Министр в ответ:

— Мы только что получили такое разрешение, и я намерен немедленно забрать отсюда мать и сестру!

Госпожа Вэй подошла к ним и говорит:

— Этим мы обязаны госпоже Цзя, Фее Лазоревого града, так она отплатила нам: добром за зло!

В тот же день сановный Хуан перевез жену с дочерью в столицу. Госпожа Хуан скоро поправилась совсем, но видеть никого не хотела и все дни проводила в полном одиночестве. Отец выстроил для нее Павильон Сливы и Снега[362] в глубине своего сада, куда не проникали взоры посторонних, — там и поселилась она с несколькими служанками, намереваясь прожить в уединении оставшиеся ей годы, отказавшись от румян и пудры, забыв о мирской суете и читая только жизнеописания верных жен. А что было потом, вы узнаете из следующей главы.

Узнав, что госпожа Вэй с дочерью прибыла в столицу, Ян поспешил в дом сановного Хуана. Госпожа Вэй встретила князя как самого желанного гостя, не знала, куда усадить, чем потчевать. Яна порадовала происшедшая перемена. Он выпил вина, поблагодарил хозяйку и с улыбкой сказал:

— Я пришел узнать о здоровье вашей дочери. Как она?

Госпожа Вэй почтительно наклонила голову.

— После болезни она переменилась, никого не хочет видеть, уединилась в садовом павильоне и пребывает там безвыходно.

Она велела служанке проводить князя в павильон. Миновав несколько оград, Ян вошел в сад, утопавший в цветах, которые росли здесь высокие и пышные, словно деревья в лесу, — даже журавли находили под ними тень. Через несколько шагов ему преградила дорогу живая изгородь из зеленого бамбука и стройных сосен. Под ногами стелился зеленый и красный мох, ветерок шевелил листья деревьев и разносил по саду пение птиц. Было тихо и грустно: казалось, этот волшебный уголок предназначен не для людей. Ян постучал в калитку, вышла служанка и провела его к павильону: на террасе разложены камышовые циновки, три ступеньки, ведущие вверх, поросли мхом, воздух напоен ароматом. Вокруг павильона сомкнулись кроны сливовых деревьев.

Ян поднялся по ступенькам и открыл дверь опочивальни — навстречу ему встала изумленная Хуан. Ян оглядел почти пустую комнату, в которой стоял только крохотный столик, а на нем курильница с благовониями и раскрытая книга. Хуан, как и прежде, была красавицей, только лицо чуть осунулось после болезни, и поникли крылышки бровей-бабочек, и померкли блестящие глаза. Совсем как бодисатва, стряхнувшая с себя мирской прах, или Фея Яшмовой беседки![363]

Князь присел.

— Я пришел справиться о вашем здоровье, да, видно, сбился с пути и попал в монастырскую келью!

Хуан промолчала, тогда Ян взял ее за яшмовую руку и вздохнул.

— Сегодня вы уже не прежняя Хуан, но и я не прежний, беззаботный Ян Чан-цюй! Я вижу, какой образ жизни вы предпочли, и прочел ваши мысли, но женщине не подобает такое затворничество. Вы знаете, подданный принадлежит государю, как жена принадлежит мужу и должна делить с ним горе и радость, должна жить его мыслями и делами. Знаю, что вы раскаялись в прошлом и стыдитесь его, но теперь вы делаете новую ошибку, решив отгородиться от мира! Вы избегаете меня и моих родных, изнуряете себя одиночеством — такую жизнь осуждают даже даосы и буддийские монахи! Вы умная женщина, и вам следует отказаться от одиночества, пусть не ради меня, так для собственного блага. Стыдясь быть моей женой, вы не только не способствуете забвению вашего прошлого, но напоминаете о нем.

Глотая слезы, Хуан отвечает:

— Я не бездушное существо, у меня и в мыслях не было приносить вам огорчения, напоминая о прошлом. Просто после болезни я поняла, что не так легко стать достойным человеком. Прошу вас простить глупые мои суждения, позволить отойти от мирских занятии и дать мне возможность уединиться здесь, дабы навсегда избавиться от стыда перед людьми!

Ян сурово нахмурился.

— Я-то, глупец, думал, что вы и в самом деле стали другой! Теперь вижу: нет, вы не изменились! Родители холили и лелеяли вас долгие годы, поэтому вы привыкли думать только о себе, считаться лишь с собственными желаниями и поступать всегда, как вам заблагорассудится. Я не могу одобрить вашего поведения!

Хуан молчала, низко опустив голову. Князь поднялся и проговорил на прощанье:

— Если продолжаете считать меня своим супругом, вы должны вернуться в наш дом, успокоить свекра и свекровь и помириться со всеми!

Между тем весна приближалась к концу. В стране царил мир, народ благоденствовал, столица процветала, на южных холмах и в восточных крепостях распустились цветы, зазеленели ивы. Повсюду покой и достаток радовали сердца людей. Однажды, вернувшись из дворца, Ян заглянул к матери:

— Матушка, отчего вы сидите дома? В саду прекрасно: раскрылись цветы, благоухают травы. Почему бы вам не пойти в сад, не полюбоваться роскошью природы?

Госпожа Сюй ласково улыбнулась сыну.

— Я уж подумывала, что пора в самом деле прогуляться. Завтра пойду в сад вместе с невестками. А ты приведи-ка нашу Хуан.

На другой день Ян отрядил нескольких слуг с богато разубранным паланкином в дом сановного Хуана и наказал им передать княгине пожелание свекрови. Хуан не решилась отклонить приглашения: нарядилась в новое платье, украсила его драгоценностями и отправилась в дом мужа. В этой скромной, почтительной женщине нельзя было узнать прежнюю вздорную Хуан! Свекор и свекровь встретили ее радостно и сердечно, слуги не переставали удивляться перемене и восторгаться происшедшим преображением.

Свекровь взяла невестку за руку.

— Небо снизошло к нам, и мы снова видим вас в нашем доме. Хотя нам кажется, что только сегодня вы пришли к нам в первый раз!

Старый Ян добавил:

— Совершив ошибку, человек обязан задуматься о будущем, и ты, невестушка, подумай о своем женском долге!

Выслушав приветствия и наставления, Хуан удалилась в свою опочивальню. Вскоре туда пожаловали Хун и Фея. В первый миг Хуан смутилась, но быстро овладела собой и подошла к Фее.

— Мне стыдно смотреть вам в глаза, потому что я причинила вам столько горя и сознаю себя преступницей. Особенно в этом доме, где пыталась очернить вас!

— Не говорите так, — отвечала Фея, — и я тоже виновата, за что казню себя.

Каждая старалась взять вину на себя, и госпожа Инь, которая вошла в комнату последней, в конце концов не выдержала.

— Прошлое, как весенний сон, давно осталось позади, стоит ли его вспоминать?! Будем считать, что госпожа Хуан появилась в этом доме впервые, — вот давайте и поздороваемся для начала!

Как раз в этот момент вошел Ян и обратился к женам и наложницам с просьбой сопровождать свекровь во время прогулки по саду, на что все охотно согласились, после чего добавил:

— В доме нет ничего вкусного, вы бы приготовили что-нибудь, показали свое искусство стряпать!

Женщины тотчас отправились на кухню.

За домом был сад, называвшийся Очарование Весны, красивей его не было во всей столице: в нем росли редкостные цветы и травы, жили диковинные птицы, повсюду лежали огромные камни самых причудливых очертаний. В саду стоял терем Сонм Благоуханий, в нем жила дочь Огненного князя — Лотос. В этом павильоне Ян и собрал всех жен и наложниц, пригласил госпожу Сюй и устроил пиршество. Сам князь — в алом халате и шляпе с зубчатой тульей — уселся у ног матери, которая восседала на самом почетном месте. Госпожа Инь и госпожа Хуан заняли места слева от князя, а Фея и Хун — справа. Лотос, как незамужняя девушка, постеснялась расположиться рядом и устроилась поодаль ото всех. Кормилица Сюэ, Сунь Сань, Лянь Юй, Су-цин, Цзы-янь и Тао-хуа расположились по правую или по левую руку от своих хозяек. Павильон был украшен множеством цветов, их благоухание наполняло пиршественный зал. Госпожа Сюй оглядела невесток и проговорила: