— Живя во дворце, я обходился на день горсточкой риса, а сейчас съел целую тыкву! И чуть язык не проглотил — до того вкусно!

Между тем наступил вечер. Хозяева и гости вышли в сад: в небе тускло мерцала луна, под ногами покачивались тени деревьев. Откуда-то появились слуги с фонариками: их послала Хун освещать гостям дорогу. Все отправились в Багряное Облако. Хозяйка встречала гостей у входа. Князь Шэнь поднял голову и стал рассматривать крышу терема: на углах ее, словно звездочки, покачивались маленькие фонарики, между всеми двенадцатью столбами свисали хрустальные занавеси, их сиянье слепило глаза. На миг князю показалось, что стоит он возле Дворца Простора и Стужи! Он поднялся по ступеням и осмотрелся: на полу узорные циновки, белояшмовые сиденья застелены красными покрывалами, на столиках посуда из стекла и хрусталя, все чисто, все сверкает, отражая неяркий лунный свет, льющийся в комнаты.

И вдруг произошло чудо! Десять прекрасных девушек с пышными, сродни облакам, прическами, в зеленых шелковых юбках и белых носочках запели песню о ясной луне, закружились, взмахивая гибкими руками, в танце. Потом они запели «Из радуги яркий наряд» и протанцевали «Убор из перьев», — чистая мелодия лилась откуда-то с неба вместе с лунным сиянием. Оба князя с восторгом следили за сказочным зрелищем, от которого дрожь пробегала по телу. Хун, заметив это, улыбнулась и приказала служанкам принести лисьи шубы и предложила их гостям. Потом распорядилась разжечь бошаньские жаровни и подать вина. Князь Шэнь поглядел на Яна и вздохнул.

— Много раз уже видел я танец «Убор из перьев», а сегодня словно погостил у фей на луне, во Дворце Простора и Стужи. Мне даже кажется, что минувшие десять лет жизни провел я в дурном сне и только сейчас обрел ясность мысли и духа!

Хун приказала разжечь еще сотню жаровень, принести побольше вина и сказала:

— Вы побывали на небесном празднестве, а теперь попируем на земле! Согревайтесь, гости, добрым вином!

Все принялись за мясо и вино и вскоре перестали ощущать холод, разогрелись и повеселели. Князья скинули лисьи шубы и сидели румяные от выпитого. Три циньские дамы с весенним блеском на лотосовых щеках радостно смеялись и играли кто на лютне, кто на цитре. Когда же настала глубокая ночь, Ян встал, давая понять, что пиршество окончено, и сказал своим наложницам.

— С тех пор как я здесь поселился, ни разу не побывал на горе Красный Зонт. Князь Шэнь и его подруги уговаривают меня пойти на вершину!

С этими словами он удалился в сопровождении князя Шэня. Женщины тоже собрались было разойтись, когда Хун неожиданно остановила их.

— Завтра нас непременно попросят сопровождать князей. А что, если пойти на гору отдельно и подшутить над ними?

Госпожа Те улыбнулась.

— Я и сама об этом подумала, да не знаю, как это лучше устроить. Мы же не знакомы с местом. Может, нам пойти правее, если они направятся левой стороной?!

Хун улыбнулась, что-то пошептала подругам, и все они радостно расхохотались.

На другой день князья объявили, что идут в горы, и приказали приготовить все необходимое для путешествия.

И тут госпожа Го говорит:

— Боюсь, прогулка доставит вам мало удовольствия! Оба удивились, почему бы это, а госпожа Го поясняет:

— Госпожи Хун, Фея и Бань вчера простудились, всю ночь стонали, а сегодня совсем занемогли и не могут сопровождать вас.

Ян позвал Хун и Фею и спросил, в самом ли деле дело обстоит так, как поведала госпожа Го. Хун в ответ:

— Я слышала, что гора Красный Зонт — настоящий рай на земле. Здесь любили отдыхать Чисун-цзы, Ань Ци-шэн, Шуань-чэн[417] и Фэй-цюн.[418] Но, увы, мы столь слабы, что не в силах пойти с вами.

— Если вы не идете, — говорит госпожа Те, — и я остаюсь дома.

Ей вторит госпожа Го:

— Не подумайте, что это упрямство: ходить по горам, где много опасных круч, нелегко не то что больной, даже здоровой женщине!

Снова заговорила Хун:

— Наша Фея никогда по доброй воле не откажется полюбоваться прекрасными видами. Она могла бы, наверно, пойти с вами и больная, но оказалась бы лишь обузой. Лотос и две циньские дамы с удовольствием составят вам общество, но я, госпожи Бань и Фея вынуждены остаться дома и лечиться.

Как ни грустно было князьям, пришлось отправиться в путешествие только в сопровождении Лотос, Те и Го. Счет дней восьмой луны пошел на второй десяток. Дул свежий ветер, кружились в воздухе красные листья кленов, на ветвях деревьев поблескивал иней, под лучами солнца цвели хризантемы, землю устлала палая листва. Впереди в простых крестьянских одеждах ехали на осликах оба князя, за ними поспешали две циньские дамы и Лотос, позади тащились пять или шесть мальчиков, нагруженных всякой снедью и музыкальными инструментами. Попадавшиеся навстречу путники не узнавали князей, только удивлялись красоте и благородной осанке наездников.

Тем временем Хун, Фея и Бань тоже спешно собирались в путь. Хун нарядилась небожительницей и взяла в руку мухобойку, Фея и Бань, разряженные под даосов, взяли с собой веера из белых перьев. Недоставало только отроков-небожителей, слуг неземных дев. Вдруг вбежала служанка и сообщила, что в роскошных паланкинах прибыли две важные госпожи. Хун вышла встретить их: это были Лянь Юй и Су-цин, да не одни, а в обществе двух придворных дам! Бывшие служанки бросились к Хун.

— Мы приехали проведать вас и встретили по дороге этих придворных дам, которые едут к наложницам князя Шэня. Вот нас и оказалось четверо!

Хун приветливо приняла гостей и, улыбаясь, сказала:

— Само Небо посылает нам отроков-небожителей, теперь наш план удастся на славу!

Она наскоро посвятила их в свой замысел и прибавила:

— Князья уже в дороге, медлить нельзя!

Лянь Юй и Су-цин тут же облачились в одеяния небожителей, каждая взяла по кувшину с вином — настоящие слуги небесных фей. А придворных дам Хун обрядила иначе: одну даосом и попросила ее играть на флейте или свирели, другую же одела в алый халат и дала в руки веер в виде рогов оленя. Хун переодела еще нескольких служанок, и процессия двинулась в горы.

Хун знала, что, если подняться к вершине по главной дороге, путь займет пять-шесть ли. Если идти чуть приметной тропой мимо селения, всего два ли. Достигнув окраины поместья, женщины пересели из паланкинов на осликов и со смехом и шутками направились в горы. А что случилось потом, вы узнаете из следующей главы.

Гора Красный Зонт известна не меньше, чем горы Лишань. У подножья гора не более двухсот ли в окружности и издали кажется не очень высокой, однако с вершины ее можно увидеть чуть не всю страну. На склонах горы почти тридцать даосских обителей, ее оживляют причудливые скалы и множество горных речушек. Не удивительно, что весной и осенью сюда приходят полюбоваться красотами природы люди, которые дали имя едва ли не каждому камню на ней.

Князья не спеша двигались к горе, с любопытством разглядывая все вокруг и порой даже немного приотставая от процессии, чтобы получше рассмотреть какую-нибудь диковину. Солнце уже садилось, и надвинулись сумерки, когда путники достигли восточного склона. Неожиданно им навстречу вышел из кустов старый монах.

Ян почтительно приветствовал старца и спросил:

— Мы путешественники, ночь застала нас в дороге, не поможете ли нам, почтеннейший, найти приют до утра?

Монах поклонился.

— Жилище мое убогое, но комната для гостей чистая и светлая — милости прошу отдохнуть в ней.

Князья поблагодарили старца и последовали за монахом. После ужина Ян спрашивает даоса:

— Сколько же отсюда до Звездной Обители и до вершины горы?