Почтенный Сунь усмехнулся.

— Да, у меня есть дочь, добродетельная, как Мэн Гуан, хотя и не такая красавица, как Чжуан-цзян. Если вы согласны взять ее в невестки, я буду счастлив, ибо люблю вашего сына, как родного!

Князя порадовал такой ответ, он тут же отправился к родителям и все им рассказал. Старый Ян посетил Почтенного Суня и пригласил его побывать у них в доме. Даос остался чрезвычайно доволен царившим там порядком и благочестием.

Завершив свои обязанности по введению наследника престола в Академию Высокого Учения, Почтенный Сунь заторопился домой. Император уговаривал его хоть ненадолго задержаться в столице, но даос был непреклонен, и государь отпустил старца, наказав выдать ему на дорогу тысячу золотых и велев ежемесячно высылать зерна и мяса.

Приехав к себе в горы, Почтенный Сунь определил благоприятное число и сообщил письмом князю Яну о дне свадьбы. Вскоре князь с сыном прибыли к горе Тайшань, где скромно отпраздновали бракосочетание. При расставании даос обратился к Яну:

— Вы еще молоды, князь, и вам не трудно перенести разлуку с сыном. Пусть он переберется ко мне, поживет здесь несколько лет, и я постараюсь научить его всему, чему еще не успел научить.

Ян обещал исполнить эту просьбу.

У себя дома князь решил собрать гостей и устроить пир по случаю приезда в дом невестки. Между тем Лотос пришла к сыну, взяла его за руку и спрашивает:

— Скажи, по сердцу ли тебе жена?

Жэнь-син кивнул, а когда появился князь, Лотос обратилась к нему:

— А вам, князь, понравилась новая невестка? Князь улыбнулся.

— Я хотел бы сначала тебя послушать: как ты считаешь, хороша ли она собой, скромна ли, благочестива?

Лотос нахмурилась.

— Я вас поняла: вы хотите сказать, что нельзя судить о человеке по внешности.

И вот прибыл паланкин новобрачной. Служанки распахнули дверцу, заглянули внутрь и пораженные бросились к Хун.

— Барышня Сунь — вылитая Сунь Сань, уж не ее ли родственница?!

Хун накинулась на них.

— Да как вы смеете говорить такое про свою новую хозяйку?!

Когда же молодая появилась на пороге, все даже в лице изменились и заерзали на своих местах, только Лотос оставалась спокойной, и глаза ее светились радостью.

Вечером князь зашел к госпоже Инь.

— Ну, как тебе понравилась молодая?

— Жена Чжугэ Ляна была некрасива, умна и талантлива. И наша невестка скорее похожа на мужчину, чем на женщину. Если бы не желание Жэнь-сина, я бы сказала, что не пара она ему!

Ян задал такой же вопрос Хун и услышал в ответ:

— Мне бы не хотелось говорить о ее внешности: конечно, она не красавица, но, наверно, есть у нее свои достоинства.

Через три дня невестка Сунь сменила шелковые одежды на простые, с раннего утра уже стояла на пороге своего жилища и ждала, когда ее позовет свекровь. Воду носила сама, убирала сама, к старшим относилась с почтением, весь день что-нибудь да делала, ни минутки не сидела сложа руки. Что бы ни говорила ей Лотос, все она беспрекословно выполняла. Скоро князь полюбил ее за скромность и послушание, и все в доме оценили ее усердие и трудолюбие, приветливость и благочестие.

Прошло несколько лун, и князь отправил Жэнь-сина в горы к Почтенному Суню набираться ума-разума. После того как юноша постиг все науки и учение Дао, ему было дано имя Новый Утес. Прослышав о его мудрости, к нему каждый день теперь приходили ученые мужи из Шаньдуна, принося связки сушеной рыбы.[448] Они жадно слушали речи юного мудреца.

Уже трое сыновей Яна обзавелись семьями, только Цзи-син и Ши-син оставались еще неженатыми. Из двоих князь больше любил Цзи-сина, мальчика резвого и любознательного. А что с ним случилось, об этом вы узнаете из следующей главы.

Цзи-син был самым красивым из пяти сыновей князя Яна: каждый, кто видел юношу, не мог отвести взора от его лица. Старый Ян и госпожа Сюй души в нем не чаяли, а Хун любила его ничуть не меньше, чем собственного сына. Как-то Хун приказала слуге привести ее боевого белоснежного скакуна — пора было почистить его и выгулять. Тут во двор вышел Цзи-син, увидел красавца коня и попросил разрешения прокатиться на нем.

Хун кивнула и помогла Цзи-сину сесть в седло.

— Ну, куда бы ты хотел прокатиться на этом коне? — спросила она.

Юноша отвечал так:

— Я хотел бы побывать там, где тропы обсажены зелеными ивами, а поля вдоль дороги покрыты цветами; я хотел бы скакать в алых одеждах, держа в руке золотую табличку, скакать по опавшим цветам, напевая «Плакучую иву»; я хотел бы полюбоваться изящными павильонами в императорском саду, навестить Сына Неба в его дворце и отведать вина из его подвалов!

Хун только головой покачала — озадачил ее ответ Цзи-сина, которому недавно исполнилось всего тринадцать лет.

Шло время. В стране царили покой и благополучие, дел при дворе было немного, и князь Ян вновь заговорил с государем об отставке и о желании уехать в свое поместье.

Сын Неба выслушал просьбу и сказал:

— Мы еще молоды, но судьбы нашей державы скоро возьмет в свои руки наследник престола, и от того, каким он вырастет, зависит все. Поэтому вам надлежит заниматься его воспитанием!

Князь Ян остался наставником наследника, два сына князя, Чжан-син и Цин-син, тоже были среди учителей принца. Ежедневно все трое бывали во дворце и возвращались домой поздно вечером.

Однажды, когда князь со старшими сыновьями ушел, Цзи-син обратился к деду:

— Дни стоят ясные, весна в разгаре, я хочу съездить с приятелями в горы Благотворной Весны и полюбоваться там на цветы и ивы.

Дед отпустил внука, тот сел на ослика, кликнул мальчика-слугу и вместе с двумя приятелями потрусил в горы. Дорога вела через поля, усыпанные цветами, легкий ветерок кружил в воздухе нежную пыльцу; то и дело по дороге проезжали столичные юноши на белых конях, спешившие в зеленые терема или в винные лавки. Через несколько ли Цзи-син огляделся вокруг: вдоль дороги покачиваются плакучие ивы, за ними — белая ограда и цветущие кусты, справа и слева высятся многоцветные павильоны и терема с бисерными занавесями на окнах.

— Куда это мы заехали? — спрашивает Цзи-син.

— К зеленым теремам, — отвечает один из приятелей, — а в них обитают гетеры.

Цзи-син широко раскрыл глаза.

— О зеленых теремах я только в книгах читал, а видеть их до сих пор мне не приходилось. Давайте зайдем и посмотрим!

Приятели замахали руками.

— Молодому человеку из приличной семьи там не место! Поехали дальше, в горы Благотворной Весны!

Цзи-син усмехнулся, ударил ослика, и вскоре друзья были у места. Цзи-син ехал, любуясь пышным ковром цветов, вслушиваясь в пение птиц, полной грудью вдыхая свежий воздух весны. Вдруг за поворотом дороги он увидел нарядные экипажи с красными колесами и зеленым верхом, резвых скакунов под украшенными серебром седлами. Среди ив мелькали черные шляпы юношей, зеленые кофты и розовые юбки женщин, как бы дополнявших волшебную картину весны.

— Кто эти люди? — обернулся Цзи-син к приятелям.

— Столичные юноши и гетеры из зеленых теремов, они каждый день приезжают сюда развлекаться!

Решив размять ноги, Цзи-син соскочил с ослика и прошелся взад-вперед, На глаза ему попался колеблемый ветром красный флажок, и мальчик, улыбнувшись, сказал:

— Помните строки древнего поэта: «Вот и вечер на землю спустился, над харчевней трепещет флажок»? Это же винная лавка! Зайдемте, выпьем по бокалу доброго вина!

Приятели нахмурились.

— Таскаться по винным лавкам да зеленым теремам пристало одним развратникам — вы и сами это отлично знаете, зачем же вводите нас в грех?

Цзи-син на это: