А еще Майкл снова малодушно поймал себя на мысли, как бы не пожалеть о том, с какой готовностью к самопожертвованию он отказался от предложения КРИСа.

Джеймс шел по коридору, едва заметно ускоряя, то замедляя шаг. Выглядел он при этом скорее сосредоточенным и серьезным, чем расстроенным, и еще пару месяцев назад Майкл, наверное, обманулся бы, но не сейчас, когда за плечами была уже целая школа по распознанию искусных масок. Уже одно то, что Джеймс горбил обычно прямую спину, говорило о многом, а приплюсовав к этому совершенно красные глаза и стиснутые до белых костяшек кулаки…

Сердце Майкла сжалось, и он убыстрил шаг. Совсем не верилось, что еще час назад они с Джеймсом друг другу улыбались.

Оба они шли довольно быстро, а потому Майкл даже не успел обдумать, что сказать, прежде чем оказаться лицом к лицу. И безо всяких слов он просто поймал Джеймса за руку. Они простояли так несколько секунд, молча глядя друг другу в глаза. А что тут сказать? Что он, Майкл, рядом? Так Джеймс это итак знает. Что он ему дорог? Так Майкл надеялся, что Джеймс и это понимает. Чтобы держался? А он и держится…

— Он ждет тебя, — наконец выдавил Майкл и слабо улыбнулся.

— Да… — отозвался Джеймс, кажется, изо всех сил стараясь сдержать эмоции. Не пропустить их даже во взгляд. — Я… Я не знаю, что ему сказать.

— Слова сами собой найдутся, — заверил его Майкл. — И постарайся не испортить ему возвращение, — он вздохнул полной грудью, но все равно чувствовал, что задыхается, будто его бросили в вакуум. — Он заслужил по-человечески теплый прием, — проговорил Майкл сдавленно. Разомкнуть пальцы, сжимавшие ладонь Джеймса, было почти невыполнимой задачей, но Майкл с ней справился.

Но все его попытки пропали втуне, потому что Джеймс сам стиснул его руку.

— И что я должен сделать? — спросил хрипло. — Что, Майкл? Забыть эти пять лет? Забыть, как хоронил его, оплакивал, пытался жить дальше? — он, похоже не замечал, как сжимает пальцы все сильнее, причиняя боль, но потом опомнился и разжал их, отвернувшись. — Или, может, ты хочешь, чтобы я забыл тебя?.. — добавил почти шепотом. — Тебе так будет легче?

— Не будет! — решительно возразил Майкл. Опять Джеймс подозревал его невесть в чем! Ну как можно было его убедить, что все изменилось? Что нет больше метаний, что он, Майкл, решил для себя все наконец. Причем еще тогда, когда последний вой сирены не успел стихнуть. — Я не хочу, чтобы ты забывал меня. Разве я просил об этом? — он положил руку Джеймсу на плечо и, помолчав, с горечью улыбнулся: — Похоже, мы начинаем меняться местами. Теперь становится неважным, чего хочу я. Теперь главное, что захочешь ты, — он стиснул его плечо сильнее, а потом и вовсе дернул Джеймса на себя. — Но мы поговорим об этом позже. А сейчас ты поговоришь с ним, — он обнял его совсем крепко. Наверное, Джеймсу даже было больно, но ослабить хватку Майкл не мог.

* * *

Звук шагов был хорошо слышен в пустом коридоре, и Валентайн, не мешкая, рванул навстречу Джеймсу.

— Ну наконец-то, — Валентайн широко улыбнулся. — Я так понял, тебе сказали, что меня не вылечить? Но ты же знаешь, на мне все как на собаке, — он шагнул вперед, намереваясь обнять Джеймса, но тот поспешно шагнул в сторону. Валентайн нахмурился. — Да что с тобой? — спросил тихо. — У меня что-то с лицом? — он поднял руку, поспешно щупая себя, но не нашел никаких изъянов.

— Нет, Тай, — Джеймс покачал головой. — У тебя все в порядке. Думаю, даже больше, чем в порядке — КРИС наверняка и над твоими генами поработал.

— Кто такой КРИС, и какой я теперь супермэн, ты мне потом расскажешь, — Валентайн внимательно посмотрел на него, помолчал и нахмурился. — На тебе лица нет. Лучше скажи сразу, что не так. Ты же знаешь, терпеть не могу умалчиваний, — на сей раз он остался на месте, не пытаясь ни обнять, ни подойти ближе. Валентайн ждал ответа. Четкого и полного.

— Да, — Джеймс глянул на него, но почти сразу отвел глаза, — знаю. Помню… — он передернул плечами и кивнул на коридор. — Пойдем, здесь есть места поуютнее.

Валентайн не стал спорить, но чем дальше они шли — тем больше он хмурился. Наконец Джеймс привел их в большую залу с экраном во всю стену, на котором было выставленное очень странное изображение — пыльно-каменистая серая пустыня.

— Отлично, — Валентайн выдавил подобие улыбки. — Вполне уютно. Даже диван есть. Итак? — он опустился на простой белый диван посреди залы. — Что случилось?

Джеймс подошел было, но так и не сел. Вместо этого он повернулся к экрану, вглядываясь в него как в окно.

— Ты не выжил в том сражении, — сказал он глухо. — Сгорел вместе с шаттлом. И тебя не вылечил сейчас, а воскресил инопланетный робот, который, собственно, тебя и убил… — тут он повернулся и закончил надломившимся голосом: — Пять лет назад.

Глаза Валентайна широко распахнулись, и он привычным жестом взлохматил себе волосы.

— Судя по твоему лицу, ты не шутишь, — озадаченно проговорил Валентайн, погодя. — На обкуренного ты тоже не похож. Значит, у нас два варианта. Либо я в бреду, что вполне вероятно. Либо все это правда, — он с шумом втянул носом воздух. — Я бы предпочел первый вариант. Хотя и второй сгодится, — он усмехнулся, но выглядел при этом растерянным. — И ты мне не рад?.. — протянул он, помедлив, неотрывно глядя Джеймсу в глаза.

Тут Джеймс не выдержал — обернулся к нему всем телом, шагнул ближе и рухнул перед ним на колени. Поднял руку, провел рукой по волосам, щеке, подбородку.

— Я похоронил тебя, — выдавил, даже не пытаясь вытереть хлынувшие из глаз слезы. — Пять лет назад. Пять лет! Пять… — он наклонил голову, утыкаясь лбом ему в колени, и больше не смог произнести ни слова.

А затем теплая, ласковая ладонь легла Джеймсу на затылок.

— Тише-тише, — прошептал Валентайн, успокаивающе гладя его по голове. — Тише… — он все повторял и повторял эти слова, а потом аккуратно потянул Джеймса за подбородок, побуждая поднять на него красные и совсем больные глаза. — Иди ко мне. Ну же, давай-давай… — он взял Джеймса за плечи и дернул вверх, усаживая рядом с собой. — Я живой, ты живой, радоваться надо, — улыбнулся, прижимая к себе, — а ты сырость разводишь. Ну? Разве так можно?

Джеймс, кажется, попытался улыбнуться, но сквозь слезы и подкатывающую истерику получился только звериный оскал. У него ушло несколько минут на то, чтобы взять себя в руки.

— Ты не понимаешь, — прошептал он, вытерев рукавом щеки. — Пять лет прошло. Все изменилось, Тай. Моя жизнь. Мой мир.

— Не понимаю, — Валентайн и не думал отрицать его слова. — И ты мне поможешь разобраться, — он потянулся к лицу Джеймса и аккуратно снял пальцами его слезы. А затем подул, подсушивая его мокрые щеки. — И я рад, что у тебя свой мир и своя жизнь. Я рад, что ты не опустил руки. Никогда тебе не говорил, но я всегда боялся за тебя, — прошептал он. — Боялся, случись что со мной, ты весь расклеишься.

— Так и было, — Джеймс протянул руки, как если бы хотел обнять, но вместо этого просто вцепился руками ему в плечи. — Ты ведь… — он оборвал сам себя, помотав головой, не желая произносить страшное слово. — Но потом я смирился, и продолжил жить. И вот сейчас… — он заглянул Валентайну в глаза полным боли и тоски взглядом. — Наверное, я схожу с ума. Или это сон. Ведь это просто не может быть правдой. Не может эта реальность так меня мучить.

— Мучить? — переспросил Валентайн медленно. — Видимо, она начнет мучить нас обоих, причем в очень скором времени, — проговорил он и прижал его к себе крепче. — Как же ты справлялся? Представить не могу, зная тебя… — он всматривался Джеймсу в лицо еще некоторое время, а потом сгреб его в охапку. — Прости за все, через что ты прошел, — на этот раз голос подвел и Валентайна, дрогнув в самом конце.

— Ты не виноват… — едва слышно выдавил Джеймс, стискивая его в ответ. Плечо обожгло горячим. — Не виноват…

Они сидели так бесконечно долго — не полчаса, и даже не час.

— Ну вот, другое дело, — Валентайн погладил Джеймса по спине, отстранился, но руки с его плеч не убрал. — Сколько в тебе воды умещается? — он улыбнулся широко, нарочито рассматривая свою мокрую одежду. — Как искупался, — он улыбнулся еще ярче, провел пальцами Джеймсу по щеке и подался вперед всем телом. А потом потянулся к нему и поцеловал.