Ягуар сделал несколько шагов, потом остановился и стал озираться, шерсть у него поднялась дыбом, глаза засверкали, словно он уже не впервые сталкивался с человеком.

В эту минуту из-за высоких скал появился журналист, и Герберт, думая, что Спилет не заметил ягуара, бросился было к нему, но Гедеон Спилет знаком остановил его и продолжал идти вперед. Ему случалось охотиться на тигров; подойдя шагов на десять к зверю, он замер, целясь в него из карабина. В лице охотника не дрогнул ни один мускул.

Ягуар сжался в комок, готовясь броситься на человека, но в этот миг пуля попала ему между глаз: зверь был убит наповал.

Герберт и Пенкроф кинулись к ягуару, Наб и Сайрес Смит тоже прибежали, и все стали рассматривать зверя, распростертого на земле, решив, что его великолепная шкура украсит зал Гранитного дворца.

- Ах, мистер Спилет! Как я восхищен вами, как я вам завидую! - воскликнул Герберт в порыве вполне понятного восторга.

- Да ты, дружок, выстрелил бы не хуже.

- Я-то, с таким хладнокровием?…

- Надо только представить себе, Герберт, что вместо тигра перед тобой заяц, и ты преспокойно выстрелишь.

- Только и всего, Герберт, - заметил Пенкроф, - штука не хитрая.

- Вот что, - сказал Гедеон Спилет, - раз ягуар покинул свое логовище, почему бы нам и не переночевать у него?

- А вдруг вернутся другие! - с беспокойством заметил Пенкроф.

- А мы разведем костер у входа в пещеру, - возразил журналист, - и они не посмеют войти.

- Итак, вперед, в гости к ягуару! - воскликнул моряк, потащив за собой убитого зверя.

Колонисты направились к покинутому логовищу, а пока Наб сдирал с ягуара шкуру, его товарищи собрали у входа огромную кучу хвороста, которого в лесу было сколько угодно.

Сайрес Смит, увидев бамбуковую рощу, срезал несколько бамбуков и подмешал их к хворосту.

Покончив с делами, все расположились в пещере на песке, покрытом обглоданными костями; ружья были заряжены на случай внезапного нападения; путники поужинали и, прежде чем лечь спать, зажгли костер, разложенный у входа.

И сейчас же, словно по команде, раздался треск ружейных залпов - это загорелся бамбук, он вспыхнул, как настоящий фейерверк! Одного грохота было довольно, чтобы отпугнуть самых бесстрашных хищников.

Этот способ не был изобретением инженера, ибо, по свидетельству Марко Поло, его издревле применяли монголы, чтобы отпугивать от своих походных лагерей страшных хищников Средней Азии.

Сайрес Смит и его спутники отлично выспались в пещере, любезно предоставленной им ягуаром.

С восходом солнца все уже были на берегу, на самой оконечности мыса, и снова осматривали горизонт, широко открывавшийся в этом месте. Инженер еще раз убедился, что на море не видно ни паруса, ни остова разбитого судна, - он ничего не обнаружил, даже глядя в подзорную трубу.

Ничего не было видно и на берегу моря, во всяком случае на южной стороне мыса - почти прямой полосе в три мили длиною, ибо дальше изгиб небольшого залива скрывал от взора остальную часть побережья; и, даже стоя на крайнем выступе полуострова Извилистого, нельзя было разглядеть мыс Коготь, заслоненный высокими береговыми скалами.

Итак, оставалось одно - исследовать южную часть острова. Но стоило ли отправляться немедленно в эту экспедицию и посвящать ей весь день 2 ноября?

Это не входило в первоначальный план колонистов. Действительно, оставив пирогу у истоков реки Благодарения, они решили после осмотра западного берега вернуться за ней и плыть вниз по течению реки до Гранитного дворца. Тогда Сайрес Смит рассчитывал найти на западном берегу гибнущее судно или корабль, бросивший там якорь, но теперь приходилось искать в южной части острова то, что они не нашли в западной.

Гедеон Спилет предложил обследовать остров, чтобы окончательно решить вопрос, не произошло ли здесь кораблекрушение, и спросил, сколько приблизительно миль отделяет мыс Коготь от крайней точки полуострова.

- Да около тридцати, если идти по берегу, - ответил инженер.

- Тридцать миль! - повторил Гедеон Спилет. - Ведь это целый день пути. И все же, по-моему, мы должны вернуться в Гранитный дворец по южному берегу.

- Но от мыса Коготь до Гранитного дворца еще по меньшей мере десять миль, - заметил Герберт.

- Что ж, сорок так сорок! - ответил журналист. - Пойдемте не теряя времени. Ведь мы узнаем неведомую часть побережья, и нам больше не придется ее исследовать.

- Все это верно, - сказал Пенкроф, - ну, а как быть с пирогой?

- Оставим пирогу у истоков, - ответил Гедеон Спилет, - ничего с ней не случится за два дня! Нельзя пожаловаться, что на острове нет прохода от грабителей!

- Однако стоит мне вспомнить о черепахе, как я начинаю во всем сомневаться.

- Черепаха, черепаха! - воскликнул журналист. - Разве вам не известно, что ее перевернуло волной.

- Как знать?… - пробормотал инженер.

- Да, но… - начал было Наб.

Очевидно, Набу хотелось что-то сказать, потому что он открыл рот, славно собираясь говорить, но так и не вымолвил ни слова.

- Что ты хочешь оказать, Наб? - спросил инженер.

- Если мы вернемся по берегу, обогнув мыс Коготь, то будем отрезаны от дома, - ответил Наб.

- Рекой Благодарения! Это верно, - сказал Герберт, - ни лодки, ни моста у нас не будет, и нам не переправиться на другой берег.

- Пустяки, мистер Сайрес, - заметил Пенкроф, - соорудим плот и без труда переплывем реку.

- А все же, - произнес Гедеон Спилет, - нам придется перекинуть мост через реку, чтобы наладить сообщение с лесами Дальнего Запада.

- Подумаешь, мост! - воскликнул Пенкроф. - Да ведь мистер Смит у нас инженер! Понадобится нам мост, он и построит мост; ну, а сегодня вечером я берусь переправить всех вас на другой берег, да так, что вы даже ног не замочите. Съестных припасов у нас хватит еще на день - это все, что нам нужно, да и дичи, надо думать, попадется не меньше, чем вчера. В путь!

Все горячо одобрили предложение журналиста, поддержанное Пенкрофом, ибо каждому тоже хотелось покончить со своими сомнениями и, обогнув мыс Коготь, завершить обследование острова. Но нельзя было терять ни минуты - ведь предстоял долгий путь в сорок миль, и путники не надеялись, что дойдут засветло до Гранитного дворца.

В шесть часов утра маленький отряд двинулся в дорогу. Друзья были начеку и, готовясь к встрече с двуногими или четвероногими зверями, зарядили ружья пулями, а Топ, бежавший впереди, получил приказ облазить опушку леса.

Начиная от мыса, похожего на хвост гигантского пресмыкающегося, там, где заканчивался полуостров, берег слегка изгибался на протяжении пяти миль; путники быстро прошли их, но, несмотря на самые тщательные исследования, ничего не обнаружили - ни следов давнишнего или недавнего кораблекрушения, ни следов привала, ни золы от потухшего костра, ни отпечатка человеческой ноги.

Наконец, они пришли на то место, где берег поворачивал к северо-востоку, образуя бухту Вашингтона, и взору их открылось все южное побережье острова. В двадцати пяти милях еле виднелся в утреннем тумане мыс Коготь, и казалось, - путников обманывало зрение, - будто он приподнят и висит между небом и водой. От этой точки и до конца обширной бухты тянулся ровный, плоский песчаный берег, на заднем плане окаймленный темной полосой леса. Дальше берег был сильно изрезан, острые косы уходили в море, а на самом краю мыса Коготь чернели скалы, нагроможденные в причудливом беспорядке.

Вот какие были очертания у этой части острова, которую исследователи видели впервые; они остановились, чтобы оглядеть все побережье.

- Судно, попавшее сюда, наверное погибло, - сказал Пенкроф. - Песчаные мели, уходящие в открытое море, а за ними - подводные рифы! Опасные места!