Уже несколько раз я порывалась удрать в зал, видя вдалеке яркое розовое пятно в окружении других приглашённых колдунов, но Ник тормозил мои порывы, желая видеть меня рядом. Наверное, это было связано с ариусом, который как сорвавшийся с цепи пёс вырвался из меня, сливаясь в причудливом танце с тонкими дымовыми линиями нориуса. Они танцевали вокруг нас: то закручиваясь узорами над головами, то переплетая руки, то касаясь лиц, то забираясь под одежду, делая нас похожими на демонов, веселящихся среди людей.

Заметив искренний интерес придворных, Ник заговорщически подмигнул в ответ и в тот же миг нориус, просочившись сквозь обивку кресел медленно поднял нас в воздух. По взмаху королевской руки музыка смолкла и заиграла новая, более мягкая, почти интимная, наполненная гитарными переливами и торжеством одинокой скрипки. Голоса смолкли. Разношёрстная масса как загипнотизированные мыши расступилась вокруг центра зала, куда нас аккуратно приземлил нориус, выдерживая подле друг друга. Король обнимает за талию, я застенчиво, будто неопытная невеста, улыбаюсь, дозволяя его руке спуститься ниже, и почти утыкаюсь грудью в него, когда он теснее прижимает к себе.

В его глазах — россыпь маленьких, блестящих, почти счастливых звёзд. Его ладонь сухая и горячая, а в дыхании раскрывается аромат карамели и коньяка. Он нежно ведёт меня рядом с собой, вычерчивая центральный круг, а когда музыка замерла, наклонил от себя, и с первым барабанным ударом резко поднял, отчего я почти ослепла и потерялась. А нашлась уже в быстром, стремительном танце корейро, слишком прямолинейном для взыскательной публики, слишком дозволительном, но тем и притягательным. В нём партнёры то расходятся в разные стороны, то плотно прижимаются, касаясь бёдрами и почти сталкиваясь лицами. Он дразнится, ускоряясь настолько, на сколько выдерживают танцующие, мечтающие не разрывать рук, стремящиеся сменить объятия на нечто более жаркое, страстное, желанное и скрытое в тёмных, влажных фантазиях их разумов.

От быстрых, круговых движений — кружится голова и на лбу выступает испарина. Вокруг летают обрывки нориуса и рваные клочья ариуса, а музыка всё никак не смолкнет. Жар поднимается выше, и я будто улетаю обратно в тот сон, где, обрыв раздвигается перед глазами, грозясь утянуть за собой в бездну, а удерживающая рука сменяется когтистой лапой, до крови разрывающей запястье. Миг… и перед глазами темнота, а я падаю, не удержавшись в быстром ритме.

Надо мной тяжело дышит король. Из его рта вырывается пламя, и чёрная рубашка слегка дымится. Оборвавшаяся музыка обострила ситуацию, раскалив её добела. Ник наклоняется, чтобы помочь, а я непроизвольно шарахаюсь в сторону, и это вызывает среди придворных недоумённый шёпот, от которого король моментально вспыхивает чистой злобой, льдом заморозив зал. Он обрушивает на меня нориус, поднимая наверх и притягивая к себе, в его глазах больше не было звёзд, одна морозная стужа.

Наклонившись, жарко шепчет на ухо:

— Даже в бездне я найду тебя и верну себе, — тем самым подтверждая, что видение открылось и ему. После чего отпускает, криво улыбаясь окружающим и говоря:

— Нашей очаровательной принцессе стало душно. Откройте шире окна, пусть дождь войдёт и покажет истинную силу буремесяца! — на его слова звонко лязгнули ударившиеся до рассыпчатого звона ставни, и в помещение влетел суровый, холодный ветер, взметнув вверх дамские платья, и стащив с голов нескольких мужчин парики. Он спутал песок, сдувая с подиумов демониц и влез в высокие стойки бокалов с шампанским, срывая с них пушистую пену и роняя высокие конструкции. Следом совсем близко от дворца ударила молния, и в поднявшемся от замигавшего верхнего света переполохе, никто не заметил исчезновения короля.

Я постаралась смягчить ситуацию, жестом приказав Коргусу начать следующее представление — акробатов и клоунов на высоченных ходунках, а сама юркнула в толпу, стремясь как можно скорее убраться с глаз почтенной публики, чтобы не увязнуть в нежелательных разговорах.

И в этот миг рядом со мной, невидимый остальными и будто сотканный из миллионов нитей тьмы появился Ник. Не плоть, но дух, проекция нориуса, что ввело меня в состояние ступора. Я и представить себе не могла, что он так может! А король, воспользовавшись моим замешательством, обвил туманными руками за плечи и частично забрался под кожу, пробежавшись под ней, вызвав неприятную, горячечную истому и тяжёлый вздох. Я и шага не могла ступить, а он заговорил так тихо, что слышать могла только я:

— Я вижу — тебе не терпится сбежать от меня. Удрать из зала, уйти от надоедливых придворных и послов, и забыть хоть на минуту, что ты будущая королева, и всё это — и есть твоя жизнь. Но мы будем вместе — хочешь ты этого или нет. Мы связаны узами Сделки, проклятьем Карга и Клэрии, и моими собственными чувствами к тебе. Ты никогда не освободишься от меня, малышка Селеста. Прекрати бежать и забудь Артана Гадельера, иначе клянусь грядущей вечностью — я найду способ его изничтожить!

Я подняла глаза на него, чувствуя, как внутренности скрутило в тугой узел и сквозь нервную дрожь ответила:

— По условиям Сделки, я ни в чём не могу отказать тебе, мой король. Однако я не могу заставить себя быть такой, как ты хочешь, а значит наше будущее — настоящая преисподняя, в которую ты так мечтаешь сойти. Хочешь этого — протяни руку и возьми. Но не жалуйся, когда желаемое обернётся разочарованием. И не жди, что я буду сидеть сложа руки, ожидая дня, когда ты придумаешь, как расправиться с моим мужем!

Пятясь, я отступила назад, чувствуя, как неприятно вытягиваются из тела ниточки нориуса, пока дымчатый король окаменел на месте. В его черноте не видно глаз, и мне неизвестно, о чём он думает, а когда я случайно наступила на подол платья придворной дамы, остановилась, чтобы извиниться, и обернулась назад — он вновь исчез.

Переведя дыхание и растерев плечи, я задумалась над его странной формулировкой: «грядущая вечность» — что он имел ввиду? Это наверняка связано с его пленником или… уже дорогим гостем?

Застыв на месте, я рассеянно смотрела на лица придворных, пытающихся найти ко мне подход. Глядя насквозь, уставилась в дальний, самый тёмный угол. На мгновение померещился изгнанный за крамольные слова Кукулейко. Он подмигнул и приложил палец к губам, а потом вновь слился со стеной. И это будто встряхнуло меня. Оглядевшись на позолоченные часы, висящие напротив выхода на балконный коридор, поняла, что время уходит. И отправилась на поиски маленькой колдуньи.

Селеста

Разыскав розовое фламинго, я увидела и Амалию в невообразимо-розовом платье с юбкой из пачки и обшитым золотистыми блесками корсете. Она, оттопырив мизинчик, держала в руках бокал розового вина, и что-то вдохновенно вещала нескольким скучающим придворным, которые из вежливости слушали её разглагольствования.

— Нет, я всегда поддерживала осушение болот, но к чему это приведёт, я вас спрашиваю? Нимфы, лишившись дома, воспылают к нам интересом и вылезут, чтобы пообщаться? Такие радикальные методы ничем хорошим не закончатся! — она прервалась, чтобы сделать глубокий глоток, а её перебил Август Бол, стоявший чуть поодаль, и от его слов лица присутствующих окончательно вытянулись.

— Однако осушение Лясских болот является расширением зоны приисков. И увеличению сельских угодий местных землевладельцев, в числе которых семья Вессайеров, которые только выиграли от неудачного переворота и теперь активно продвигают те проекты, которые им выгодны. Так что, дорогая Амалия, вопрос не в том, хорошо это или плохо, вопрос, когда и как глубоко. Хочешь сохранить текущий баланс? Сходи на открытые слушания, напиши пару писем от лица Магической академии с темой о вредных последствиях осушения. Поищи выходы на Секретариат, — довольно рассудительно вещал мой секретарь, пока остальные как бы невзначай откланивались, боясь крамольных разговоров. Сейчас все были настороже, опасаясь влезать в политические дискуссии.