Маркс: Шаппер неправильно понял мое предложение. Как только предложение будет принято, мы расходимся, два округа отделяются друг от друга, и люди прекращают всякие

отношения между собой. Однако они состоят в том же самом Союзе и под руководством того же самого Комитета {Центрального комитета}. Можете даже оставить за собой подавляющее большинство членов Союза. Что же касается личных жертв, то я их принес не меньше, чем кто-либо другой, — но классу, а не личностям. Что до энтузиазма, то немного его требуется, чтобы принадлежать к партии, о которой думаешь, что она вот-вот придет к власти. Я всегда противился преходящим мнениям пролетариата. Мы посвящаем себя партии, которая, к счастью для нее, как раз не может еще прийти к власти. Пролетариат, если бы он пришел к власти, проводил бы не непосредственно пролетарские, а мелкобуржуазные меры. Наша партия может прийти к власти лишь тогда, когда условия позволят проводить в жизнь ее взгляды. Луи Блан дает лучший пример того, что получается, когда слишком рано приходят к власти[387]. К тому же во Франции пролетарии придут к власти не одни, а вместе с крестьянами и мелкими буржуа, и будут вынуждены проводить не свои, а их меры. Коммуна Парижа[388] доказывает, что не нужно быть в правительстве, чтобы что-то осуществить. Впрочем, почему не высказывается никто из остальных членов меньшинства, которые тогда единогласно одобрили Обращение, в частности, гражданин Виллих? Расколоть Союз мы не можем и не хотим, мы хотим только разделить Лондонский округ на два округа.

Эккариус: Вопрос поставил я, и у меня действительно было намерение довести его до обсуждения. Что касается мнения Шаппера, то я уже в Обществе разъяснил, почему считаю иллюзией и почему не верю, что сразу после ближайшей революции наша партия может прийти к власти. Тогда наша партия будет нужнее в клубах, чем в правительстве.

Гражданин Леман удаляется, не говоря ни слова. То же делает гражданин Виллих.

Пункт 1 принимается всеми. Шаппер не голосует.

Пункт 2 принимается всеми. Шаппер снова не голосует.

Пункт 3 также принимается. Шаппер снова не голосует.

Шаппер заявляет протест против нас всех. «Теперь мы совершенно разъединены. У меня в Кёльне есть знакомые и друзья, которые скорее последуют за мной, чем за вами».

Маркс: Мы сделали свое дело согласно уставу, и постановления ЦК имеют законную силу.

После оглашения протокола Маркс и Шаппер заявляют, что они об этом деле в Кёльн не писали.

Шаппера спрашивают, имеет ли он что-либо возразить против протокола. Он заявляет, что ничего не имеет возразить, ибо считает всякое возражение излишним.

Эккариус предлагает всем подписать протокол. Предложение принимается. Шаппер заявляет, что он протокола не подпишет.

Составлен в Лондоне 15 сентября 1850 года.

Зачитан, одобрен и подписан.

Подписали: К. Маркс, председатель Центрального комитета Ф. Энгельс, секретарь Генрих Бауер, К. Шрамм, И. Г. Эккариус, К. Пфендер

Впервые опубликовано в журнале «International Review of Social History», volume I, part 2, 1956

Печатается по фотокопиям рукописей

Перевод с немецкого

На русском языке публикуется впервые

ВОЗЗВАНИЕ ОБ ОКАЗАНИИ ПОМОЩИ ОСУЖДЕННЫМ В КЕЛЬНЕ[389]

К нам поступило следующее письмо вместе с приводимым ниже воззванием. В соответствии с желанием авторов мы публикуем поступившее к нам послание.

Для «California Staats-Zeitung» Вашингтон, 14 января 1853 г,

К НЕМЕЦКО-АМЕРИКАНСКОЙ ПУБЛИКЕ!

С кёльнским процессом-монстр рабочее движение в Германии вступило в новую фазу. Оно освободилось от оков, которые накладывали на него узкие рамки фанатического сектантского движения, и открыто выступило на политическую арену. Прокурорам бюрократического полицейского государства противостояли политические деятели пролетариата; рейнское дворянство и рейнская буржуазия образовали в виде суда присяжных свой сословный суд и произнесли вердикт «виновен» противостоящей их привилегиям оппозиции труда. При этих обстоятельствах мы считаем своей приятной обязанностью представить вниманию публики нижеследующее воззвание, которое было направлено членам нашего союза лицами, подписавшимися под ним, для распространения в Соединенных Штатах, и предложить одновременно наши услуги для пересылки в Лондон небольших сумм, которые, вероятно, к нам поступят, представив отчет об их использовании.

Союзы, какое бы вы ни носили название!

В настоящее время ваши члены проводят многие вечера в шумном веселом общении друг с другом. Ободрите наших энергичных друзей на родине и протяните им руку помощи, предоставив им выручку от одного из таких вечеров. Взносы просим направлять по адресу: «Дело помощи», Адольфу Клуссу, Транспортная контора Адамса, Айен-билдинг, Вашингтон. Вашингтон, 10 января 1853 г.

И. Герхардт Ад. Клусс Председатель Секретарь

ВОЗЗВАНИЕ!

Обязанностью рабочей партии является облегчить положение своих передовых борцов, осужденных в Кёльне, и, в частности, позаботиться об их семьях, оставшихся без помощи. Мы надеемся, что рабочие Соединенных Штатов также не считают себя свободными от этого партийного долга. Кассиром для приема сумм, предназначенных для арестованных и их семей, является Ферд. Фрейлиграт, 3, Сэтон-плейс, Хакни, Лондон.

Лондон, 7 декабря 1852 г.

Иоганн Бер

В. Либкнехт.

Э. Дронке

Ф. Мюнкс

И. Г. Эккариус

К. Пфендер

И. Ф. Эккариус

В. Пипер

Фр. Энгельс

Л. В. Ранге

Ф. Фрейлиграт

Э. Румпф

Имандт

И. Ульмер

Эрнест Джонс

Ферд.

Вольф

Г. Лохнер

В. Вольф

К. Маркс

Мюнкс II

Просим немецко-американские газеты перепечатать данное воззвание.

Напечатано в «Califonia Staats-Zeitung», январь 1853 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с немецкого

На русском языке публикуется впервые

К обязательствам, которые молчаливо берут на себя политические партии и их члены, относится прежде всего оказание помощи тем людям, которые, находясь на передовых позициях и мужественно и стойко отстаивая их до последней возможности, попадают в руки врага. В таком положении по отношению к пролетарской, рабочей партии оказались кёльнские осужденные в Германии. Они были осуждены не за то преступление, которое вменялось им в вину — смехотворное устройство революции, — а за то, что они трудились над организацией рабочей партии, — и осуждены были судьями, которые принадлежали к денежной и феодальной аристократии, чей приговор уже в силу этого должен был быть несправедлив, не говоря уже о том, что прусское правительство с помощью самых гнусных подлогов сумело заставить совершенно замолчать возможно и имевшуюся еще у них совесть.

Будучи неимущими рабочими и литераторами, зарабатывавшими себе на жизнь повседневным трудом своих рук или своего пера, осужденные, в силу того, что они находятся в заточении, лишены всякой возможности продолжать заботиться о своих близких. Сами они, из-за страданий и лишений, которые им приходится претерпевать в тюрьме, подвергаются опасности утратить ту свежесть и гибкость ума, благодаря которым они до сих пор занимали выдающееся положение в партии, если только не будет предпринято все для того, чтобы облегчить их состояние и снять с них тяжелую заботу о поддержании своих семей.