Вечера проходили однообразно. Сайлорус появлялся к ужину или не возвращался вовсе. Перед сном все собирались в гостиной: Тони занималась рукодельем, мужчины читали. А после расходились по спальням, пожелав друг другу приятных снов.

И ни Кай, ни Лори даже не пытались ее поцеловать!

— Жаль, что ты не моя подчиненная… — медленно произнес Сайлорус.

Тони бросило в жар от его голоса, в нем опять прозвучали те самые властные нотки.

— А если бы была подчиненной? — спросила она с вызовом, обмирая от какого-то непонятного, внезапно нахлынувшего чувства.

От него сладко щемило в груди и шумело в ушах.

— Не нарывайся, котенок, — шепнул Кай, обнимая Тони за плечи.

— Тогда пришлось бы применить лекарство… от женских капризов, — ответил Сайлорус.

— Какое лекарство? — не унималась она.

— Ты же не подчиненная.

От улыбки Сайлоруса по спине побежали мурашки.

— Я уже говорила, что хочу знать больше. — Тони упрямо выпятила подбородок. — Но мы так и не поговорили.

— Разговоры тут не помогут, — заметил Кай.

— Ох, как ты прав, друг мой, — усмехнулся Сайлорус. — Тони, подойди ко мне.

Кажется, она все же нарвалась… Только это ничуть не пугало, наоборот, обещало нечто увлекательное.

Едва Тони остановилась возле кресла Сайлоруса, он указал ей на пол у своих ног. Просто ткнул пальцем, не произнеся ни слова. И она послушно опустилась на колени.

Сайлорус, не меняя позы, погладил Тони по голове и медленно, одну за другой, вытащил все шпильки из свернутого на затылке узла. Волосы рассыпались по плечам. Сайлорус пальцем подцепил подбородок, заставляя Тони поднять голову.

— Лекарство от женских капризов — это наказание, — сказал он проникновенно. — Если женщина делает вид, что не понимает причину того или иного поступка, и пытается вызвать жалость к себе, то это расценивается мной, как манипуляция. Понятно?

Тони попыталась кивнуть, но Сайлорус жестко зажал ее подбородок, не позволяя опустить голову.

— Да, милорд, — ответила она, сглотнув.

— Продолжить урок?

— Д-да…

Зубы клацнули, но не от неуверенности или страха. Скорее, от возбуждения, охватившего Тони.

— Встань.

Они повиновалась.

— Теперь ложись сюда. — Сайлорус похлопал себя по колену. — На живот.

Что? Зачем это?!

Тони прикусила язычок, хоть ее и разбирало любопытство, и послушно улеглась, как было велено. Ей пришлось упереться руками об пол и слегка согнуть ноги.

— За капризы и манипуляцию, такую, как твоя, подчиненная получила бы хорошую трепку, — произнес Сайлорус нравоучительным тоном, одновременно поднимая до поясницы подол ее платья и нижней юбки. — Это прекрасно прочищает голову.

Тони сдавленно охнула, когда он оголил ее ягодицы. И взвизгнула от неожиданности, получив обжигающий шлепок.

— Вот так, маленькая. — Сайлорус погладил пострадавшее место. — Если бы ты была моей подчиненной, то получила бы пару десятков таких шлепков.

Тони никогда не переживала ничего подобного. Поза, унизительная и развратная одновременно, заставляла ее испытывать и стыд, и желание. Крепко сжать ноги не получалось, и Тони понимала, что Сайлорус видит ее интимные местечки. А вот боль не испугала: кожу словно прижгло чем-то горячим, а потом по ягодице растеклось тепло.

Такую порку она точно выдержит. Тем более, если виновата…

— Вставай, — велел Сайлорус. — Урок окончен.

Тони поерзала на его коленях, но не послушалась приказа, удивившись собственной смелости.

— В чем дело, бесстыдница? — поинтересовался Сайлорус.

— Накажите меня, — выпалила Тони, переведя дыхание. — Я хочу быть вашей подчиненной.

— Опрометчиво, — вздохнул он. — Ты еще не знаешь все, что тебе надлежит знать.

— Но я же капризничала. — Она чуть не расплакалась. — И… манипулировала.

Кто бы мог подумать, что можно выпрашивать наказание! Тони определенно тронулась умом. Или… она всегда была такой? Сайлорус давно убрал руку, а между ее ног разливалось приятное тепло, и внизу живота сладко тянуло. А еще ей казалось, что отказа она не переживет. Ей нужно внимание Лори! И Кая тоже… Но сейчас он выбрал роль молчаливого наблюдателя.

— Так ты понимаешь, почему Кай и я не пытались играть с тобой?

— Да, — всхлипнула Тони. — Вы были заняты, а Кай не хотел… без вас…

— И все?

— Еще вы дали мне время, чтобы успокоиться и подумать. Я понимала это, правда. Но мне так хотелось, чтобы вы… чтобы вы оба…

— Научись говорить о своих желаниях. — Сайлорус опять погладил ее по ягодицам, задев пальцем щелочку между ног. — Честно и открыто.

— Да, милорд…

— Кай, — позвал он. — Думаю, твоя помощь будет кстати.

— Хочешь, чтобы я подержал ее? — спросил Кай, кашлянув.

— Она навряд ли сможет вести себя спокойно, все же это впервые.

— Хорошо.

Кай подошел к ним и присел на корточки перед Тони.

— Дай руки, котенок, — попросил он. — Держись. Да, вот так.

Он позволил обхватить свои плечи и крепко сжал ее руки чуть выше локтя.

— Будет больно, — предупредил Сайлорус. — Если захочешь меня остановить, произнеси слово «красный».

— Красный? — переспросила Тони.

— Да, так. Это же игра, и я должен знать, когда она тебе разонравится.

«Ни за что!» — решила она.

— Ты не разочаруешь, если остановишь меня, Тони. — Сайлорус словно читал ее мысли. — Мы только пробуем и ищем то, что устроит всех нас.

— Да… — выдохнула она. — Обещаю.

Теперь, когда Кай держал ее за руки, страх вернулся. Не тот знакомый, липкий, лишающий воли, но все же пугающий до дрожи.

«Лори не причинит мне вред, — убеждала она саму себя. — Лори остановится по одному моему слову».

Не смотря на предупреждение, первый шлепок застал Тони врасплох, и она вскрикнула, но после крепко сжала зубы и еще крепче вцепилась в Кая. Обжигающая боль нарастала, однако, когда казалось, что терпеть более невозможно, Сайлорус останавливался, позволяя перевести дыхание. И откуда-то появлялись силы и… желание.

Порка закончилась, когда Тони расплакалась — не от боли, а от переполнявших ее эмоций. Просто невозможно стало держать в себе стыд, вину, смущение, неловкость и потрясение. Взволнованность и страсть. Почти помешательство. Эйфорию.

Тони не заметила, когда Кай поднял ее и прижал к себе, утешая. Плакать на его груди уютно, но… неправильно.

— Все порядке, — пробормотала Тони, отстраняясь. — Спасибо. Я…

Она оглянулась через плечо. Сайлорус все так же сидел в кресле, выпрямив спину. Все с тем же невозмутимым выражением на лице. Только Тони показалось, что он бледнее обычного.

Кай все понял правильно — отпустил Тони, едва заметно кивнув. И она, вернувшись к Сайлорусу, крепко обняла его.

— Разве ты в порядке? — спросил он севшим голосом. — Опять обманываешь?

— Да, милорд, — всхлипнула Тони. — Обманываю. Я не в порядке, но не из-за порки. Я больше не могу… хочу стать вашей… — Она взяла за руку подошедшего Кая. — И вашей… по-настоящему…

Женщины часто плакали во время жестких игр с Сайлорусом, но не потому что страдали. Им нравилось проходить через боль, очищаться эмоционально или представлять себя жертвой, подчеркивая слабость и беспомощность. Он давно усвоил, что у каждого участника процесса свое особенное удовольствие.

От слез Тони отчего-то болезненно сжалось сердце. Впервые за последние годы Сайлорус испугался, не перегнул ли он, не ошибся ли, приняв ее жалобы за желание. И мысленно клял себя за самонадеянность, пока Кай утешал малышку.

Даже когда Тони убедила Сайлоруса в обратном, он беспокоился о том, что причинил ей боль.

Странное чувство. Он всегда заботился о своих нижних, но никого не подпускал слишком близко, не волновался об их прошлом и будущем. А к Тони… привязался?

Она не его подчиненная. Он делит ее с другим мужчиной. Он обманывает ее, заставляя быть содержанкой. Всего-то и нужно, настоять на том, чтобы Тони назвала свое настоящее имя — и ей вернут и титул, и состояние. Сайлорус интересовался, король запретил передавать имущество лорда Трейси дальним родственникам, «до выяснения обстоятельств».