Через минуту деревянная, обитая железом дверь в кабинет тихо открылась, в проеме появился высоченный драконид, привычно наклонившийся, избегая удара о низкий для него косяк. Судя по форме и знакам различия, новоприбывший был местным аколуфом, иными словами сопровождающим. Данная должность была аналогом войскового священника, только от карающих.

— Здравствуйте, ваше сиятельство, — лучезарно, насколько это возможно в исполнении зубастого ящера, улыбнулся драконид. — Простите за беспокойство, но не могли бы Вы проследовать за мной. Вы обучались в нашем тарикате, и, перед тем как уважаемый Пшемыслав определит Вас в армейское подразделение, нам нужно проверить, не подойдете ли Вы для наших операций. Ваши умения могут очень помочь Империи.

— Конечно, ваше высокоблагородие! — тут же с готовностью подскочил Ведевут. — Чем могу быть полезен?

— Пока просто проследуйте за мной, — любезно ответил драконид и, уже обращаясь к полковнику, добавил: — Спасибо за содействие, Пшемыслав.

В ответ он получил какое-то недовольно-рассерженное бурчание, больше напоминающее пожелание проваливать из кабинета поскорее.

В полном молчании карающий провел огра по узким коридорам в неприметную комнатку в самом дальнем и темном закутке здания. Дверь этого помещения была на вид совсем хлипкая, даже замка не имела, но она надежно скрывала за собой кабинет аколуфа.

Вопреки ожиданиям, комната была хорошо освещена, в окна лился яркий солнечный свет, едва затененный пальмочками в кадках под окнами. На подоконнике стояли и вовсе неуместные здесь изящная лейка и опрыскиватель с пожелтевшей от налета водорослей колбой.

Однако кабинет не был достаточно просторным, чтобы вместить в себя сразу три стула, рабочий стол, шкаф с многочисленными папками и трех не самых маленьких существ — драконида и двух огров: одного, пришедшего только что, и другого, уже находившегося здесь. Ведевут Пяст, с интересом читающий журнал по этологии и скромно умостившийся в углу на стуле, моментально встал, приветствуя аколуфа и другого Ведевута Пяста. Впрочем, через мгновение в комнате стало на одного огра меньше и одной рептилией больше. Риантор, оценив размеры кабинета и габариты находящихся в нем существ, постарался побыстрее принять свой истинный облик.

— Здравствуй, Ведевут. У нас мало времени, давай поскорее завершим это дело.

— Так точно, ваше высокоблагородие! Что нужно делать?

— Ничего. Просто присаживайся. Сейчас я передам тебе всю нужную информацию о том, что с тобой произошло в последние несколько дней в обществе Цесаревича и удалю лишнее.

— Есть! — Ведевут сел, но через секунду нерешительно сказал: — А можно… Оставить часть памяти при мне? Не хотелось бы снова перечитывать всю научную литературу, с которой я успел ознакомиться за время операции.

— Конечно, Ведевут, — благосклонно кивнул Риантор.

Через полчаса сын прусского князя уже получал обмундирование и готовился к скорому отправлению в Болгарскую область. А некий Алексис Самарас — тельхин неопределенного возраста, активно разыскиваемый полицией Атлантиды подпольный деятель, борец за освобождение Иллирии, сепаратист, главный идеолог независимого Ахейского царства — после короткого отсутствия снова появился в Катафиги, собирая в затерянных среди гор руинах своих единомышленников. Здесь, среди разоренных земель и увядающего под игом захватчиков народа, его идеи поддерживали, его обещаниям верили, ибо рабы, чудом пережившие геноцид, готовы были даже без надежды на победу начать восстание. Балканский план Карателя начинал действовать.

Собун с интересом осматривалась, сидя в карете. Превосходная подвеска экипажа создавала впечатление, будто простая на вид конструкция плывет по древней брусчатке, что немало способствовало благодушию принцессы. Конечно, толпы людей, окружающие их процессию, создавали легкие неудобства, но эскорт исправно и деликатно расчищал путь. И с высоты кареты можно было хорошо рассмотреть встречающиеся на пути достопримечательности почти легендарного для русских города. Одна из святых столиц Империи.

Вообще, разных «столиц» у соседей Корё довольно много: Ирийская в Санкт-Петербурге, Арианская в Тахт-е Хшайта, Великий Новгород на севере, Нижний Новгород в Заречье, Восточная в Каракоруме и так далее — это еще только наиболее значимые. Список же прочих может тянуться бесконечно, от оружейных до торговых, от винных до пушных. Но Царьград почитался более иных, это было связано в первую очередь с религией.

Из достопримечательностей, конечно же, в глаза бросался Большой дворец, мимо которого сейчас проезжала их процессия. «Знамя» причалило в гавани, выходящей в Золотой рог, поэтому мощные стены дворца были видны еще при приближении к городу, а сейчас, при движении по улице, казалось, что по левую руку вздымается отвесная скала. Этот кремль был построен не так давно, на основании какого-то старого комплекса, поэтому отличался монументальностью, совмещенной с элегантностью.

В одно время с дворцом был возведен и находящийся рядом с ним третий собор Мудрости. Вместе с еще двумя древними храмами они составляли единый комплекс, на который стоило посмотреть. Но столь же немаловажен и обелиск на Соборной площади, мраморный пик с ровными гранями возвышался над окружающим ландшафтом и высотой не уступал куполам соборов. Он был посвящен Бессмертному легиону, о чем так же свидетельствовал постоянно горящий у его подножия огонь.

Это только главные достопримечательности в центре города. Есть еще множество интересных построек, а кроме того, чайханы, кофейни и термополии с самыми разнообразными меню. Царьград располагался на стыке разных культур, встретить здесь можно было все, немногие города могли с ним сравниться. И у Собун, а также у сагитированной ею Анариэль, были грандиозные планы на этот день. Но Возжжение огня пропускать было нельзя. Проявить такое неуважение просто непозволительно для будущей владычицы дружественного государства. Да и службу в соборах тоже не стоит обделять вниманием. И дело тут не только в политике.

Оказавшись на Соборной площади, процессия Цесаревича разделилась по мановению руки распорядителя. Сам Огнеслав оказался спешенным позади двух клибанариев, которые несли пышные венки из пальмовых ветвей. Пока Цесаревич и ифриты строевым шагом нарочито медленно в звенящей тишине под прицелом тысяч глаз шли к монументальному обелиску, Собун и Анариэль скромно пристроились к строю почетных гостей церемонии, причем были расположены в первых рядах. Не ожидавшая настолько внезапного начала церемонии вантхэджа недовольно провела пальцами по ханбоку — ее наряд сейчас не совсем соответствовал торжественности, едва заметные складки заставили порозоветь от стыда. Собун постаралась незаметно их выгладить с помощью магии, хоть как-то приведя себя в порядок, мимолетом проделав то же самое с платьем Анариэль. Эльфийка, как завороженная, осматривала Соборную площадь и забыла обо всем на свете.

— Подданные Империи! — громом разнесся по площади голос Огнеслава, заставив забыть принцессу о своем неподобающем виде. Оказывается, венок уже был возложен, и Цесаревич взял слово. — Сегодня, на пороге новой войны, мы преклоняемся перед всеми славными воинами, которые сражались за нашу мирную жизнь ранее. Бессмертный легион — это не просто звучное название! Все они, павшие за Родину герои, живы, пока мы помним их! Они не дрогнули во время Смуты, они сражались с демонами и идолами, били орды орков и полканов, вывели земли Арианы из-под ига Бездны, очистили Моравию от атлантов, покоряли просторы Ирия. Во имя Империи они жили. И живы до сих пор! В наших с вами сердцах! В памяти наших союзников. В страхе наших недругов! Их подвиг, их жизнь — вечный пример, какими должно быть нам. И мы не посрамим героев! Мы живем во имя Отечества нашего, храбро сражаемся на рубежах Кимсантинсуйу вместе с союзниками. Держим в узде Атлантиду, Удгард, Союз древ, Герусию и Шаманат. Сами Князья Ада трепещут перед силой нашей Родины. Благодаря подвигу Бессмертного легиона мы сейчас живем в лучшей стране на свете и стали гарантом справедливости в мире. И теперь наш долг — продолжить дело героев! Во имя Империи! Ура!