Пилиты, которые уже в прежнем парламенте были весьма малочисленны, составили, в результате сокращения их числа, еще менее значительную группу; ряд их наиболее влиятельных лидеров лишился своих мест, как, например, Кардуэлл и Юарт (оба от Ливерпуля), Грин (Ланкастер), лорд Махон (Хартфорд), Раунделл Палмер (Плимут) и т. д. Наибольшую сенсацию вызвало поражение Кардуэлла, и не только ввиду важного значения города, представителем которого он был, но и ввиду его личных отношений с покойным сэром Р. Пилем. Ведь он, наряду с лордом Махоном, был литературным душеприказчиком последнего. Кардуэлл потерпел поражение, потому что защищал отмену навигационных актов[262] и не пожелал присоединиться к лозунгу: «Долой папистов!». В Ливерпуле же приверженцы государственной церкви оказали значительное влияние на выборы.
«Эта столь деловая и столь стяжательская община», — замечает по этому поводу один фритредерский орган {«Economist». Ред.}, — «имеет слишком мало времени, чтобы культивировать религиозные чувства; поэтому она должна опираться на духовенство, делаясь орудием в его руках».
Кроме того, избиратели Ливерпуля, в отличие от избирателей Манчестера, — не простые «люди», а «джентльмены», а ратовать за старую религиозную ортодоксию — это то, что в первую очередь требуется от джентльмена.
Наконец, и фритредеры также лишились в этой избирательной борьбе некоторых из своих популярнейших имен. Так, в Брадфорде провалился полковник Томпсон (он же — «Старая гусыня»), один из старейших фритредерских проповедников и публицистов; в Олдеме потерпел поражение У. Дж. Фокс, один из наиболее знаменитых, агитаторов и остроумнейших ораторов фритредеров; даже сами Брайт и Гибсон одержали победу над своими противниками вигами в твердыне партии, Манчестере, лишь сравнительно незначительным большинством. Само собой разумеется, что при существующей избирательной системе манчестерцы не рассчитывают и не могут рассчитывать на большинство в парламенте. Но тем не менее они в течение многих лет похвалялись, что, если только виги будут свергнуты и к власти вернутся тори, они разовьют колоссальную агитацию и совершат героические дела; теперь же вместо этого мы снова видели их в недавней избирательной борьбе скромно шагающими рука об руку с вигами, что одно уже равносильно моральному поражению.
Но если ни одна из официальных партий не одержала победы, а, наоборот, каждая из них, в свою очередь, потерпела поражение, то английская нация может утешиться тем, что вместо определенной партии на этот раз в парламенте более внушительно, чем когда-либо, представлена определенная профессия, а именно — юристы. Палата общин насчитывает свыше 100 юристов в своем составе — число, которое, пожалуй, не является благоприятным предзнаменованием ни для партии, желающей выиграть свое дело в парламенте, ни для парламента, стремящегося выносить решения с одобрения нации.
Приведенные численные соотношения не оставляют никакого сомнения в том, что оппозиция в целом обладает негативным большинством против тори. Объединив свои усилия, она может в первые же дни после открытия парламента опрокинуть министерство. По она неспособна образовать свое собственное прочное правительство. Для этого нужно было бы снова распустить парламент и назначить новые общие выборы; но новые общие выборы, в свою очередь, лишь сделали бы необходимым новый роспуск. Для того чтобы вырваться из этого заколдованного круга, необходима парламентская реформа. Но устаревшие партии и новый парламент скорее предпочтут правление тори, чем решатся на такой героический шаг.
Если рассматривать каждую партию в отдельности, то тори, хотя они и составляют меньшинство по сравнению с объединенной оппозицией, все же являются наиболее сильной партией в парламенте. К тому же они закрепили за собой командные государственные посты, опираются на хорошо дисциплинированную, компактную и довольно однородную армию; наконец, они ясно сознают, что если они проиграют на этот раз, то их игра закончена навсегда. Им противостоит коалиция из четырех армий, каждая во главе с особым начальником, — коалиция, которая представляет собой непрочную амальгаму разных фракций, разделенных интересами, принципами, воспоминаниями и страстями, восстающих против объявления парламентской дисциплины высшим принципом и ревниво следящих за притязаниями каждой из них.
Само собой разумеется, что соотношение между отдельными оппозиционными группами в парламенте ни в какой мере не соответствует соотношению их сил в стране. Так, виги все еще образуют в парламенте наиболее многочисленную часть оппозиции, ядро, вокруг которого группируются остальные фракции. Это тем более опасно, что эта партия, которая в своем воображении постоянно видит себя во главе государственного управления, гораздо больше заботится о том, чтобы отделаться от притязаний своих союзников, чем о том, чтобы разбить общего врага. Вторая оппозиционная группа, пилиты, насчитывает 38 членов; во главе ее стоят: сэр Дж. Грехем, С. Герберт и Гладстон. Сэр Дж. Грехем спекулирует на союзе с представителями манчестерской школы. Он сам слишком сильно жаждет поста премьера, чтобы испытывать хотя бы малейшее желание помочь вигам вернуть себе свою старую монополию на управление государством. С другой стороны, многие пилиты разделяют консервативные взгляды тори, и либералы могут рассчитывать на их постоянную поддержку только в вопросах торговой политики.
«Во многих других вопросах», — пишет одна либеральная газета, — «министрам нетрудно будет придать своим мероприятиям такой вид, чтобы обеспечить им поддержку значительного большинства».
Фритредеры par excellence {по преимуществу, в истинном значении слова. Ред.} представлены сильнее, чем в предыдущем парламенте; они насчитывают 113 депутатов. Борьба против тори заведет их дальше того, что может казаться вигам благоразумным при их осторожной политике.
Наконец, имеется «ирландская бригада», насчитывающая около 63 депутатов, которая не стяжала, правда, себе лавров со времени смерти «короля Дана» {Даниела О'Коннела. Ред.}, но вполне способна благодаря своей численности колебать соотношение сил; с британской оппозицией у нее нет ничего общего, кроме ненависти к Дерби. В британском парламенте она представляет Ирландию против Англии. В сколько-нибудь длительной кампании ни одна парламентская партия не может с уверенностью рассчитывать на ее поддержку.
Резюмируем вкратце результаты произведенного нами выше анализа: хотя тори и противостоит негативное большинство, но нет ни одной партии, которая могла бы вместо них взять в свои руки кормило правления; поражение тори неизбежно повлекло бы за собой парламентскую реформу; они обладают компактной, однородной, дисциплинированной армией и владеют командными государственными постами; оппозиция представляет собой конгломерат четырех различных групп, а коалиционные армии всегда плохо сражаются и неуклюже маневрируют; негативное большинство к тому же образуют лишь 20–30 голосов, четвертая же часть парламента — 173 депутата — состоит из новых людей, которые будут боязливо избегать всего, что грозило бы им лишиться купленных столь дорогой ценой депутатских мест. Резюмируя все это, мы неизбежно приходим к выводу, что тори будут достаточно сильны, если не для того, чтобы завоевать победу, то для того, чтобы довести дело до кризиса. И на это они, кажется, решились. Боязнь этого кризиса, который революционизировал бы весь официальный фасад Англии, сквозит на страницах каждого органа лондонской ежедневной и еженедельной прессы. «Times», «Morning Chronicle», «Daily News», «Spectator», «Examiner» — все они поднимают шум, ибо все охвачены страхом. Больше всего им хотелось бы с помощью резких выступлений внушить тори мысль об отставке и тем предотвратить кризис. Но им не избежать конфликта, несмотря на все резкие выступления и все добродетельное негодование.
Написано К. Марксом, около 16 августа 1852 г.
