Макс спустился по лестнице, обнял его, нарочно крепко, издеваясь.

— Слушай, Тимур, чего сокровище прятал-то? — Серые глаза брата сверкнули в сторону Морковки. — Женился, ну надо же. Всегда знал, что ты себе какое-нибудь солнышко найдешь.

— Заткнись, — процедил сквозь зубы Тимур. После хорошо закрытого Чемпионата, с Кубком и на позитиве, Макс становился настоящим оторванным балаболом.

Большая редкость, потому что обычно из него и слова не вытянуть.

И, кстати, какого хрена он по дому без рубашки шляется?

— Я есть хочу, — продолжая разглядывать Морковку, обозначил Макс.

Прозвучало так, будто есть он хотел совсем не в том смысле.

Тимур поймал себя на мысли, что сжимает кулаки и в шаге от того, чтобы как следует врезать бестолковому увальню. И что-то внутри жгло, ковыряло и царапало, заставляя впервые в жизни отчаянно хотеть выставить брата к чертям собачьим.

Какого хрена он пялится на Асю?

— Так, ну-ка, на два слова. — Он все-таки сгреб Макса за шею, пнул в сторону лестницы. На полпути остановился, поворачиваясь к Морковке. — Я ему втолкую кое-что, маленькая.

— Я накрою на стол, — обескураженно сказала она, вцепившись в узелок пояса так, будто от этого зависела ее жизнь.

Тимур выдохнул, проклиная все на свете, что фантазию о быстром и раскаленном сексе на стиральной машинке пока придется отложить. Вот только в штанах от этого легче не стало. И судя по ухмылке Макса, это чертовски очевидно.

— Слушай, что за херня сейчас была? — Тимур старался не шуметь, но даже злой громкий шепот, казалось, громыхал на весь дом. — Нафига ты ее смущаешь?

Пялиться не на кого?

— Эй, ты чего? — Макс миролюбиво поднял руки, но лыбиться от этого меньше не перестал. — Разве я виноват, что она у тебя и правда солнышко? Ну подумаешь, чуть-чуть позасматривался. Что такого?

Тимур сжал кулаки, сделал шаг навстречу, но вовремя остановился, заметив смех в глазах брата. Вот же чертяка!

— Слушай, ты ревнуешь, — Макс прищурился, потер щетинистый подбородок, как будто решал непосильную задачу.

— Иди ты, — буркнул Тимур, немного оттаяв.

И вдруг остро осознал, что в самом деле ревнует. И очень так основательно, до побелевших костяшек, до состояния «дам в зубы, а потом подумаю и разберусь, кому прилетело»-. Это же Макс, последний мужик на свете, который стал бы лезть между ним и его женщиной, и все же то, как он смотрел на Асю, приколотило нервные клетки ржавыми гвоздями к источнику переменного тока. Еще бы чуть-чуть — и точно не посмотрел бы, что родная кровь.

«Собственник», — с некоторым удивлением подумал Тимур, краем уха слушая, как Макс хвастается своими победами. Как будто он не смотрел их в прямом эфире по телику.

— Еще раз будешь так на Асю пялиться — точно навешаю по самое не балуйся, — пригрозил Тимур, искренне надеясь, что Максу хватит ума держать на поводке своего внутреннего тролля. Или как там это называется?

— Тимур, я чего спросить хотел. — Окрик Макса застал его уже в дверях. — Ребенок-то чем?

— Мой, — ответил он. И мысленно хмыкнул: рефлекс, даже задумываться не пришлось.

Ася уже крутилась на кухне: накрывала на стол, суетливо раскладывала столовые приборы, и замерла около бокалов, как будто решала, стоит ли подавать к ужину что-то «горячительное». Она успела переодеться, сменила лоскутки розового совершенства на спортивный костюмчик, застегнутый как нарочно под самое горло.

Вот вроде все прилично, а все равно стоит взгляду очертить аккуратные изгибы фигуры — и сразу хоть за подушку прячься, чтобы жену не смущать. А ведь счастье было так близко, эх.

— Не ставь их. — Тимур осторожно подошел сзади, обнял Асю за талию, укладывая голову на плечо. — Я не буду, а Макс вообще трезвенник.

Ася вздрогнула, но на этот раз не стала смущенно пятиться. Даже голову повернула в полоборота, приоткрыла губы — и Тимур не смог удержаться от поцелуя. Легкого, почти невесомого касания губами, «перченого» ласковым поглаживанием языка. Ася потянулась к нему, встала на носочки, раскрылась для более смелой ласки.

— Хочу тебя прямо на этом столе, — признался Тимур, и удивился, каким болезненно голодным прозвучал собственный голос.

Она втянула воздух ртом, закрыла глаза. Тело под пальцами задрожало, выгнулось ему навстречу. Нижняя часть спины впечаталась в твердый член.

Мысли в голове метались от желания расстегнуть молнию на ее спортивной кофте, накрыть ладонями грудь, и ласкать ее соски пальцами до тех пор, пока она не кончит от одной этой ласки, к острой потребности просто стащить с нее штаны, просунуть ладонь между ногами и почувствовать, как его краснеющая жена реагирует на ласки.

Но на лестнице раздался звук шагов. Звук, на который они с Морковкой отозвались синхронным вздохом и улыбками в поцелуй.

— Ты в порядке? — спросил Тимур осторожно, опуская ладонь ей на низ живота. — Ничего не болит?

Она энергично покачала головой, приложила к щеке тыльную сторону ладони, как будто пыталась хоть немного охладить румянец. Тимур подумал, что был бы счастлив, если бы она такой и осталась: способной смущаться даже от самых невинных вещей, но и способной укусить в пылу страсти.

— Яне хотела, — словно угадав его мысли, глядя на ранки на шее, извинилась она.

— Мне понравилось, маленькая. — Тимур поцеловал ее в щеку. — Чем помочь?

— Я уже все, жду, мясо можно доставать через десять минут.

— Тогда я успею принести из машины подарки.

Сверток, который подарила Влада, Тимур отдал Асе, а потом сделал второй заход, чтобы принести то, на что потратил битый час в магазине: детскую кроватку. Будет чем Макса напрячь после ужина.

— Это то, что я думаю? — Глаза Аси стали огромными — того и гляди затянет в янтарный водоворот, не вынырнуть.

Тимур не стал ее смущать еще больше. Хвати, пожалуй, впечатлений для одного дня.

Пусть лучше увидит готовый результат. Тем более, что раз они теперь спят вместе, то Тима хорошо бы укладывать отдельно, чтобы Ася могла нормально высыпаться и не схватываться во сне, проверяя, не откатился ли ребенок к краю кровати.

Почему-то вспомнились слова Стаса, когда он размышлял о том, для чего столько пашет. Чтобы не задумываться о том, какие по счету шубу или кольцо покупает его женщина. И вот, он делает ровно то же самое. И кайфует от этого куда сильнее, чем от выдержанного коньяка.

— Вот, — он кивнул на собранную кроватку, когда Макс появился в гостиной, на этот раз уже в футболке. — Конструктор тебе привез.

— Это типа чтобы я не мешал вам уединяться?

Ася негромко пискнула, и на этот раз Тимур от всей души отвесил Максу братский подзатыльник.

Тим проснулся как раз к ужину, и почти сразу агрессивно затребовал к себе внимания. Правда, поев, немного успокоился, и почти с осмысленным выражением лица вникал в мужской разговор.

Брат Тимура оказался не просто бойцом Смешанных единоборств, но еще и чуть ли не в первой пятерке «тяжеловесов». Ася никогда не увлекалась ни боксом, ни другими контактными видами спорта, но пару раза замечала, что Тимур смотри по ночам что-то подобное. Оказалось, что смотрел он на собственного брата.

Со стороны эта парочка общалась так, что могло показаться — они в любой момент могут запросто врезать друг другу. Просто так. По бодаться, а потом пожать руки.

Без злости, просто выясняя, кто за старшего. То, чего ей самой всегда не хватало в собственной семье: доверия и поддержки. И от этого на душе было до противного кисло.

После ужина, пока она мыла Тима, Тимур убрал со стола, а Макс в два счета справился с кроваткой, в комплекте к которой шло еще и «приданое»: одело, подушка, комплект белья, и белая в голубой горох охранка на бортики. И полозья, чтобы не укачивать Тима на руках.

Вот тебе и мужская рука в доме: все сделано, везде порядки, и мальчишки с чистой совестью валяются на диване и рубятся на приставке в какой-то файтинг.