Они с Асей, казалось, обсудили каждую мелочь, предусмотрели все, кроме внезапного возвращения Льва Назаровича, – подготовили записывающее устройство, придумали реплики, выкрутили лампочку на лестничной площадке, а в прихожей квартиры Адамовых исправную лампочку заменили на перегоревшую. И время подобрали подходящее: Анфиса ушла домой, доктор отправился по своим делам, обещал вернуться не раньше чем через два часа. Тогда как Кристина должна была вот-вот прийти.

– План отличный, – уговаривал Асю подросток. – Комар носа не подточит. Главное – как следует нагнать на нее страху! Она сдрейфит, вот увидишь! И во всем признается.

– Думаешь, это папе поможет? – с сомнением спросила девочка.

– Конечно! Только не забудь включить вовремя диктофон, когда твоя мачеха откроет дверь, сразу нажимай на кнопку. И нож возьми побольше, какой-нибудь тесак для разделки мяса.

Ася поежилась, представив себе картину – она с тесаком в руке надвигается на Кристину, та в ужасе пятится...

– А разрыва сердца у нее не случится?

– Не волнуйся! – обнадежил Игорь. – Если она была хирургом, у нее крепкие нервы. Вспомни, как она расправилась с медсестрой: говорят, сердце у нее вырвала из груди.

Асю затошнило.

– Что, правда? Откуда ты знаешь? – подавляя приступ кашля, спросила она.

– Людям рты не закроешь. Клиника-то рядом, многие там работают, – дядя Гриша, электрик, например. Он с моим дедом пиво пьет и в домино играет. Такие страсти порассказал, почище американских ужастиков! Многие на твоего отца грешат – мол, он сначала с медсестрой шуры-муры крутил, а потом прикончил ее в припадке ревности. Якобы там какой-то молодой врач на нее засматривался...

– Не повторяй всякие глупости! – чуть не заплакала Ася.

– Я что? Я ничего. Просто слухи пошли. Кристина здорово все рассчитала. Неужели мы позволим ей посадить Льва Назаровича в тюрьму?

– Ты уверен, что это она? – почти согласилась девочка.

– Кто же еще? Могла она костюм твоего отца достать?

– Могла, наверное. И в ту ночь ее дома не было, она куда-то ходила. Я думала, она с кем-то встречается, тайком.

– Вот видишь! Кристина убила медсестру, одевшись в костюм хирурга Адамова, потом выбралась незамеченной из клиники, переоделась, а окровавленные вещи сложила в пакет и прикопала в сквере, неглубоко, рядом с нашим домом. Надеялась, что милиция или кто-нибудь другой обнаружит сверток. Это же улика! Твоему отцу тогда крышка, а все имущество достается его жене. Хорошо, что Пурш в тот вечер наелся какой-то дряни, и мы с ним отправились ночью на прогулку. А если бы...

– Нет! – испуганно воскликнула Ася. – Папа ведь не пострадает? Сыщик обещал нам, что никому ничего не скажет. Пурш, миленький, – она присела на корточки и погладила собаку. – Ты наш спаситель! Я тебе буду покупать свежую колбаску.

– У сыщика свои методы, – деловито рассудил Игорь. – А у нас – свои. Нечего ждать, надо выудить у Кристины признание! Мало ли что она еще придумает?

Ася согласно кивнула головой, и они принялись обсуждать план.

Как это часто бывает, гениальный замысел погубила роковая случайность. Господин Адамов замерз и вернулся домой раньше положенного. Все сорвалось.

– Я очень старалась, – оправдывалась девочка. – Сама не ожидала от себя таких артистических способностей. И нож выбрала на кухне самый здоровенный, которым Анфиса мясо рубит. И Кристины не побоялась.

– Чего ее бояться?

– Как?! Она же убийца! – возмутилась Ася. – Вдруг она бы и меня зарезала? Выхватила бы нож и... мы бы с тобой сейчас не разговаривали.

Она подробно рассказала Игорю, как все произошло.

– Эх, жалко! – сокрушался парень. – Кристина оказалась крепким орешком. Расколись она раньше... Ты выключила диктофон? Спрятала? – спохватился он.

– Да. Потом уже, ночью, когда вставала в туалет. Зря мы его под кресло засунули, оттуда было плохо слышно.

– Техника допотопная, – вздохнул Игорь. – Но может еще послужить, когда надо. Что-то записалось?

– Плохо, половины слов не разобрать. Хотя это уже неважно, ведь ничего не получилось! Второй раз Кристину обмануть не удастся.

– Жалко. Такой классный план провалился! А что мачеха сказала твоему отцу, как она выкручивалась? – поинтересовался парень.

Ася опустила глаза.

– Она все на меня свалила! Будто бы я ее хотела зарезать! Слава богу, папа не поверил. Теперь Кристина этого так не оставит. Знаешь, что она заявила отцу?

– Что? – рассеянно спросил Игорь, который уже обдумывал новый план действий.

– Что я – сумасшедшая. Ты понимаешь? Она потащит меня к психиатру!

– А ты от всего отказывайся. Не было ничего, и все тут! У Кристины болезненная фантазия. Ей самой следует лечиться. Так и скажи отцу.

Пурш бегал кругами по скверу, гонял ворон. Поднялся холодный ветер. Ася закашлялась.

– Пойдем домой, – сказал Игорь. – Ты замерзнешь.

– Меня просто ноги туда не несут, – призналась девочка. – Представляешь, каково находиться в одной квартире с убийцей?

– Потерпи немного, я что-нибудь еще придумаю.

Боков позвал собаку, пристегнул к ошейнику поводок. Все вместе они пошли к дому.

– Сегодня утром папа пришел ко мне в комнату, – рассказывала по дороге Ася. – Сел рядом и долго-долго беседовал со мной. Что случилось вчера вечером? Откуда в прихожей на полу нож? И так далее. Ну я, конечно, врала напропалую. Мол, Кристина на меня набросилась в темноте, я еле успела убежать.

– А он что?

– Папа так странно, пристально на меня смотрел, задавал разные вопросы. Например, хорошо ли я сплю, не беспокоит ли меня беспричинный страх? Как же, говорю, не беспокоит, когда Кристина задумала меня убить? Она ненавидит покойную маму и мне не может простить, что я – не ее родная дочь. В общем, болтала что попало. По-моему, он очень расстроился.

– Хочешь, я дам тебе Пурша на время? – предложил Игорь. – Пусть поживет в твоей комнате. Он чужого не подпустит!

– Что ты! Папа ни за что не позволит: у меня же кашель. От собачьей шерсти может начаться обострение. Да и Анфиса будет ругаться, а Кристина... представляю, как она взбесится!

Ася с сожалением погладила сенбернара по лохматой голове.

– Пока, Пурш!

– Ты звони, если что, – сказал Игорь, прощаясь. Он наклонился и прикоснулся губами к холодной щеке Аси. – Мы с Пуршем тебя в обиду не дадим.

Смирнов постоял, прислушиваясь. Окружающее пространство хранило в себе шлейф чужого присутствия, злое намерение витало в воздухе. Им были пропитаны даже стены.

Не зажигая света – береженого бог бережет, – сыщик осмотрел свою квартиру. Она была пуста. Впрочем, не совсем. Понятие пустоты физической – в данном случае отсутствие в комнатах посторонних людей – не являлось пустотой в смысле враждебных мыслей и желаний. Всеслав давно понял, что живые существа, неодушевленные предметы и все прочее, что принято называть явлениями природы, далеко не исчерпывают того, чем наполнен этот мир. Он сплошь пронизан необъяснимыми «тонкими вибрациями», как утверждает Ева и как успел осознать он сам.

Убедившись, что непосредственной опасности нет, Всеслав задернул шторы, включил люстры, светильники и приступил к более тщательному осмотру.

Итак, «чужого» в квартире не оказалось, он только оставил следы своего вторжения: запах; мелкие, почти незаметные признаки любопытства – кое-что сдвинуто, дверцы приоткрыты, пыль смазана. Значит, ходил по всем комнатам, возможно, что-то искал. Что? Пока неясно.

В кабинете, на письменном столе, «чужой» оставил послание, составленное вырезанными из газет, наклеенными буквами. Оно гласило: «Будь ты проклят, господин Любитель Совать Нос в Чужие Дела! Твоя сучка у меня. Один дьявол знает, что я с ней сделаю, если ты...» На этом многоточии послание обрывалось. Внизу стояла подпись: Потрошитель. Рядом лежал пригвожденный скальпелем бюстгальтер Евы в пятнах крови. Скальпель вошел в стол на сантиметр и не сломался, что говорило о силе и точности удара.