Те, кто выжил после бойни, не пытались нападать на них — они лишь удивленно наблюдали за происходящим, за тем, как два ненавистных ими человека безжалостно втаптывают друг друга в землю, сами того не осознавая. Даже если удары мечом проходили — срабатывало бессмертие, и раненый возвращался в бесконечную схватку. Большинство же ударов приходилось именно в клинок, а не тело, потому что они с идеальной точностью блокировали удары друг друга, не давая и шанса на удачную атаку. Подножки, попытки сломать кость, грязные трюки — ничего не помогало.

Их опустошенные взгляды оказались прикованы друг к другу даже несмотря на то, что между ними происходит битва не на жизнь, а на смерть: искры, что отлетали от доспеха Элли как бы намекали, с какой силой Винтер наносит удары. А она сама точно уж не отстает. Отставать от Винтера для нее было непозволительно как много лет назад, так и сейчас. И это, как нетрудно догадаться, дало свои плоды.

Безумие. Если бы кто-то со стороны попытался бы взглянуть в их глаза, в их душу… этот «кто-то» сказал бы, что сейчас в них нельзя увидеть ничего, кроме безумия. Это не глаза Винтера и Элли, не глаза Путешественника во Времени и Принцессы — это глаза убийц, залитые кровью даже с учетом того, что они изначально имеют кровавый оттенок, как бы это глупо и иронично не звучало бы по отношению к проклятым бессмертием.

— Когда черное солнце и кровавая луна сойдутся вместе, лик бездны, явившейся от их союза, откроется миру и укажет на грешника... — на поле появился еще один воин, человек в темной, ободранной мантии, на лице которого красовалась пробитая насквозь железная маска в виде черепа. — Я не фанат религии, но клеймо грешника, вне всяких сомнений, подходит тебе, Винтер. Да и лик бездны и вправду смотрит на тебя…

Винтер и Элли остановили схватку, повернувшись на голос.

— Феликс. — Одновременно сказали они.

— Ты так не считаешь, нет? — усмехнулся Феликс, вытянув руки в стороны. — Ну и ладно, мне не нужно твое согласие.

Воспарив в воздухе, Феликс создал в руках два черных сгустка энергии. Со всех сторон к нему протянулись черные ниточки от трупов, что притягивали к нему части доспехов погибших воинов, словно к магниту. Всего за пару минут он собрался в огромного, пятиметрового воина, целиком состоявшего из остатков доспехов. Он был похож на огромные неаккуратные доспехи, что будто бы ожили. Финальным штрихом послужили две белые, пылающие точки в районе предполагаемых «глаз», моментально закрывшиеся в тот же момент собранным забралом из тех же самых частей доспехов.

Винтер и Элли отошли на несколько метров назад, оценивая новоиспеченного противника. С этого момента стало ясно, что Феликс давно уже не человек — он дух, оставшийся без тела после выброса из разлома во времени и пространстве, подобно Мари. Парень, которого они встречали до этого — пустая оболочка, доспехи, не имеющие внутри себя никого. Именно поэтому после выстрела не было крови. Стоило обратить на это внимание раньше.

— Я стану последней строкой в вашей истории! — раздался нечеловеческий голос из доспехов прямо перед тем, как в их руках появился двуручный магический меч. — Я — ваша погибель.

Винтер и Элли, вне всяких сомнений, сильны, но они понятия не имеют, как сражаться с такой огромной бандурой. В каком-то смысле у них даже нет шансов против него, хоть и умереть у них все равно не получится.

Однако… все оказалось не так просто.

— «Но я вернусь, и вернувшись заберу ваши души в бездну, обращая тела в пепел…» — процитировал самого себя черный дракон с красными, пылающими глазами, подлетая со стороны. — И я вернулся, чтобы отомстить!

Хоть Феликс, или, по крайней мере, то, во что он превратился, успело направить меч в сторону подлетающего Прайда, это его ничуть не смутило, и, приняв удар на себя, дракон схватил огромного рыцаря мертвой хваткой и взмыл в воздух, улетая в сторону черной дыры. И даже огромный меч, проходящий насквозь через тело этого дракона, не мог остановить его.

— Я хочу услышать ответ на свой вопрос, Винтер! — разрывая своим голосом само пространство, проревел Прайд. — Черный или белый?!

Такой простой вопрос, если смотреть на него поверхностно… и такой сложный, если пытаться дотошно разобрать его. Но дело в том… что он навевает воспоминания. Ведь это был первый вопрос, какой Прайд задал Винтеру. Только речь теперь идет не о шоколаде, а о целом мире, как Винтер и предположил в тот раз.

— Серый… серый! — прокричал Винтер, глядя на улетающего Прайда. — Я выбираю серый! — Глаза Путешественника во Времени вернулись в нормальное состояние.

Серый. Тот цвет, что лежит между черным и белым. Между светом и тьмой.

— Такой дурацкий ответ, но такой замечательный!.. — сказал Прайд ему в ответ более человеческим, нежели драконьим голосом. — Прощай, паладин Винтер! Прощай, паладин Элли! Я буду скучать по вам, жалкие людишки!..

Прайд улетел в черную дыру, позволив ей поглотить себя. Но вместе с собой он забрал и Феликса, разом уничтожив всю возможную угрозу для своих друзей. Это то, что он желал в глубине душе — искупить свои ошибки перед друзьями… даже если бы искупления требовало самопожертвования, как это и произошло.

Подобно Винтеру, глаза Элли вернулись в нормальное состояние, хоть и менее кровавыми они не стали — такова уж ее внешность. Но теперь в них хотя бы проглядывается намек на то, что ее тело контролирует она сама, а не безумие, охватившее ее.

— Они… они все ушли, Винтер… все… — глядя на черную дыру, сказала Элли.

— Но мы все еще здесь. И мы…

«…»

— Внемлите, люди! — в небе, на фоне кровавой луны появилась фигура девушки с демоническими крыльями. — Я, первый вампир Авелина, нарекаю вас бессмертными предвестниками будущего! Запомните этот момент!

Авелина. Это имя знакомо как Винтеру, так и Элли. Именно Авелина, еще будучи ребенком, сделала для них ту самую картину, которая висела в королевском замке Вилмарка. В тот момент Авелина проживала в северном королевстве и пыталась заработать немного денег, создавая такие картины. В последствии, отряд Винтера нашел ее пропавшего отца из ордена «креста», и на этом история в том времени для нее закончилась.

Но после этого, уже в этом времени, Элли и Авелина встретились вновь — только в этот раз Авелина была не ребенком, а девушкой, ну или же подростком, граничащим с девушкой. Разлом во времени и пространстве разделил Авелину со своей семьей, но добрые люди помогли ей найти местечко в одной из деревенек, в которой она и осталась. Элли спасла ее от еретического ордена дезертиров, признавших ее ведьмой, а взамен Авелина дала ей лекарство приостанавливающее развитие скверны и дала наводку на город в Креста, в котором они и нашли чашу с настоящим телом Глаттони.

Авелина всегда была далека от Винтера и Элли как соратник. Она никогда не путешествовала вместе с ними, но она является неотъемлемой частью их истории, появляясь в значимые моменты и вот уже в какой раз переворачивая ход событий. С течением времени и жестоких обстоятельств, маленькая, жизнерадостная девчонка потеряла своих родителей и выросла в того, кто явился перед ними прямо сейчас перед концом всего мира — она выросла в могущественного мага, способного соперничать как с Винтером, так и с Элли.

Она — еще один участник событий, наравне со всеми остальными. В последний раз, когда Авелина виделась с Элли, она пообещала ей найти другое решение в случай провала Винтера. Другой способ спасти человечество от погибели.

«Ибо я по себе знаю, какого это — когда тебя презирают из-за того, что ты немного иначе выглядишь. Ей не повезло намного больше, нежели мне, но она все равно не опустила руки. Понимаешь, почему это меня вдохновляет?»

Серебристые волосы, бледная кожа, кроваво-красные глаза… вот уж что называется вдохновилась так вдохновилась. Авелина полностью переняла признаки внешности тех, кто был проклят бессмертием, хоть и волосы с кожей у нее не являлись чисто белыми. Она не могла повторить бессмертие, значит, это нечто совершенно иное. Нечто, что она называла способом спасения мира в случае неудачи Винтера и Элли — «Вампиризм», такое название было дано ею этому явлению. А еще это значит, что она нашла способ… распространения. Рычаг, что заразит людей вампиризмом, словно чумой.