— Минское войско стоит у стен города. Если мы просто рассеем его, это будет только на руку императору: он сохранит воинов. Нужно загнать врага на север, без военачальника войско становится безголовым стадом, и его можно уничтожить так, как это сделал Бай Ци,[315] когда захватил пленных из страны Чжао под Чанпином. Тогда откроется путь на загородный дворец императора, а там нас ожидает победа!

Хан согласился с Лу Цзюнем, велел открыть ворота крепости, и против минов выступил сильный отряд. С криками и шумом бросились варвары на врага. А в минском стане царила неразбериха: исчез полководец! Внезапное нападение принесло варварам полную победу.

Вскоре хан повел основные силы на восток, намереваясь, по подсказке предателя Лу Цзюня, захватить императора. Как печально: Небо сотворило всех людей одинаково, наделив всех и каждого пятью кладовыми и шестью страстями, — таким же с виду был и Лу Цзюнь, но одолевала его только страсть к власти и богатству да неуемная зависть к Яньскому князю — вот он и стал изменником.

Между тем обманутый Лу Цзюнем император по-прежнему оставался в своем загородном дворце, не имея из столицы никаких вестей, кроме одной: столица захвачена варварами, мать и супруга государя бежали в направлении Чжэньнани. Император схватился за голову.

— Мог ли подумать я, что вековая держава рассыплется, попав в мои руки?!

Он расспросил прибывшего из-под столицы гонца о дальнейшей судьбе его близких и о спасителях его семьи, а потом тяжело вздохнул.

— Мы знали сановного Иня как нашего верного подданного, но кто вызывает наш восторг, так это старый отец Яньского князя и девушка по имени Лотос! С такой отвагой бросились на врага, чтобы выручить из беды нашу мать и нашу супругу, — подобные услуги неоценимы! Чем сможем мы отблагодарить наших верных слуг?!

И тут возле дворца показались воины, спасшиеся от разгрома под Шаньдуном, которые и сообщили императору об измене Лу Цзюня. Император побледнел и долго не мог вымолвить слова. Придя в себя, он приказал привести Дун Хуна, но его и след простыл: музыкант сбежал вместе со своими близкими и единомышленниками. Сын Неба совсем пал духом.

— Теперь мы погибли! Все нас бросили, некому нас защитить!

Он взглянул на Дун Чу и Ма Да и зарыдал. Воины не вынесли этого скорбного зрелища, подошли к трону и опустились на колени.

— Мы простые слуги вашего величества, но сделаем все, что в наших силах, чтобы исправить положение. Нужно создать ополчение из жителей прибрежного края.

Однако император не успел ничего предпринять: с севера загрохотали барабаны, надвинулась туча пыли, вихрем подскакали к дворцу полчища варваров. А удалось ли спастись императору, об этом вы узнаете из следующей главы.

Когда император увидел приближающихся варваров, он всплеснул руками и вскричал:

— Даже будь у нас скакуны чжоуского Му-вана и Небо в помощь, то и тогда нам едва ли удалось бы спастись!

Дун Чу повернулся к Ма Да.

— Медлить нельзя! Спасай государя, я попытаюсь задержать врага!

Он пересчитал телохранителей императора: их набралось две тысячи человек. Тысячу он отдал Ма Да для защиты государя в пути, с другой тысячей выступил навстречу сюнну. Он сам подвел Сыну Неба коня, помог ему сесть в седло и сказал:

— Положение очень трудное, всем нам придется туго. Ваше величество, следуйте за Ма Да на юг, Небо да поможет вам избежать гибели! Берегите себя, будьте осторожны. Видно, мы плохие ваши подданные, если понуждаем вас спасаться бегством, хотя, увы, силы сейчас не равные, врага нам не одолеть. Но дайте срок: мы соберем войско — и тогда хан от нас не уйдет!

Император принял предложение Дун Чу и в сопровождении Ма Да и тысячи воинов охраны поскакал на юг. Дун Чу вытер рукавом слезы и вошел во дворец, где обратился к оставшимся воинам:

— Всем нам выпала великая честь доказать свою преданность государю делом, не посрамим же его веры в нас! Если нужно будет, умрем, исполняя священный долг перед родиной! Тот, кто боится посвятить себя предстоящему подвигу, может уйти! Даже если я останусь один, не пожалею себя ради отечества!

Взволнованные воины кричат:

— Пусть мы люди необразованные, но и у нас есть сердца, они принадлежат вам, и с вами мы в огонь и в воду!

Только один воин отказался идти в бой: это был слуга Лу Цзюня. Не раздумывая, Дун Чу выхватил меч и отсек трусу голову.

Варвары приблизились на сто шагов к дворцу. Не зная плана его защитников, хан решил подождать и посмотреть, что будет дальше. А Дун Чу выставил перед дворцом императорское знамя, построил своих воинов в линию, велел бить в барабаны и проводить учения, будто никаких вражеских войск поблизости и не существует. Очень удивился хан такому обороту дела.

— Не раз мне говорили, что мины хитры необычайно! Думаю, что и на сей раз они что-то замыслили и хотят нас провести!

Полдня выжидал хан, не рискуя напасть первым, ибо возле него не было советников, знающих приемы минского войска, ведь Лу Цзюнь и Тобар остались в Шаньдуне.

Когда солнце скрылось за горами на западе, Дун Чу снова вывел воинов за ограду дворца, приказал им воткнуть в землю побольше знамен, мечей и пик, а на них повесить фонарики и зажечь их. И внезапно стало светло, как днем, от яркого света, и хану почудилось, что у минов огромное войско. А Дун Чу разделил свою тысячу на десять отрядов, которые расположились вокруг дворца, и каждому было приказано с криком бросаться на врага, как только раздастся условный сигнал.

Закончив эти приготовления, Дун вывесил над крышей флаг императора, словно бы во дворце находился государь, взял пику и поднялся на холм, чтобы вести с него наблюдение. Хан тем временем советовался со своими богатырями.

— Отчего это император минов такой смелый? Видно, надеется на стойкость своих воинов и не понимает, что его ждет. У меня ведь сто тысяч воинов! А ну-ка, нападем первыми!

Елюй издал боевой клич, и варвары ворвались во дворец, не встречая сопротивления. Внутри сюнну не обнаружили ни одного человека, только наверху развевался стяг да в залах мерцали светильники, готовые вот-вот погаснуть. Обескураженный хан сообразил, что его провели, и приказал отступить. В этот момент с холма к северу от дворца прозвучал громовой голос:

— Хан Елюй, сдавайся!

И содрогнулись земля и небо, в воздухе запахло порохом, вершины гор сотряслись от великого шума — варвары смешали ряды и бросились удирать врассыпную. Дун Чу подал условный сигнал, и его воины кинулись преследовать врага. Вконец растерявшийся хан собрал военный совет.

— Куда исчез император минов и кто набросился на нас сзади? Судя по крикам и грохоту пушек, у императора огромное войско. Почему же Лу Цзюнь уверял нас, будто император во дворце чуть ли не один?!

Хан немедля послал нарочного за Лу Цзюнем в Шаньдун и наказал подробно расспросить его обо всем.

А Дун Чу собрал своих воинов, и небольшой отряд вернулся во дворец.

— Вот как надо воевать — не числом, а умением! Дун Чу выставил флажки в промежутке между северным холмом и рощами к западу и к востоку от дворца и послал отряд в сто воинов устраивать завалы из деревьев. Затем, приказав семи сотням воинов держать оборону дворца, сам он с тремя сотнями ринулся на стан варваров. Завязался длительный упорный бой. Наконец Дун Чу сделал вид, что отступает под напором сюнну, и те бросились было вдогонку, но хан удержал их:

— Он завлекает нас в ловушку!

Варвары остановились. Дун Чу всеми силами старался заставить их возобновить погоню: размахивал пикой, ругал хана почем зря, подъезжал к стану сюнну чуть ли не вплотную, а то удалялся к ограде дворца. Но все было напрасно! Хан ничего не понимал в этой игре и не рискнул повести воинов вперед.