее договорились о том, что, если погода будет плохая, приезд гостей переносится с понедельника на вторник, и это уже окончательно вывело из себя Джо и Ханну. Утро понедельника выдалось пасмурным, и было не ясно, что последует дальше: то ли выглянет солнышко, то ли подует ветер и зарядит дождик. Как тут юным художницам было решить, ехать им или не ехать в гости? Эми проснулась рано и стала поднимать других, торопя к завтраку, чтобы еще осталось время привести в порядок дом. Гостиная показалась Эми невероятно жалкой, но девушка, не переставая вздыхать, мужественно наводила порядок: прикрыла потертые сиденья кресел ковриками, поверх пятен на обоях повесила увитые плющом картины, а пустые углы заполнила самодельными статуями, которые сразу придали комнате артистический дух; Джо повсюду расставила красивые вазы с цветами.

Обеденный стол выглядел внушительно, и Эми, осматривая его, очень надеялась, что взятое взаймы серебро, китайский фарфор и стекло без потерь возвратятся к своим хозяевам. Об экипажах договорились, мать и Мег изъявили готовность хозяйничать, Бет поднялась с кровати и потихоньку стала помогать Ханне, а Джо старалась быть оживленной и дружелюбной, невзирая на головную боль, рассеянность и неодобрительное отношение к ожидаемым гостьям и самой затее. Едва нарядившись, Эми уже не чаяла, когда обед окончится и можно будет предаться «артистическому восторгу», запечатлевая «карабин» и сломанный мост.

Часа два она бегала от порога к гостиной и обратно, и так же металось настроение ожидающего общества, меняя направления, словно флюгерная стрелка. В одиннадцать зарядил сильный дождь и окончательно погасил пыл юных леди, обещавших прибыть к полудню. Одним словом, ни одна из них не объявилась. А в два часа хозяева уселись за праздничный стол, вдруг озарившийся солнечными лучами. Угощение пришлось отведать самим.

– Ну вот, сегодня день будет отличный, они обязательно приедут, и нам надо быть наготове, – говорила Эми утром следующего дня, наблюдая восход.

И хотя выглядела она, как обычно, оживленной, в глубине ее души родилось уже сожаление, что она предложила этот «запасной» вторник, поскольку вчерашний торт явно потерял свежесть.

– Омаров мне не удалось купить, обойдемся сегодня без салата, – объявил подошедший через полчаса мистер Марч; на лице у него было написано отчаяние.

– Можно сделать салат с курицей; кстати, в салате не будет заметно, что она жесткая, – успокаивала миссис Марч.

– Курица? Да ведь Ханна оставила ее на столе, и котята с ней расправились. Прости меня, Эми! – с виноватым видом вздохнула Бет, главная в доме покровительница кошек.

– Итак, я еду добывать омаров. Одними языками мы не обойдемся! – решительно заявила Эми.

– Ладно, я съезжу в город за омаром, – предложила Джо с таким видом, словно жертвовала всем на свете ради сестры.

– Ах, я тебя знаю! Притащишь омара под мышкой, даже не попросишь завернуть. Лучше уж я сама, – отвечала Эми, заметно падая духом.

Закутавшись в плотную накидку и прихватив с собой изящную дорожную корзиночку, она отправилась в город, надеясь, что утренняя прохлада поднимет настроение и подготовит к трудному дню. Омар, наконец, был куплен, а в дополнение к нему еще бутылочка с приправой, чтобы сэкономить время на готовку, и Эми двинулась в обратный путь, хваля себя за предусмотрительность.

Поскольку в омнибусе никого не было, кроме Эми и еще одной пассажирки – сонной старушки, Эми сняла свою накидку и, чтобы скрасить скучную поездку, занялась решением вопроса, на что были потрачены все ее деньги. Она с головой погрузилась в свою записную книжку, всю исписанную цифрами, и даже не заметила, как вошел, а точнее запрыгнул на ходу, еще один пассажир. Она подняла голову лишь тогда, когда услышала мужской голос:

– Доброе утро, мисс Марч!

Перед ней стоял друг Лори, один из самых обходительных и элегантных юношей в университете. В надежде, что он выйдет первым, Эми отодвинула от себя корзинку с омаром и порадовалась тому, что на ней новое дорожное платье. С присущими ей живостью и воодушевлением она ответила на приветствие.

Они отлично чувствовали себя в обществе друг друга, однако Эми от всей души желала, чтобы молодой человек вышел первым. Но, пока они вели непринужденную беседу, старушка пробудилась от дремы, поднялась и заторопилась к выходу. По случайности она зацепила корзинку и – о ужас! – омар во всю свою вульгарную величину предстал благородному взгляду Теодора.

– О Господи, бабушка забыла свой обед! – воскликнул ничего не подозревавший юноша, водворяя чудовище на место с помощью трости и намереваясь догнать пожилую леди.

– Пожалуйста, нет, не надо!.. Дело в том, что это – мое, – пробормотала Эми, и щеки у нее заполыхали, приближаясь к цвету вареного омара.

– Ах так… Я прошу прощения… Это необыкновенно удачный экземпляр, – говорил Теодор, сохраняя присутствие духа и выражая неподдельный интерес.

Словом, он повел себя так, как подобает натуре великодушной и благородной.

Эми перевела дух, поставила корзинку на сиденье и, смеясь, предложила:

– Не угодно ли вам будет сегодня отведать салат с этим экземпляром и заодно взглянуть на прелестных девочек, которые будут им лакомиться?