Я вылез из постели, приоткрыл дверь и заглянул в щелочку: четыре или, может быть, пять силуэтов людей — кто на кушетке, кто на полу, укрытые одеялами, пальто и позаимствованными у хозяина простынями. Четыре или пять четко слышных партий храпа — симфония сопения и присвистов за пеленой тяжелого запаха дурманящих испарений алкоголя, химии и пота. Я тихонько закрыл дверь, натянул первые попавшиеся джинсы и, терзаемый выпуклостью в них, поплелся в туалет. На кухонном столе, среди пустых бутылок и набитых окурками пепельниц, я заметил экземпляр своей первой книги. Эй, поглядите, это я написал! Это мой успех! Разве я не умница? Разве не молодец?

До сих пор не понимаю, почему я не закрыл дверь в сортир. Ключ был в замке, я точно помню, что посмотрел на него, пожал плечами и не то что не повернул, но даже не дотронулся до него. Скорее всего я решил, что если кому-то приспичит, то по пути из гостиной ему придется миновать спальню, он обязательно заметит мое отсутствие, сообразит, что я в ванной, и постучится, прежде чем заходить. С другой стороны, закрыв за собой дверь, я бы потратил не больше пары секунд. Простое движение руки, элементарное действие, мелочь. Так почему же я этого не сделал?

Возможно, сексуальное напряжение слишком сильно давило мне на мозги. Помню, я чувствовал, что еще миллисекунда — и меня разнесет в клочья; внутри бурлила, вздувалась кипящая лава, вот-вот готовая прорваться. Разрядка стала для меня жизненно важной, я должен был снять это давление, и даже если бы задержка составила бы всего пару секунд, в тот лихорадочный момент моей правой руке нашлось занятие получше, чем запирать дверь.

Но конечно, простого трения здесь недостаточно — по крайней мере достаточно не всегда. Часто при этом деле нужен раздражитель — тактильный либо зрительный, и хотя я бы предпочел осязательный стимул, тогда это было исключено — башка с похмелья совсем не варила, наркотики и выпивка полностью снесли верхний слой моего мозга. Попытка подумать о чем-то, представить или даже вспомнить причинила бы мне невыносимую боль, поэтому я принялся рыться в куче старых, разбухших от сырости журналов, сваленных возле унитаза, — юмористических, спортивных, научных. Что угодно, хотя бы намек на гладкую женскую плоть, малейший изгиб тела, упругое сухожилие или загорелую кожу. Необходимость разрядиться выросла до размеров Сноудонии[127]; она уже заслоняла собой горизонт.

У меня ведь был праздник, время выпивать и смеяться в компании друзей. Мы собирались взять несколько ящиков пива и пойти на пляж, развести там костер, поплавать, если вода окажется не слишком холодной, запечь на углях рыбу с картошкой и снова напиться. Удовлетворив свою постыдную маленькую потребность, я приготовлю чай с тостами и разбужу приятелей. Перед выходом по-быстренькому приму душ и забью косяк.

В куче лежал номер какого-то женского журнала с анонсом статьи: «Ты тоже можешь иметь попку, как у Кайли». Задница Кайли Миноуг (довольно миниатюрная) тогда как раз начала входить в моду и красовалась на странице двадцать четыре в золотых мини-шортах; она сверкала обеими половинками на странице двадцать пять под коротеньким белым платьицем, а на странице двадцать шесть попка была — ох ты, Боже мой, — в стрингах! Мать твою, задница Кайли, ее форма, подтянутость мышц, ямочки с обеих сторон и блеск — как блестят на солнце эти загорелые округлости, когда Кайли наклоняется, как нежен кремовый лоск золотистой упругой кожи… О Господи, задница Кайли!.. Короткая вспышка, громкий стон наслаждения — и лицо Ронни поверх журнала. Я сидел на крышке унитаза, левой рукой держа картинку перед собой на уровне груди, и тут Рон открыл дверь, и его лицо оказалось прямо над журналом, причем выражением он напоминал того парня из «Крика». На какой-то миг в моих влажных, воспаленных фантазиях эти двое слились в один образ: искаженная физиономия Ронни и задница Кайли стали единым целым, отвратительным гибридом — не то Ройли, не то Кайланом, точно голову одного насадили на задницу другой. Изумленное, багровое лицо поверх идеальной попки. Меня затошнило.

С тех пор я не могу видеть задницу Кайли, ведь она существует, эта часть тела есть где-то под солнцем, в реальном мире; и стоит Кайли появиться на телеэкране или в таблоиде, в моей памяти неизменно вспыхивает воспоминание, тот миг, когда облегчение стало позором. Мне никогда не избавиться от него, никуда не деться от унизительной издевки: мои щеки — такие горячие, что морозным утром о них можно согреть ладони; мурашки на коже; судорожно сжавшееся сердце, съежившееся от страха. Вы не подумайте, между нами — мной и Ронни — все обошлось. В тот день мы как следует выпили и посмеялись над случившимся. Правда, около года назад я потерял с ним связь, зато до сих пор вижу Кайли, два-три раза в неделю, но никогда не смотрю выше ее плеч, потому что знаю, чье там лицо: совсем не ее. Я уже даже не представляю, как она сейчас выглядит, и вместо этого старательно пялюсь на ее ягодицы, как, впрочем, и весь мир. И пусть мы все зациклились на этих вещах, но попытки облегчить муку существования в безжизненной пустоте означают и заканчиваются лишь истрепанными, истерзанными нервами; жизнью без смысла, в которой только и остается, что потирать живот; и постоянным, непрерывным стыдом до самой смерти.

Маргарет Этвуд родилась в Оттаве в 1939 году. Признана самой выдающейся канадской писательницей и поэтессой. Автор более тридцати работ — художественной прозы, стихотворных сборников и критических статей. Среди ее романов — «The Handmaid’s Tale», «Cat’s Eye» и «Alias Grace», номинированные на Букеровскую премию, а также «The Blind Assassin», получивший эту премию в 2003 году. Книги переведены на тридцать три языка. В настоящее время живет в Торонто.

Глин Максвелл недавно выпустил поэтический сборник под названием «The Nerve» («Пикадор», 2002). Живет в Нью-Йорке, преподает в Принстонском и Колумбийском университетах. Редактор раздела поэзии журнала «Нью Рипаблик».

Дженис Гэллоуэй стала известна благодаря нашумевшему дебютному роману «The Trick is to Keep Breathing» (1990), после чего завоевала немало престижных литературных наград, в том числе премию Маквити (за роман «Foreign Parts») и премию Э. М. Форстера. Автор пьес, рассказов, оперы и стихов. Книги переведены на семь языков. «Rosengarden», крупное произведение в соавторстве с Энн Беван, выходит в свет в 2004 году. Живет в Глазго вместе с сыном.

Руперт Томсон — автор шести романов: «Dreams of Leaving», «The Gates of Hell», «Air and Fire», «The Insult», «Soft» и «The Book of Revelation». Седьмой роман, «Divided Kingdom», опубликован издательством «Блумсбери» в сентябре 2004 года.

Джон Бернсайд опубликовал восемь сборников стихов, в том числе «Feast Days» (литературная премия Джеффри Фабера) и «Asylum Dance» (премия «Уитбред»). Автор четырех романов и сборника рассказов. Вместе с женой и сыном живет в Ист-Файфе.

Дэвид Харсент — последний сборник его стихов, «Marriage», вошел в шорт-лист номинантов на премии Т. С. Элиота и «Форвард». В настоящее время пишет либретто к опере на музыку Харрисона Бертуистла, которая готовится к постановке в Королевском оперном театре.

Карл Хиаасен — автор таких романов, как «Strip Tease», «Basket House» и недавно вышедшего «Hoot». Редко и неохотно покидает свой дом во Флориде, за исключением тех случаев, когда жестокие издатели заставляют его отправиться в очередной презентационный тур.

Джефф Дайер — автор книг «But Beautiful» (премия Сомерсета Моэма), «Paris Trance», «Out of Sheer Rage» (номинация на премию Национальной ассоциации литературных критиков США). Последнее произведение — «Yoga for People Who Can’t Be Bothered to Do It». В 2003 году стал стипендиатом Ланнанского литературного сообщества.