Я поднялся на ноги и начертил большой магический круг, диаметром примерно в два-три метра, не выходящий за пределы купола. Теперь мне не придется тратить много магической энергии, так что все пройдет как по маслу.

— Магические круги. — Внимательно осматривая чертеж, проговорила Элли. — Я так много слышала о них, но мне никогда не разрешали попробовать.

— Спроси у себя для начала, хочешь ли ты развить открывшееся в себе способности.

— Конечно хочу. Они помогут мне выжить во внешнем мире так, как ничто другое. Владеть холодным оружием мне тоже не помешало бы.

— Здраво мыслишь, прин… Элли. Думаю, у вас при дворе найдутся подходящие учителя, вопрос лишь в том, разрешает ли тебе.

— Мне не придется просить разрешения, если моим учителем будешь ты. — Она намеренно наклонилась, влезая в мое поле зрения, пока я чертил круг. — Как тебе такая идея? — Ее улыбка стала еще шире.

Я громко засмеялся от такого предложения, а на ее лице появились явные признаки недовольства от моей выходки. Какой учитель получится из человека, постоянно действующего в одиночку? Об этом и речи быть не может.

Не то чтобы у меня не было опыта общения с людьми… просто постоянные провалы в памяти и все вытекающие из этого последствия, вроде приступов агрессии или наоборот, полной отрешенности от мира — ставят крест на моем полноценном проживании в обществе. Странно, что сейчас я веду себя вполне себе нормально — не агрессивно и не отрешенно.

— Почему ты смеешься?! Не смей смеяться над этим! — обиженно бросила она, отвернувшись и скрестив руки на груди. — Что, не хочешь тратить время на какую-то проклятую малявку? — она закрыла один глаз, вглядываясь в меня другим.

— Нет, вовсе нет, просто ты еще не понимаешь, на что подписываешься.

— А что? Ты маньяк-насильник, проводящий охоту на беззащитных девочек?

— Я бы постеснялся называть тебя беззащитной… — я перевел дыхание. — У меня имеются проблемы, о которых тебе лучше не знать. Мне не хочется, чтобы… — Элли прервала меня, подойдя ко мне вплотную и протянув обе руки. Я приподнял голову и вопросительно посмотрел на нее.

— Я уверена, что в твой приказ не входила просьба о том, показать мне хоть и малую, но все же часть мира. И я точно так же уверена, что тебе не приказывали воодушевить меня и убедить не терять надежду о будущем. Можно сказать, ты ослушался приказа ради того, чтобы помочь мне.

— Это не совсем так, как ты…

— Ты позволил мне высказаться, и даже более того… — она снова не дала мне договорить. — Ты выслушал меня и воспринял всерьез. Позволь же и мне выслушать тебя, Винтер.

Ее слова вызывают во мне сильнейший диссонанс. Я не понимаю, как к ней относится. Иногда внешность… бывает обманчива. Даже слишком обманчива.

— Позволь мне разделить твою боль, раз уж ты разделил мою.

Не знаю, чего она добивается, но ее слова звучат искренне. Это успокаивает. И даже если так, как она может проявлять доверие к человеку, которого видит от силы час? Почему она уверена в том, что я и дальше ей в самом деле помогу, а не возьму и воспользуюсь положением ради собственной наживы?

— Ты слишком доверчива.

— Но ты ведь не воспользуешься этим, верно, холодный парень?

Холодный парень. Ну и ну. Не грустный, так холодный.

— Кто знает? — Щелкнув пальцами, я задал, очевидно, риторический вопрос.

Магический круг под нами засветился ярко-белым светом, перемещая нас в совершенно другое место. В последний момент она зачем-то взяла меня за руки, видимо, рефлекторно, от страха — ибо заклинание перемещения не из приятных. Надеюсь, Эндрю не очень обидится, если я ненадолго задержусь.

Я не позволю миру погубить тебя, маленькая принцесса.

«Все еще боишься?»

Этот вопрос не подразумевал желание унизить меня, оскорбить; Этот вопрос не задавал мне друг перед тем, как войти в темный переулок ночью; Этот вопрос не задавал мне наставник перед тем, как отрубить голову нашему врагу. Этот вопрос задала мне Элли, и мы оба прекрасно знали, что он под собой подразумевает. И она прекрасно знала, какой ответ ее ждет.

«Я боюсь тебя из-за силы, который ты владеешь…»

Бессмертие застало Элли в раннем возрасте, оно изменило ее еще до того, как она успела сформироваться как полноценная личность. И я стал одним из тех, кто помог ей с этим справиться. Самое печальное — это осознавать, что бессмертие лишь дополняет ее, а не портит. Она сама мне так неоднократно говорила, я не делаю выводов с пустого места. В отличие от других бессмертных, у нее не снесло крышу, или напротив, она не хотела избавляться от своего «дара».

Трудно сказать, какой Элли могла вырасти, если бы ее не поразило проклятием. Как сильно изменился бы ее характер? Смогли бы мы найти общий язык при таких обстоятельствах? Эти вопросы навсегда останутся для меня безответными, как минимуму потому, что без появления бессмертия у нас не было бы причин встречаться, а значит, ничего бы этого не было в помине.

Примерно до четырнадцати лет я тренировал ее в обращении с магией и мечом. У меня за плечами многолетний опыт, а потому чему-то, да научить я ее мог. Схватывая все на лету, она быстро достигла своего предела и наверняка сравнилась бы со мной в силе еще тогда, позволь ей подростковое тело. Но уже тогда ей захотелось большего, и с этим ничего нельзя было сделать.

Один раз я застал ее за тренировкой, в которой она повышала болевой порог. Проклятые бессмертием могут выдержать любой удар — даже если выкинуть их в лаву, совокупность заклинаний вернет их обратно, оставляя их целыми и невредимыми. Однако… они все равно чувствую боль. Такую же боль, как и все остальные — вообще никакой разницы. Только вот в случае с обычными людьми боль может быть прекращена путем смерти, а вот у бессмертных боль не закончится до тех пор, пока не сработает заклинание. А его срабатывание… спорно. Непостоянно.

Способ повышения она выбрала самый грубый и очевидный — нанесение увечий самой себе. На заднем дворе замка была отличная площадка, где мы всегда и тренировались. Помимо площадки там было и множество оружия, которое мы и использовали в свободное время — копья, алебарда, секиры, даже кнуты и боевые косы присутствовали. Я прекрасно понимал, что ничто из этого не сможет убить ее, но видеть, как каждый раз ее слезы сменяются кровью после того, как она использует на себе все выше перечисленное вооружение — невыносимо. Элли прекрасно знала, что я буду против, поэтому делала все в тайне.

В конце концов, я решил вмешаться.

— Прекрати! — рыкнул на нее я, покачав головой и сложив руки на груди. — Ты действительно думаешь, что оно того стоит?

В ее руках была катана, примерно сто пятьдесят сантиметров в длину. Такая ни за что не пробьет доспех, если на ней нет никакого магического зачарования. Но ни на мне, ни на Элли не было доспеха — она тренировалась в мужской рубашке и свободных брюках, не стесняющих движений.

Проигнорировав мои слова, Элли вонзила себе в живот катану до самой рукояти, от и до омыв клинок в крови. После, резким движением, она выдернула ею из себя, омывая зеленую траву под ногами кровью. Вокруг клинка появилась странная кровавая аура, не виданная мною ранее.

— Это — мое новое заклинание, — сжав рукоять в двуручном хвате, начала она. — Не окажешь мне честь?

Я схватил первый попавшийся под руку стальной щит и двинулся вперед. Элли рванула мне навстречу, не сомневаясь ни секунды. Я знал, что щиты — большая слабость катан, но в то же самое время я понимал, что у Элли на лице неспроста застыла такая зловещая, хитрая ухмылка. Кровь — ее специализация магии, в крови ей нет равных.

Катана разрезала щит словно нож масло, и остановилась прямо перед моей рукой. Ни магических барьеров, ни брони, ни еще каких-либо тузов в кармане — я оказался в полном ступоре. Даже с магическим зачарованием я не ожидал, что катана сможет разрезать щит в мгновение ока. Кровавое зачарование на катане словно воплощало в себе огонь, прожигающий все, до чего дотянется.