Близнецы братья Бойко Николай и Василий Ефимовичи, 1918 г. р„уроженцы Черниговской области. В плен попали санитарами окруженного медсанбата. В школе подростков занимались хозяйственно-бытовыми вопросами. Василий был денщиком у Больца, а Николай у меня. Оба выехали в Лукенвальд с Больцем, сопровождая документы и имущество «Буссарда».

Продолжение допроса Ростова-Беломорина (извлечение):

Вопрос: Расскажите о вашей дальнейшей работе в «Буссарде».

Ответ: Весной 1942 г. в «Буссарде» стало известно, что летом вермахт, оправившись от зимнего поражения, пополнив войска людской силой и вооружением, снова развернет широкое наступление на центральном направлении для захвата Москвы. Для этого по указанию Главного командования сухопутных войск и самого Гитлера штаб группы армий «Центр» разработал операцию под названием «Кремль». Цель этой операции была сформулирована в «Приказе наступления на Москву», подписанном командующим группой армий «Центр» фельдмаршалом Клюге[39].

На совещании в абверкоманде, куда меня и Больца пригласили в начале июня, Готцель ознакомил с этим приказом. В нем ставилась задача: «Разгромить вражеские войска, находящиеся в районе западнее и южнее столицы противника, прочно овладеть территорией вокруг Москвы, окружив город, и тем самым лишить противника возможности использования этого района».

В приказе предусматривалось осуществить целый комплекс различных мероприятий, в том числе усилить переброску агентов для совершения диверсий на тыловых железнодорожных коммуникациях русских, особенно на рубеже Тула — Москва — Калинин.

В соответствии с этим приказом, подчеркивал Готцель, абверкоманда и все входящие в нее абвергруппы должны расширить вербовочную работу среди военнопленных, повысить качество обучения агентов, обращая особое внимание на проверку их надежности.

Выполнению этих задач, как я считаю, говорил далее Готцель, будут способствовать скоордин ированные меры, предпринятые высшими правительственными инстанциями.

Так, рейхсминистр Главного управления имперской безопасности (РСХА) Гиммлер, имперский министр по делам оккупированных восточных областей Розенберг и Главное командование в лице отдела пропаганды вермахта разработали и уже проводят в жизнь согласованный план приобщения и самореализации военнопленных в политической деятельности с целью отторжения их от большевистской идеологии и привлечения на сторону интересов Германии. Для этого уже начала издаваться для советских военнопленных газета «Заря»[40], в которой активно сотрудничают пленные командиры и рядовые Красной армии. В целом ряде лагерей созданы отделения «Русской трудовой национальной партии» (РТНП)[41] и «Боевого союза русских националистов»[42]. Эти организации опубликовали свои программы и проводят агитационную работу по вовлечению пленных в эти организации.

Им предоставляются льготы — работа с оплатой вне лагеря.

Учитывая предстоящую оккупацию Кавказа, для оказания помощи вермахту в установлении немецкой администрации и организации борьбы с партизанами совместно с лидерами белогвардейских националистических организаций Грузии, Азербайджана, Армении и Северного Кавказа начали создаваться «Национальные комитеты», а при них — воинские формирования из военнопленных и перебежчиков.

Заканчивая свое сообщение, Готцель сказал: «Конечно, все эти меры могут со временем позитивно сказаться и на нашей деятельности. По ждать в ближайшее время коренного перелома не приходится. Тем более что у вас, по существу, штучная работа и по специфике нашего статуса мы зависим от заданий штабов армии, которая находится в постоянной динамике противоборства с противником. Поэтому надо надеяться на свои силы, на свое мастерство».

Я тоже скептически оценивал меры правительственных чиновников в приобщении военнопленных к политической деятельности. Я понимал, что здесь нужна какая-то иная привлекательная идея, лозунг или призыв каких-то авторитетных людей, которые могли бы зажечь, начинить пленных чем-то новым и меняющим их самосознание.

Продолжая свою вербовочную работу, я неожиданно встретился и беседовал в пересыльном лагере Смоленска с военнопленными 2-й ударной армии, которая была окружена и разбита в новгородских лесах, а ее командующий генерал-лейтенант Власов добровольно сдался в плен. Его поместили в особый лагерь, принадлежащий военной разведке вермахта — Абверу.

В первые же дни пребывания влагере Власов[43] в беседе с представителями разведки и пропаганды вермахта заявил, что готов принять участие в борьбе против Советского Союза и его армии на стороне немцев.

3 августа 1942 г. он обратился к германским военным властям с письмом, в котором предлагалось для борьбы с советской властью приступить к созданию русской армии из советских военнопленных и белогвардейских формирований.

Письмо, которое мы читали в Абвере, заканчивалось такими словами: «Это мероприятие легализует выступление против России и устранит мысль о предательстве, тяготящую всех военнопленных. Мы считаем своим долгом перед фюрером, провозгласившим идею создания новой Европы, довести вышеизложенное до сведения верховного командования и тем самым внести свой вклад в дело осуществления упомянутой идеи».

На фоне летних побед вермахта в Крыму и под Харьковом Власов написал листовку, в которой он заявлял, что война Россией проиграна и что советскому народу надо свергнуть свое правительство. Поэтому он вносит немецкому командованию предложение: передать под его командование все сформированные немцами из советских военнопленных, эмигрантов и белоказаков воинские части и объединить их в единую Русскую освободительную армию.

«Чтобы добиться победы над Советским Союзом, нужно ввести в бой против Красной армии военнопленных. Ничто не подействует на красноармейцев так сильно, как выступление русских на стороне немецких войск».

Вскоре при поддержке отдела пропаганды вермахта было объявлено о создании «Политического центра» и «Русской освободительной армии» (РОА), в Смоленске был образован «Русский комитет»[44] под председательством Власова. В него вошли его единомышленники — бывшие военачальники Красной армии Жиленков, Малышки н, Зыков[45] и другие.

Однако другие пленные советские генералы М. Ф. Лукин[46], П. Г. Понеделин[47], М. И. Потапов[48], Д. М. Карбышев[49], Н. И. Кириллов[50], И. М. Антюфеев[51], И. Н. Добросердов и их товарищи по трагической судьбе, которых Власов посетил в лагерях и пытался привлечь на свою сторону, несмотря на посулы и угрозы сопровождавших Власова офицеров разведки, отвергли все предложения Власова.

Как потом рассказывали офицеры, плевок бывшего командующего 12-й армией Понеделина в лицо Власову был коллективным ответом советских генералов. Больше Власов по лагерям не ездил.

Деятельность образованного в Смоленске «Русского комитета» началась с выпуска обращения к бойцам, ко-мандирам Красной армии и всему русскому народу. Обращение было размножено тиражом в несколько миллионов экземпляров, распространялось среди советских военнопленных на всей временно оккупированной территории и разбрасывалось в виде листовок на всех фронтах.