Я сидел, сдерживая подпирающий хохот, бурная ночь была у бабушки, ей бы теперь чая с ромашкой, да поспать. Но что-то подсказывало, что молодежь ей не даст заскучать.

Собираясь уходить, поклонился, обнял, — Спасибо, помогла ты здорово.

И уже выходя услышал, как она сказала, — загляни в сарай, там волк вернулся, тот, что первый пришел. Не быть мне ведьмой, если он не одной с тобой крови.

Из сна выплывала тяжело. Тело ломило, мозг был как будто укутан ватой. Воспоминания кружились как картинке в калейдоскопе, разрознено, ярко и в общую картину не складывались. Самым последним уверенно моим в трезвом уме, было то, что я одеваю маску на голову. О, да — день рождения Халии. Неужели мы напились? Или она подбила попробовать какие-то пирожочки. Я даже не помню, когда в последний раз мне было так плохо. В горизонтальном положении, с закрытыми глазами, ощущать тело с покачивающимся внутри черепной коробки мозгом. Все ощущения говорили о том, что штормило жестко и не по-детски. Несмотря на почти идеальную тишину, что-то все же меня разбудило. Приоткрыла глаза, вглядываясь перед собой. Темно не было, в мягком свете первое что попало на глаза, стакан, с жидкостью. Потянулась к нему рукой, и замерла. Правая рука — сплошной синяк, уже начавший желтеть, но при этом пугающе обширный. И ногти еще какие-то странные, металлические что ли. С трудом села. Левая рука выглядела лучше, поэтому стакан схватила нею. Принюхалась к содержимому. Легкий запах мяты и лимона, осушила почти одним глотком, откинулась на подушку. Так, карусель в голове потихоньку успокаивалась. Вот опять, звук, точно именно он вытянул меня из сна. Распахнула глаза в поисках его источника. Отметила про себя, что не дома. С некоторым испугом ощутила, что полностью голая. А потом откуда-то с пола мне на живот прыгнул кот.

Подпрыгнула от неожиданности, и почему-то зачесался копчик. Неужели я еще и пятую точку отбила, мелькнула мысль. Кот даже не шелохнулся, удобно умостился столбиком глядя в мои глаза своими. Они были похожи на спелый крыжовник, такого янтарно зеленого цвета, что в животе предательски заурчало. Звук заставил кота склонить голову, прислушаться к происходящему у его лап. Он медленно мигнул, а отметила, что глаза красиво обрамлены черной подводкой. Пепельно-серый окрас, с аккуратными черными пятнами, как у ягуара. Красивый, — пронеслось в голове. Кот зевнул, обнажая острые клыки и розовый язык. Облизался и глядя в глаза проурчал: — вставай, пойдем пожрем.

В этот момент я поняла, как сходят с ума. Наверное, мое заключение промелькнуло в глазах, потому что кот разинул пасть и выдал — Дура, вставай, наш ждут великие дела, — спрыгнул с кровати и подняв хвост отправился в сторону двери.

Его бесцеремонность вытолкнула из-под одеяла, заметив на табурете махровый халат, быстро накинула и помчалась за котом. Дурой меня никто еще не называл, вот я сейчас проучу наглое животное. Коридор заканчивался круглым холлом, куда я и выскочила, злясь на себя и странного кота. И чуть не перелетела через спинку дивана, расположенного в центре, прямо на стол, за которым сидел Дерек, (ДЕРЕК!) и еще какой-то мужчина.

— Дерек, — крик вырвался из горла, — как я рада тебя видеть!

Даже не думая, как в его глазах выглядит мое появление, бросилась обниматься.

Отметила в его глазах радость, удивление и еще что-то. Оторвав меня от своей груди, он усадил меня рядом. — Анна, я тоже рад. Ваш отец беспокоился, и послал меня найти вас с сестрой. Он бросил взгляд на мужчину, сидевшего напротив, как будто советуясь что именно может мне сказать, и продолжил — Халия тоже в порядке, но уже не здесь. Странность места, в котором я очнулась отпускала, я перевела взгляд на хозяина этой пещеры, и обмерла. На меня смотрел посетитель Аграбы, воспоминание вернулось с такой силой и отчетливой ясностью, что я физически ощутила его руки, одну на ноге, вторую напротив левого соска. Лизнула языком верхнюю губу, не отрываясь от его глаз, почесала сквозь халат ладонью затвердевший сосок левой груди, почти физически ощущая поднимающуюся внутри панику, протянула ему руку и представилась — Анна.

Мужчина приподнял бровь, рассматривая со все большей и большей заинтересованностью, оттолкнулся от спинки дивана, — Грифон, — мягко развернул протянутую сине-желтую ладонь, поднес ее к губам и почти невесомо поцеловал.

Не в силах забрать руку я смотрела в его карие глаза, в которых постепенно появлялось все больше золотых искр, из затянувшегося знакомства вырвал голос. — Дура, губу подобрала! Я снова подпрыгнула. В одном из коридоров, которые радиально расходились от диванов в разные стороны стоял кот и гипнотизировал своими глазами. Что бы убедится в том, что я не сошла с ума, мягко утянула руку из пальцев Грифона, ткнула в сторону кота пальцем и спросила — это ваш кот?

Он слегка повернул в ту сторону голову, подозрительно долго рассматривая животное.

— Нет, не мой. Это египетский мяу. Очень редкая порода, берущая начало со времен фараонов и египетских богов. Говорят, Бастет их подарила землянам.

Нехорошее предчувствие шевельнулось где-то глубоко в памяти. Он что теперь мой?

— Почти умоляюще взглянула на сидящих, прежде чем спросить снова — а вы его тоже слышите? Краем глаза заметила, как Дерек пытается не заржать, а Грифон, серьёзно качает головой из стороны в сторону.

— Нет, наверное, он говорит только с хозяйкой.

Караул, завопил мой разум в бедной голове, а кот, как будто только этого и ждал, как завопит — жрать давай!

Подпрыгнув, окончательно решив, что сейчас прибью это создание, рванула в ту сторону. И отметила спокойный голос Дерека, — если ты готовить завтрак, то мы тоже не откажемся.

Ведьма сидела на крыльце, подперев голову рукой. Она не могла не признаться, что ей нравится мир, в который по воле случая затянул долг крови. В ее родном мире она последние лет триста жила размеренной тихой жизнью на границе двух королевств. Промышляла по мелочёвке, то зелье какое сварить, то лекарство, иногда выбиралась на ярмарки, чтоб погадать, да звонкой монетой свой клад пополнить. С внуком иногда виделась. Дочь жила далеко. Именно за спасение ее жизни она в свое время стала должницей Грифона. Скучно жила, — вдруг мелькнула ни к месту мысль.

Ведьма подобралась, за три последних дня она уяснила, что не вовремя и ни к месту, — это жди неприятностей.

Зорко начала всматриваться в бурелом, кого ждать в гости? Обычно ее кот-баюн докладывал о гостях загодя. А тут как спал на дорожке в тени куста, так и не пошевелился. Только ухом повел в сторону сарая.

Внучек, — холодком поползло знание, — вот же ж неугомонный, — избушка мелко вздрогнула под задницей. Нутром почуяла, как лапки мелко заскребли, пытаясь поднять непомерную тяжесть дома. Злорадно усмехнулась, ага, что слабо? Избавится от лапок без разрушения любимого домика, не представлялось возможным. Как в этом мире магия врастала в что-то чужеродное предстояло еще разобраться, беспокоило то, что лапки росли, и в ближайшей перспективе могли нанести урон имиджу ведьмы. Воображение рисовало картину, как ей приходится догонять куда-то убегающую избушку. С тоской глядя в сторону бурелома, представляла как эта глупая птица скачет через колоды наводя бардак в помещениях.

За размышлениями пропустила момент, как из-за домика показались два оболтуса, толкающие перед собой какую-то колоду. Меланхолию как рукой сняло. Недобро посмотрела в их сторону. Еще не простила пакостников за куриные ножки. Докатив колоду к крыльцу, внук вышел перед ней. Второй, она покопалась в памяти, — Сэмюель, прятался за вертикально поставленной колодой.

— Бабуля, не подумал, когда ножки колдовал, не рассчитал силы, вот — компенсация за моральный ущерб.

Отступив в сторону, ткнул рукой в колоду. Волшебное средство передвижения — магическая ступа.

И столько гордости было написано на его мордахе, что оттаяла. Потеплело внутри. Молод еще, практики ему немного и будет хорошим магом.