Это и стало знаком, что можно не сдерживать себя, не контролировать руки, чтобы они сами не посрывали эту чертову одежду! Рубашка слетела с Джеймса первой, затем Тай изогнулся и избавился от своей. Вышло неуклюже, и, кажется, ткань надорвалась в каком-то месте. Но разве было кому до этого дело?

Валентайн снова вернул руки Джеймсу на поясницу и перекатился вместе с ним на бок. Они так тесно прижались друг к другу, лицом к лицу, что Валентайну стоило немало усилий протиснуть ладонь между их телами. Как мог, он погладил Джеймса по животу и сунул руку ему в штаны. Горячая, тотчас отозвавшаяся плоть легла в ладонь, а пальцы прошлись по нежной коже, безошибочно, по памяти находя самые чувствительные точки. А затем Валентайн сжал его член и уверенно двинул рукой, глядя Джеймсу в глаза.

Подавившись воздухом, а потом и стоном, Джеймс чуть отодвинулся и стал лихорадочно шарить по его животу. Он явно не очень хорошо собой владел, потому что далеко не сразу нашел эластичный пояс брюк и сунул под него руку. Ткнувшийся в ладонь член он просто стиснул, честно пытаясь приласкать, но слишком отвлекаясь на собственные ощущения. Следующий стон, двойной, был гораздо громче, и Джеймс, будто испугавшись звука, поспешил поймать губы Валентайна очередным исступленным поцелуем.

Валентайн ответил без промедлений, также горячо и страстно. Однако его рука тут же утратила размеренность движений. В какой-то момент он двинул кистью особенно резко, в какой-то — слишком сильно сжал потекший смазкой член. А когда пальцы и вовсе соскользнули, он чертыхнулся и сдернул с Джеймса штаны. Полностью не получилось — уж очень не хотелось отрываться от его губ, — но освободить член все же удалось.

Вот теперь стало в разы удобнее. Ткань больше не мешала, не отвлекала от простой и в то же время волнующей ласки. Не удержавшись, в какой-то момент Тай переместил руку Джеймсу на бедро и повел выше, сжав ягодицу. Всего на несколько секунд — времени на долгие ласки у них было, а потому уже в следующую секунду пальцы снова сомкнулись на члене, взяв сразу энергичный темп.

Пальцы Джеймса на члене дрогнули, сжались в слабой попытке отблагодарить, но потом Джеймс захлебнулся ощущениями и перестал контролировать тело. Он крупно задрожал, задвигал бедрами, то и дело тыкаясь мокрой головкой Валентайну в живот, отчего на коже повисли тонкие прозрачные ниточки. А потом вскрикнул, выгибаясь, и поспешно прикусил собственную ладонь, пытаясь заглушить рвущиеся из горла звуки. Горячая струя брызнула на уже мокрую кожу, и буквально мгновение спустя, еще не отдышавшись, с судорожно содрогающийся членом, Джеймс снова обхватил пальцами его плоть.

Валентайн и внимания не обратил, как собственные ощущения притупились. Наблюдать за Джеймсом было удовольствием ничуть не меньшим, чем испытывать ласки самому. Но когда горячие пальцы снова сомкнулись на его члене, ощущения накатили с удвоенной силой. Валентайн даже попытался сдержать громкий стон, на задворках сознания не желая ставить Джеймса в неудобное положение. Но он не смог. Если бы Джеймс просто обнял его, наверняка и этого бы хватило, чтобы кончить. А уж если он вдобавок еще и смотрит так пылко, хоть его глаза еще и подернуты поволокой оргазма, и при этом его грудь рвано вздымается, а на щеках проступил румянец…

В какой-то момент Валентайн улыбнулся, но улыбка его тут же исказилась. Он глотнул ртом воздух, откинул голову на подушку и закрыл глаза. Первое, что попалось ему под руку, была скользкая от пота грудь Джеймса. И выкручивающий наизнанку оргазм — две вещи, которые остались от целого мира.

Он очнулся когда что-то теплое и влажное мягко легло ему на живот — это оказалось полотенце, бесшумно подброшенное роботом.

Джеймс успел вытереть живот и руки и теперь пытался оценить масштаб катастрофы на голове — каша, умудрившаяся попасть на волосы, уже начала подсыхать. Поймав взгляд Валентайна, он лучезарно ему улыбнулся.

— Придется тебе снова идти в душ, — сказал негромко. — Прости.

Вместо слов Валентайн счастливо рассмеялся и потянулся за новым поцелуем. На этот раз они целовались сыто, размеренно и даже как-то лениво. Просто наслаждаясь послевкусием удовольствия и взаимной близостью.

Отстранился Тай только тогда, когда в соседнем отсеке стих шум воды. А может, он стих давно, да они просто не заметили.

— Хочешь, иди первым, — предложил Валентайн.

— Пачкались-то вместе, — Джеймс сверкнул озорной улыбкой. — Так и мыться надо вместе.

— Я сделал там воду, — вмешался КРИС. — Как ты и просил. Она комфортной для обоих температуры. А я пока что уберу пищу с кровати и приготовлю новую порцию. Я все-таки настоятельно рекомендую тебе поесть, Джеймс.

— Хорошо, — Джеймс озорно мотнул головой, стряхивая несколько комочков каши на простынь.

В этот момент Майкл как раз и вышел из душа. И едва поверил глазам — перед ним был все тот же, его, Джеймс, только… только был он сейчас совсем другим. Ни разу не видел Майкл его в таком веселом расположении духа. Тому даже ничего не надо было говорить — такие незнакомые искорки в глазах были красноречивее любых слов. Честно говоря, было как-то не по себе. С одной стороны, он был рад, что настроение Джеймса сменилось. С другой же — этот Джеймс был ему не знаком.

— Ты поел? — улыбнулся Майкл, переборов странное ощущение.

— Ну… — Джеймс хмыкнул, переглянувшись с Валентайном. — Почти. Но скорее получились косметические процедуры. Не знаю, как насчет творения КРИСа, но настоящая каша была бы полезна для кожи, а учитывая, что тарелку я уронил… — он сфокусировал взгляд на торчащем перед носом клочке волос со стремительно засыхающей жижей и улыбнулся.

Майкл растерянно моргнул, не особо вслушиваясь в ответ, а скорее прикипев взглядом к его улыбке. Так вот она, какая у него, когда настоящая…

— А лекарство? Принял? — спросил Майкл, разглядывая Джеймса так, будто видел его впервые.

Тут Джеймс удивленно на него посмотрел и хмыкнул.

— А знаешь, оно и не нужно уже… — протянул довольно. — Не болит больше. Зато очень нужен душ. Мы как два порося с этой кашей, — он легко вскочил с кровати, кинув на Валентайна быстрый взгляд, и, улыбнувшись Майклу напоследок, исчез в душевой.

Майкл проводил Джеймса взглядом, невольно улыбнулся сам, а затем взгляд его упал на перепачканные кашей простыни. Понадобилась доля секунды, чтобы сопоставить довольные улыбки Джеймса и то, во что превратилась кровать.

— Ты бы хоть поесть ему дал, — Майкл обратился к Валентайну, впрочем, так и не взглянув на него. — Так невтерпеж тебе было? — нахмурился он и покачал головой. Ответ ему не требовался.

— Надеюсь, это был риторический вопрос, — ответим Валентайн почти дружелюбно. — Потому что ответ ты на самом деле слышать не хочешь, — он тоже встал и стащил с кровати свою пришедшую в негодность рубаху. — КРИС, а с ней что делать? Стирать или заменишь?

— Заменю, — отозвался КРИС и тут же прислал робота с тремя стопками чистой одежды. — Верхний Майкла, нижний твой.

— Спасибо, — Валентайн кинул Майклу его комплект и неторопливо отправился вслед за Джеймсом.

Рассеянно, будто со стороны, Майкл наблюдал за тем, как роботы сменяют постель. Сам он оделся на автомате и опустился на край кровати, когда роботы покинули комнату. Риторический вопрос?.. Да нет, совсем не риторический! Может, Майкл и не хотел слышать ответ, но знать он его должен.

— КРИС, они снова, да? — спросил он, расфокусировано глядя перед собой. — Хотя можешь не отвечать, — он махнул рукой, поняв, что ответ итак знает. Он обернулся, посмотрел на идеально чистые простыни и медленно встал. — Послушай, у меня к тебе просьба… — начал он, помедлив. — Приготовь к вечеру мне комнату. Если можно, не ту, в которой мы жили с Джеймсом. Другую. Не смогу спать в этой постели.

И это было правдой. Едва Майкл представил, как снова ляжет на эту кровать, к горлу подступила тошнота. Пришлось сделать несколько глубоких вздохов, чтобы хоть как-то прийти в себя. И хотя постель была идеально чиста, Майклу так и казалось, что он видит на простыни следы Валентайна. А может, эта комната уже впитала в себя его запах…