— Слетать, Валер, слетать! Слетаю, посмотрю, а потом — назад. Вас же одних оставлять нельзя! Такого наворочаете!

Некоторое время мы созерцали, как Крутрик потерянно бродил возле нового столба с новой же эмблемой. Видимо, старая эмблема пострадала при падении и восстановлению не подлежала.

— А Онтеро говорил, что ты правителем у них будешь, — возобновил разговор Валерка.

— Я что, похож на идиота?

— Да вроде нет, — пожал плечами мой друг. — Но почему тогда там множество людей борются за власть? Хоть и самую маленькую, но власть? И все при этом кажутся нормальными людьми.

— Это они только кажутся, — хмыкнул я. — Впрочем, власть как наркотик. Попадаешь в зависимость. Хочется еще и еще, да и дозу при этом побольше бы! Это же так упоительно — управлять сотнями, а лучше тысячами, а еще лучше миллионами людей! Чувствовать себя избранным. Сладко есть и мягко спать. Видеть в глазах подчиненных готовность исполнить любой твой приказ. А то, что это огромная ответственность, все как-то забывают. Заботу о своем народе считают тяжкой повинностью. Время от времени бросают косточку, чтобы не шумели и закрывали глаза на твои делишки, которые так удобно проворачивать.

— Эк как ты все расписал! — крякнул Валерка. — Так что, не нравится тебе такое?

— Даже и пробовать не хочу! — отрубил я. — Так я отвечаю за себя самого. Что считаю нужным — делаю. Если что, так я один и пострадаю. И менять такой порядок — у меня желания нет!

— Ну не один ты пострадаешь, — педантично заметил повеселевший Валерка. — А друзья на что? Вместе в случае чего страдать будем. Ну, хорошо! А как быть с девушкой, которую ты ищешь?

— Не знаю, — вздохнул я. — Искать-то я ее ищу. Сам не знаю — зачем. Тем более что все меня уверяют, что Катрина предназначена кому-то там. И главное, она сама этого хочет. Найти бы этого кого-то да ноги с руками поменять местами! Вряд ли бы она за такую каракатицу замуж пойти захотела.

— Ух, ты! — удивленно выдохнул Валера. — Ты что, даже жениться на ней вознамерился? Если да, то вот сейчас ты на идиота и похож! Влад, очнись! Сам ведь в ярмо лезешь! Тем более что, по уверениям Онтеро, вы живете значительно дольше людей. Прикинь, сколько тебе потом женатиком жить, и можешь прямо сейчас начинать убиваться головой об стенку.

— Ты что, не веришь в любовь? — возмущенно спросил я.

— В вечную — нет! — отрезал Валерка. — Вот твоя голова, а вот стенка. Давай, начинай! Хотя нет. Надо этот инструмент использовать с толком. Вон помоги этому недомерку столб новый в землю вогнать. Голову используй бережно, чтобы хватило до окончания процесса. Сбереги до последнего удара!

— Так что мне теперь? — задумчиво спросил я, прикинув перспективу. — Забыть о ней? Я не могу. Да и не хочу! И вообще, какое твое дело?! Не тебя же женить собираемся! Каждый сам творец своего несчастья! Не мешай, и немешаем будешь! Пошли! Нам еще сегодня надо преодолеть приличный кусок дороги. Раньше выедем — раньше и приедем.

— Ну, где же их еще искать, если не здесь! — выглянул в дверь Сема. — Как всегда, грубые варварские игрища! Потрясания накачанными мышцами и демонстрирование изощренных приемов, как лишать жизни себе подобных! А завтрак, между прочим, стынет!

— Идем! — отозвался я, хватая Валерку за руку и увлекая за собой. — Пошли, умоемся, я тут местечко классное раскопал. Вода — восторг!

— Это ей ты воздавал должное утром? — поинтересовался Валерка, топая за мной.

Дорога, ровная, как стрела, упиралась в подножие гор. Еще издали мы заметили две гигантские статуи, возвышающиеся по обе стороны дороги. Изображали они, конечно же, гномов. Кто бы сомневался! Каждая из них была метров двадцать в высоту.

— А они себя высоко ценят, — заметил Сема, ехавший рядом со мной.

— Это у них комплекс, — со знанием дела отозвался Валерка, услышавший замечание Семена. — Этот вид искусства называется монументализмом. Имеем налицо зависимость: чем меньше — тем больше! Чем меньше рост, тем больше индивид склонен себя возвеличивать. Психология, однако!

По всей видимости, статуи обозначали некую границу города Квартерхама. Сразу же за ними начинался сплошной базар, с многочисленными тавернами и гостиницами, возвышающимися среди прилавков и ларьков.

Дорога упиралась в огромные ворота, окованные мощными металлическими листами. Скала вокруг этих ворот была вся усеяна многочисленными бойницами. Взять такой оплот силой мне показалось задачей весьма трудной, если не невозможной. У самих ворот стояли в карауле четверо воинов-гномов.

Я с большим любопытством рассматривал их. До сих пор воинов среди этого народа я как-то не видел. Все больше торговцы попадались. Впечатление, конечно, потрясающее. Если гномы и так поперек себя шире, то воины, облаченные в доспех, это вообще — зрелище сюрреалистическое! Этакие металлические бочонки на двух ножках. Впечатление усиливалось шлемами, плоскими сверху. Так и тянуло поставить на них бокал с пивом. Но стоило взглянуть на грозные секиры в руках этих ребят, как желание поэкспериментировать с пивком отпадало. Впереди из-под шлемов выбивались огненно-рыжие бороды.

— Сотня рыжебородых, — с уважением сказал Онтеро. — Личная гвардия подземного короля Тагрукраха. Связываться с такими — благодарю покорно! Дураков — нет!

— Почему? — живо заинтересовался Валера.

— Ты хоть одну щель, через которую их достать можно, видишь? И это при том, что они-то своими секирами, как ветряные мельницы при сильном ветре, машут.

— Махать любой имеющий достаточно сил может! Техника должна быть! — флегматично заметил я.

— Да они и безо всякой техники любого на капусту порубят! — хохотнул Онтеро. — А если их при этом еще будет поддерживать сотня «Алмазных арбалетов»…

— То это уже серьезно! — кивнул Семен.

— А как мы туда проедем? — поинтересовался Валера.

— А кто нас туда впустит? — в тон ему сказал Онтеро.

— Не понял! — Валерка озадаченно уставился на Онтеро.

— А чего тут понимать? Внутрь, за ворота, они пускают только своих. Мы за своих никак сойти не сможем. Значит, и хода нам туда нет.

— Угу. А чего же мы тогда сюда приперлись? Ворота посмотреть? Так их и издали видать.

— Ну, убедиться-то, что никого не пускают, надо было.

— Ясно! — вздохнул я. — Поехали устроимся и завтра по этому большому базару побродим.

Далеко ехать не пришлось. Гостиница с символическим названием «Поломанная кирка» находилась неподалеку от ворот. Впрочем, на первом этаже располагалась таверна, а сами номера находились на втором этаже.

— Хозяин! На постой принимаешь? — осведомился, заходя внутрь, Онтеро.

— Отчего же не принять, если у благородных господ деньги имеются? — улыбнулся нам благообразный гном. — Меня зовут Логкар.

Конечно, словосочетание «благообразный гном» звучит дико, но, тем не менее, этот гном был наиболее благообразным из всех до этого встреченных нами. Кучери его были тщательно причесаны и не торчали наподобие вороньего гнезда, как у Гленда Аронуса. Борода и усы тоже были в полном порядке. На кончиках усов даже бантики из тряпиц были завязаны. Приходилось проявлять поистине героические усилия, чтобы сдержать смех, который самым подлым образом подбирался к горлу при виде подпрыгивающих от разговора тряпиц.

Как только был улажен финансовый вопрос, в силу вступило знаменитое гномье гостеприимство под лозунгом: «За деньги и маму родную!» У нас это же носит смысл: «Любой каприз за ваши деньги!» Стоило только высказать пожелание, как все бросались его выполнять, но перед этим с точностью калькулятора нам сообщалось, сколько это будет стоить. Приходилось быть очень осторожным в своих желаниях.

— Ничего, ничего! — бормотал Валерка, посматривая на стяжателей. — Утром у вас будет полный набор! Когда Влад проснется, у вас тут уже будет вся сотня рыжебородых. Хозяин! А вот этому благородному господину бочку ключевой воды в номер. Он любит утром умываться.