На конкретном примере Франции Маркс показал роль классовой борьбы как движущей силы истории. Проследив все существенные изменения в позиции отдельных политических партий на различных этапах революции, Маркс обнажил классовую природу этих партий, скрытые пружины их деятельности. Огромный интерес представляют глубокие мысли Маркса о роли политических партий в общественной жизни, об отношении политических и литературных представителей того или иного класса к массе этого класса. На примере деятельности буржуазных и мелкобуржуазных партий, подвизавшихся на политической арене Франции в годы Второй республики, Маркс показал, что следует проводить глубокое различие между фразами и иллюзиями тех или иных политических партий и их действительной природой. При этом Маркс предупреждал против вульгарного представления, будто идеолог того или иного класса должен сам на практике вести образ жизни, свойственный этому классу. Так, идеологи мелкой буржуазии не обязательно должны быть лавочниками. Представителями этого класса делает их теоретический кругозор, соответствующий узости жизненных рамок мелкой буржуазии, и поэтому они теоретически приходят к тем же задачам и решениям, к которым мелкую буржуазию практически приводят ее материальные интересы. «Таково и вообще отношение между политическими и литературными представителями класса и тем классом, который они представляют» (см. настоящий том, стр. 148).

В противоположность идеалистическому истолкованию причин государственного переворота 2 декабря 1851 г., сводившему все дело к проискам узурпатора Луи Бонапарта и его клики и таким образом сознательно или бессознательно возвеличивавшему личность узурпатора, Маркс рассматривал бонапартистский переворот как неизбежный результат предшествовавшего хода событий. Он видел в нем логическое завершение целого ряда контрреволюционных актов правящей буржуазии в годы республики, постоянного наступления ее на демократические права народа, непрерывных посягательств на революционные завоевания. Государственный переворот был закономерным следствием роста контрреволюционности буржуазии, банкротства трусливой и колеблющейся политики буржуазных партий, сдававших под страхом «красного призрака» одну позицию за другой бонапартистским заговорщикам. Французская буржуазная революция середины XIX века в противоположность революции конца XVIII века, указывал Маркс, развивалась «по нисходящей линии»; руководящая роль в ней с каждым поворотом переходила в руки все более правых партий. «Она оказывается втянутой в это попятное движение еще прежде, чем была убрана последняя февральская баррикада и установлена первая революционная власть» (см/настоящий том, стр. 141–142). В этой мысли Маркса выражена особенность буржуазной революции в условиях, когда буржуазия уже выступает как антинародная, контрреволюционная сила, а пролетариат оказывается еще слишком слабым, чтобы помешать наступлению контрреволюции. В такой обстановке особенно обнаруживается непрочность буржуазно-демократических порядков и создаются условия для всякого рода реставраторских поползновений.

С исключительной силой показал Маркс ограниченность, противоречивость буржуазной демократии, ее формальный, показной характер. Наглядным примером этого была конституция Второй республики, каждый параграф которой, по меткому определению Маркса, содержал «в самом себе свою собственную противоположность, свою собственную верхнюю и нижнюю палату: свободу — в общей фразе, упразднение свободы — в оговорке» (см. настоящий том, стр. 132).

Выяснив истинные причины установления контрреволюционного бонапартистского режима во Франции, Маркс дал глубокую характеристику сущности бонапартизма. Его отличительными чертами являются политика лавирования между классами, кажущаяся самостоятельность государственной власти, демагогическая апелляция ко всем общественным слоям, прикрывающая защиту интересов эксплуататорской верхушки. Разоблачая беззастенчивые методы господства наиболее контрреволюционных элементов буржуазии в форме бонапартистской диктатуры, Маркс показывает, что ради сохранения эксплуататорского строя буржуазия передает власть в руки самых оголтелых авантюристов и допускает кровавые эксцессы военщины, использование преступного мира, применение шантажа, подкупа, грубой демагогии и прочих грязных средств. Раскрывая эти отталкивающие черты бонапартистского режима, Маркс пророчески предсказал неизбежность краха реставрированной бонапартистской монархии, потрясаемой глубокими внутренними противоречиями.

Большое внимание в своей работе Маркс уделил французскому крестьянству и его отношению к бонапартистскому перевороту. Отмечая, что бонапартистская агитация имела успех среди крестьян, Маркс подчеркивает в то же время, что опорой Луи Бонапарта явилось не революционное, а консервативное крестьянство. Это крестьянство отдало ему свои голоса в силу политической отсталости и забитости, в силу оторванности от культурной жизни городов, узости своего кругозора, порождаемой самими условиями существования изолированных друг от друга, разобщенных парцельных крестьянских хозяйств. Политика буржуазных Учредительного и Законодательного собраний, смотревших на крестьян лишь как на объект налоговых вымогательств, отталкивала крестьянство от революции и побуждала его поддерживать Луи Бонапарта. Этому же содействовала привязанность к своей парцелле крестьян-собственников, видевших в наполеоновской династии своего традиционного покровителя. «Династия Бонапарта, — писал Маркс, подчеркивая двойственность природы крестьянства, — является представительницей не просвещения крестьянина, а его суеверия, не его рассудка, а его предрассудка, не его будущего, а его прошлого…» (см. настоящий том, стр. 209). Анализируя экономическое развитие парцельной собственности, Маркс приходит к выводу, что по мере разорения крестьянского парцельного хозяйства, закабаления его ростовщиками-капиталистами все большая масса крестьян будет освобождаться от развращающего влияния «наполеоновских идей». Рассудок крестьян, их правильно понятые интересы, рост противоречий между ними и буржуазией — все это неизбежно должно привести крестьян к установлению единства действий с рабочим классом. «Крестьяне… — писал Маркс, — находят своего естественного союзника и вождя в городском пролетариате, призванном ниспровергнуть буржуазный порядок» (см. настоящий том, стр. 211).

Этот вывод Маркса является развитием сформулированной им уже в «Классовой борьбе во Франции» идеи союза рабочего класса с крестьянством при руководящей роли рабочего класса. В работе «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта» Маркс дает еще более полное обоснование этому важнейшему положению марксизма, вытекавшему из всего опыта революционных боев 1848–1849 годов.

К числу важных теоретических обобщений, сделанных Марксом в его работе, относится гениальная мысль о коренном различии между буржуазными революциями и революциями пролетарскими. Пролетарские революции отличаются от буржуазных грандиозностью своих задач — они предполагают значительно более глубокую ломку существующего строя, его коренное преобразование. Буржуазные революции скоропреходящи, они быстро достигают своего апогея. Пролетарские революции отличаются своей основательностью, они постоянно критикуют самих себя, им свойственна постоянная неудовлетворенность достигнутым, стремление безбоязненно вскрыть и исправить свои ошибки, неудержимая тяга к движению вперед.

Особенно большое теоретическое и политическое значение имеют выдвинутые Марксом в «Восемнадцатом брюмера Луи Бонапарта» положения об отношении пролетарской революции к буржуазному государству. Здесь Маркс обогатил свое учение о государстве, о диктатуре пролетариата выводом огромной важности, сделанным на основании опыта и уроков революции. Раскрывая на примере истории Франции сущность буржуазного государства, его характерные черты, его различные формы, Маркс приходит к выводу, что все буржуазные революции не поколебали сложившуюся еще в период абсолютной монархии военно-бюрократическую централизованную государственную машину, а все больше приспособляли ее для подавления эксплуатируемых классов. «Все перевороты усовершенствовали эту машину вместо того, чтобы сломать ее» (см. настоящий том, стр. 206). Пролетарская революция, нуждающаяся в совершенно ином типе власти и государственной централизации, не может оставить в неприкосновенности это паразитическое и эксплуататорское по самой своей природе орудие подавления масс.