В пылу гнева «Univers» выдает свою тайну:
«Мы глубоко опечалены тем, что обе ассоциации ставят себя в открытую оппозицию к епископам и духовенству, и это в стране, где прелаты и сановники церкви были до сих пор надежнейшими руководителями народной и национальной организации».
Отсюда мы можем заключить, что если бы приверженцы Лиги защиты прав арендаторов случайно оказались во Франции, газета «Univers» постаралась бы, чтобы их сослали в Кайенну. Агитация рипилеров[347] была чисто политическим движением и потому католическое духовенство могло использовать эту агитацию для того, чтобы вырвать у английского правительства уступки, причем ирландский народ служил лишь орудием в руках священников. Агитация же в защиту прав арендаторов представляет собой социальное движение, имеющее глубокие корни, движение, которое в своем дальнейшем развитии вызовет окончательный разрыв между церковью и ирландской революционной партией и таким образом освободит народ от того духовного рабства, которое в течение столетий делало бесплодными все его усилия и жертвы, всю его борьбу.
Перейдем теперь к «сходке» руководящих деятелей движения за реформу в Ланкашире и депутатов этого графства, состоявшейся в Манчестере 3 сего месяца. Председательствовал г-н Джордж Уилсон. Он говорил только о неравном представительстве торговых и промышленных округов по сравнению с сельскохозяйственными округами, сказав по этому поводу следующее:
«В пяти графствах — Бакингемшир, Дорсетшир, Уилтшир, Нортгемптоншир и Селоп — 63 члена парламента избраны 52921 избирателем и в то же время такое же число членов парламента было избрано от Ланкашира и Йоркшира, имеющих 89609 сельских и 84612 городских избирателей, т. е. в целом 174281 избирателя. Если даже избирать членов парламента пропорционально лишь числу избирателей, то эти пять графств могли бы претендовать только на 19 мест, в то же время Ланкашир, — при такой же норме представительства, — имел бы право на 207 мест. Двенадцать крупных городов пли городских избирательных округов (принимая Лондон за два городских избирательных округа) избирают 24 члена парламента, имея 192000 избирателей, население в 3268218 человек и 383000 обитаемых домов. В то же время Андовер, Бакингем, Чиппенем, Кокермут, Тотнесс, Харидж, Хонитон, Тетфорд, Лимингтон, Марльборо, Грейт-Марльборо и Ричмонд избирают также 24 члена парламента, имея 3569 избирателей, 67434 жителя и 1373 обитаемых дома… Самый робкий реформатор и самый умеренный человек вряд ли мог бы возразить против того, чтобы лишить представительства местечки с населением менее 5000 человек и предоставить свыше двадцати мест крупным избирательным округам».
Г-н Милнер Гибсон, член парламента, говорил на тему о народном образовании и о налогах на знания. Что касается билля о реформе, то в его речи заслуживает внимания лишь одно место — его заявление по поводу пункта о равных избирательных округах:
«Этот пункт, если хотите, может явиться великим классовым вопросом».
Г-н Бротертон, другой член парламента, сказал:
«В настоящее время не может считаться удовлетворительным ни один билль о реформе, который не предусматривает равномерного распределения представительства».
Но наиболее достопримечательную речь произнес г-н Брайт, член парламента, этот настоящий муж среди «манчестерских мужей». Он сказал:
«Правительство является коалиционным правительством, состоящим из вигов и пилитов… У нас нет серьезных оснований так ликовать, как будто мы имеем в правительстве людей, придерживающихся новых принципов и проводящих новую политику, людей, которые заняты широкими начинаниями и не нуждаются в том, чтобы их подталкивали все приверженцы реформы в каждой части страны. (Возгласы: «Правильно!»)»
Относительно парламентской реформы Брайт сказал следующее:
«Если бы Луи-Наполеон ввел во Франции такое же представительство, как наше, если бы он предоставил все депутатские места сельским округам, где династия Бонапартов пользуется такой популярностью, и не допустил бы избрания депутатов от Парижа, Лиона, Марселя, — то вся английская пресса осуждала бы фальшивую представительную систему, введенную им во Франции. (Возгласы: «Правильно, правильно!»)… Здесь, в Ланкашире, сосредоточена восьмая часть населения Англии, десятая часть ее собственности, облагаемой налогом, десятая часть общего числа ее домов… Мы начинаем понимать, в каком положении мы находимся. (Громкие аплодисменты.)… Есть еще одно маленькое препятствие — это препятствие, которое встречает тайное голосование. (Возгласы: «Слушайте, слушайте!») Я читал речь, произнесенную лордом Джоном Расселом во время его выборов; наверное, лондонские избиратели были в прекрасном настроении духа, ибо в противном случае они не могли бы оставить без возражений его заявление о том, что он «противник тайны где бы то ни было». Прочитав это, я сказал про себя: «Недурно, если бы я был одним из твоих приверженцев, я посоветовал бы тебе захватить с собой на ближайшее заседание кабинета репортера из редакции «Times»». (Возгласы: «Правильно!», смех.)
Теперь перейдем к аргументу сэра Джемса Грехема, который заявил, что «он не думает, чтобы тайное голосование можно было сделать обязательным». Но почему его нельзя сделать обязательным? Ведь было же сделано обязательным открытое голосование, таким же обязательным можно сделать и тайное. Во всяком случае, оно является обязательным в Массачусетсе и, быть может, также в других штатах Северной Америки; и сэр Джемс Грехем отлично знает, насколько малодоказательно было то, что он говорил перед двумя или тремя тысячами жителей Карлайла в дождливый день, когда слушатели, как я предполагаю, под своими зонтиками не могли достаточно тщательно взвесить приводимые доводы.
Мы не должны забывать», — сказал в заключение г-н Брайт, — «что все, достигнутое страной со времени революции 1688 г., — и особенно в последние годы, — добыто в отважной борьбе промышленного и торгового классов против аристократии и привилегированных классов этой страны. Мы должны продолжать дальше тот же конфликт; осталось еще совершить великие дела. (Аплодисменты, возгласы: «Правильно, правильно!»)»
Единогласно принятая резолюция гласит:
«Настоящее собрание призывает либеральных депутатов, связанных с Ланкаширом, рассматривать себя как комитет, имеющий целью содействовать любому мероприятию в пользу парламентской реформы для того, чтобы обеспечить этому графству такое расширение представительства, какое соответствует его населению, промышленности, богатству и культуре».
На этом собрании манчестерская школа повторила свой боевой клич: «Промышленная буржуазия против аристократии». Но, с другой стороны, она также выдала тайну своей политики, а именно, стремление к исключению народа из национального представительства и к строгому соблюдению своих особых классовых интересов. Все, что говорилось о тайном голосовании, народном образовании, налогах на знания и т. п., представляет собой не более как риторические украшения; единственной, всерьез выдвигаемой целью является уравнение избирательных округов; по крайней мере, это единственный пункт, по которому была принята резолюция и депутаты взяли на себя соответствующее обязательство. Почему? При равных избирательных округах городские интересы взяли бы верх над сельскими: буржуазия завладела бы палатой общин. Если бы манчестерцы сумели добиться равных избирательных округов, избежав при этом необходимости делать серьезные уступки чартистам, то последние вместо двух врагов, которые наперебой, конкурируя друг с другом, старались привлечь их каждый на свою сторону, имели бы против себя одну сплоченную армию врагов, объединивших все своп силы для противодействия требованиям народа. Тогда на некоторое время установилось бы неограниченное господство капитала не только в промышленности, но и в политике.
Плохим предзнаменованием для коалиционного министерства можно считать те похвалы, которые расточались в Келсе и Манчестере бывшему правительству. Г-н Лукас, член парламента, заявил в Келсе:
