Огонь успел достать меня, но в то же мгновение подскочила Элли и использовала себя как живой щит. Это был самый яркий момент, который отпечатался в моей памяти навсегда. Я замер на месте, прикрывшись руками, и когда понял, что происходит… мне стало даже больнее, чем от огня. На моих глазах языки пламени сжигали ее белоснежные волосы, а доспех накалялся сильнее и сильнее, обжигая кожу под собой. Ужасающий вид.

— А я знала, что ты не мог так просто сойти с ума! — она широко улыбнулась сквозь боль. — Ты не такой слабый!

— Что ты… что ты делаешь?.. Остановись… тебе ведь…

Больно. У нее высокий болевой порог. Но никто не устоит перед болью ожогов.

— Да ладно тебе, Винтер, я ведь не могу умереть! Мне не страшно… а вот ты можешь, и это будет очень печально. Но пока мое сердце бьется… да даже если оно не будет биться… я не позволю тебе умереть, честно.

Не наблюдая результата, мой двойник разозлился и решил покончить с нами побыстрее, усилив заклинание, как итог — пламя стало обильнее. Элли прислонилась ко мне, пытаясь закрыть меня плотнее, но ее тела было недостаточно, чтобы укрыть меня от столь ужасающего заклинания.

Собравшись с силами, я создал большую ледяную стену, огородившую нас от двойника и его огненной стены. Далее счет пошел по секундам, потому что огонь быстро растапливал стену, а Элли оказалась абсолютно истощена. У меня было не больше пары минут, чтобы убрать ее в безопасное место и сохранить ее катализатор от разрушения.

Я не могу в точности вспомнить свои действия в тот момент, но я точно знаю, что совершил ошибку. Я создал огромнейшее и абсолютно непредсказуемое заклинание с помощью магического круга, которое состояло сразу из нескольких специализаций магии. Изначально подразумевалось, что я создам новый катализатор для ее бессмертия и перенесу ее в безопасное место, подальше отсюда, но верным оказалось лишь первое. Я переоценил свои силы и возможности магии в целом предположив то, что совместить все в одном заклинание — это хорошая и совсем не больная идея.

— Куда мы отправляемся?.. — устало глядя на меня, спросила Элли. — На самом деле, не важно куда… — она еле выдавила из себя улыбку, упорно пытаясь доказать мне и самой себе, что с ней все в порядке. — Главное не оставляй меня позади, идет? Вин… — ее слова оборвались на полуслове.

«Мы…» — она подразумевала, что мы уйдем вместе. Я оказывал на Элли определенно не самое лучшее влияние, и мне хотелось верить, что если я перемещу ее куда-нибудь подальше от невзгод, подальше от меня, в совершенно иное время, ей будет лучше. Но в глубине души я понимал, что это совсем не то, чего она хочет на самом деле. И не то, чего хочу я.

Хотелось бы мне прямо сейчас и вернуться назад, а после свершить это чертово заклинание и сбежать вместе с ней. Есть много причин, по которым этому не суждено было сбыться. Моя бесконечная глупость — одна из таких. Меня, путешественника во времени, способного останавливать это самое время и распоряжаться им как мне угодно, в конце концов поставила в тупик нехватка времени.

Ирония, черт бы ее побрал.

Мир наказал меня наихудшим образом: Элли отнял у меня не двойник, не вражеская армия… я сам отнял ее у себя. Ошибкой, которую я так и не смог понять по сей день. Это заставляет меня чувствовать себя предателем. Не та последовательность? Ошибка в магическом круге? Несовместимость магии?

Быть может, мои чувства оказались всему виной? Я не знаю.

А если и знал когда-то, то теперь не помню.

Последующее наше воссоединение произошло не через сколько-то там часов, а аж спустя около тысячи лет. За такой огромный промежуток времени мир изменился до неузнаваемости, а мы успели синхронно лишиться воспоминаний, что сделала нашу встречу максимально нелепой — потому что мы оба не могли понять, кто мы есть и почему мы вообще должны знать друг друга.

Но еще более забавным оказались обстоятельства, при которых мы встретились. Некий религиозный культ повязал Элли как «ведьму», и приговорил ее к публичной смертной казни. Я, как настоящий герой, вызвался вызволять девушку, попавшую в беду, но для начала мне нужно было попасть к эскорту, в котором Элли и везли на растерзание.

К слову, я так и узнал о Элли — до соседнего королевства дошли слухи о девушке, вывалившейся из ниоткуда, которая не смогла умереть от рук стражников, посчитавших ее за диверсантку. Видимо, этот религиозный культ тоже слетелся на подобные слухи, чтобы поймать предполагаемую «ведьму».

Выловив удобный момент посреди дороги, что протягивалась через заросшее осеннее поле вдалеке от цивилизации, я решился сделать свои грязные дела. Тогда я еще даже не представлял, какое увлекательное приключение ждет меня.

* * *

Я могу перемещаться в пространстве как захочу и когда захочу, но есть несколько условностей с возможностью перемещения. В этом случае получилось так, что нужное мне место движется. Переместится во что-то движущееся не невозможно, но доставляет некоторые проблемы. Это как попытаться выпрыгнуть из движущейся повозки и не ударить лицом в грязь — практический невозможно, и в то же самое время, при определенной удаче осуществимо. С другой стороны, никто не запрещал мне остановить эскорт.

Мощной предрасположенности к телекинезу у меня нет, да и махать руками перед этими парнями не очень хорошая идея, проще всего будет выдернуть из пространства парочку деревьев и накидать их на дорогу. Если они остановятся, то я смогу переместиться прямо в тюремную карету с той девушкой, что они забрали из северной столицы. В ней нет каких-либо окон, здесь будет доля случайности в том, что я могу телепортироваться на какую-нибудь пику или бочку с отходами, но что уж поделать.

Сделав несколько скачков в пространстве, я накидал деревьев чуть дальше от эскорта и принялся ждать. Все прошло как по маслу, и как только они остановились, мне хватило пары секунд, чтобы переместится в тюремную карету. В ней оказалось слишком темно, чтобы что-то увидеть.

— Что, уже приехали? — Услышал я где-то сбоку, повернув голову на предполагаемый источник звука. И увидел два красных глаза, светящихся в темноте. Девушка сидела в углу, обнимая собственные колени.

Она тоже обратила на меня внимание, но не подавала каких-либо признаков заинтересованности и даже более того, она не изъявила желания продолжить разговор с только что появившемся у нее под боком новеньким соседом.

— Ты, наверное, и без меня догадалась, что я не из тех фанатиков… — я попытался максимально мягко продолжить разговор.

— Меня везли на какую-то там смертную казнь. Жду не дождусь увидеть их лица, когда у них не получится отрубить мне голову. Или сжечь. Или повесить. Не знаю, что они там собираются сделать. Так что… меня не очень волнует, кто ты. — Она прямым текстом заявила, что ей все равно не только на меня, но и на все происходящее вокруг. Мило.

— Ты не сможешь умереть, это правда, — я подошел к ней поближе и протянул руку. — Но бессмертные чувствуют боль точно так же, как и другие люди.

Мои слова заставили ее воспринять меня всерьез, видимо из-за того факта, что я опознал ее как «бессмертную» по признакам, а не как «ведьму», подобно тем людям, что поймали ее в столице. Девушка создала магическую сферу внутри нашей миленькой кареты и принялась меня рассматривать с ног до головы. И лишь осмотрев меня до конца, она все-таки решила, что я достоин ответа.

К слову, благодаря созданной ею сфере мне тоже удалось разглядеть ее поближе: она была одета в серую рубашку и брюки, а рядом с ней валялись кандалы, которые она, видимо, сняла с себя с помощью магии. Удивительно, что те религиозные фанатики не позаботились даже о том, чтобы надеть на нее кандалы, хотя бы немного ограничивающие магический потенциал. Впрочем, я чувствую от них что-то такое. Но этого явно оказалось мало.

— Ты хорошо осведомлен, особенно учитывая тот факт, что ты не альбинос.

Альбинизм — невероятно редкий дефект, который встретить в эти времена практический невозможно. Такое сравнение уместно, потому что по признакам бессмертные действительно схожи с альбиносами, и незнающий человек может легко спутать таковых.