— Да, мам, — закатываю глаза. Так бы я сделала, будь это правдой, вот и сейчас приходится, — у них есть бабушки, которые не владеют мобильником, зато болтают с подругами по-домашнему. Или это скрытая информация? — последний вопрос — последний шанс. Я давлю, надеюсь, прокатит.

— Да нет, просто странно, что ты этим интересуешься. Еще и в связи с последними событиями, — мама пожимает плечами, явно расслабившись. Я выиграла! — Где-то осенью позвонили. В сентябре или октябре. Я не помню точно.

— Но этот Виктор больше не давал о себе знать? — присоединяется до этого наблюдавший за событиями отец. Он всегда так делает: смотрит и слушает, анализирует, и только потом говорит.

— Нет.

И это правда. Меня больше не беспокоили ни краской, ни записками, ничем. Так что сомнений не оставалось: Виктор и аноним — действительно один и тот же человек. Полиция припугнула, он испугался и теперь молчит. Даже если в трубку.

— Я уточню, где он и попрошу полицию проверить, — папа берет с журнального столика телефон, что-то быстро пролистывает стилусом и повернувшись ко мне, продолжает, — Вся неделя у меня забита. Пока в университет поездишь с нами, оттуда вызывай машину. Раньше следующего вторника я никак не смогу вырваться.

Киваю, решая не спорить. Если ему так спокойнее, с меня не убудет подчиниться. Прощаюсь, натягиваю сверху пиджака пальто, не забываю подарок и кинув последний взгляд в зеркало, выхожу на улицу. Сев в машину такси выуживаю телефон и листаю. Мне нужно проверить, убедиться. Я ищу скрин в переписке с Таей. Хочу сделать это сейчас. Во-первых, меня разбирает любопытство, а во-вторых, я не намерена портить себе праздничное настроение. Лучше уж одним махом, а то буду потом думать да догадки строить.

Я уверена, что это было в октябре. Уверена. Бинго!

Ага. Именно тогда мне и прислали первую угрозу с левого аккаунта. Значит, вот кто мне нервы делал всё это время, а я сомневалась. Вот ведь… Я же Ксюху Федорову чуть не прибила! Звонки сейчас меня не пугали. Он перестал пакостить напрямую, когда его вывели на чистую воду и у него осталось только это. Телефон и молчание. Учитывая, что узнала я только сейчас — номер не прошел. Только отец его и этого счастья лишит. Уже в следующий вторник.

Но ведь мы встретились с Журавским после Нового года… Хотя, и что такого? Он мог заметить меня раньше. Тогда, когда я сама не заметила его. И даже если что-то не сходится, я подумаю об этом не сейчас. Сейчас я еду к Макару.

И все же что-то грызло меня внутри. Точно Виктор? Да точно! Все улики на него указывают!

На средине дороги я забываю и о Журавском, и о телефонных звонках. Колючее чувство тревожности заменяет приятное ощущение легкой дрожи. Я знаю, почему чувствую это, точно уверена.

Несмотря на то, что именинник порывался забрать меня лично, я убедила его, что отлично доберусь сама. Он должен встречать гостей и вообще…

Такси подъезжает к высотке, а Макар уже ждет меня у подъезда, хотя я написала ему, когда только отъезжала от дома. Выхожу из машины, Ветров идет мне на встречу и когда мы оказываемся рядом без промедления впивается в губы. Мне нравится эта наша традиция, поэтому обвиваю его шею руками и без промедления отвечаю. Искренне, не сдерживаясь. Прижимаясь ближе и чувствуя, как его руки притягивают и прижимают так, что, между нами не остается ни сантиметра свободного пространства.

— С Днем рождения! — прямо в губы, получается немного хрипло и мне приходиться прокашляться.

— Спасибо, моя Риша. Я так рад, что ты приехала.

Мы входим в недавно отстроенную многоэтажку, проходим мимо скучающего охранника и когда оказываемся на семнадцатом этаже лифт открывается, чтобы выпустить нас. Несколько поворотов ключом и мы уже в квартире. Светлой, просторной, двухъярусной, со вкусом обставленной огромной квартире. Даже отсюда мне видна лестница. Интересно, что там?

— А где все? — поворачиваюсь и во все глаза смотрю на именинника после того, как он помог мне раздеться.

— Все? — непонимающе хмурится он.

Мы не обсуждали с Макаром его празднование, однако мне казалось само собой разумеющимся, что соберется не маленькая такая толпа и День рождения пройдет в сопровождении громких тостов, громыхающей музыки и остальных атрибутов вечеринок.

— Да, я думала, придет пол универа, а остальных просто не впустят, — отвечаю с ухмылкой.

— Они все здесь лишние, Арина, — Макар вдруг становится серьезным, — они не моя семья, не участники моей жизни. Наблюдатели, которым просто хочется потусить с популярным парнем. В начале это, конечно, прикольно, но быстро надоедает. А когда появляется жизнь помимо универа, и ты вылазишь из этого вакуума, то и вовсе начинает тошнить. Ты — мое настоящее и я не хочу, чтобы на это что-то повлияло, — он подходит ближе, не сводя с меня задумчивого взгляда.

— Что на это может повлиять, Макар? Ты сказал все, что считал нужным и я верю тебе. Ничего не случиться, если часть твоих тайн я узнаю, когда ты все решишь, — не хочу говорить на серьезные темы. Ну правда, праздник сегодня или нет?! — и вообще, сколько можно держать гостью на пороге? — нарочито деловитым тоном говорю я и именинник, наконец, улыбается.

— Невероятная, — говорит тихо, когда за руку ведет меня вглубь квартиры.

Передо мной стол, сервированный на двоих. Но еды очень много.

— Даже я все не съем! — хохочу, припоминая, как уминала долму.

— Не переживай, пытать едой не буду, — шепчет на ушко, а потом прикусывает мочку. Ойкаю, оборачиваясь и чмокаю его щеку.

Разговор глупый, но нам ведь не обязательно постоянно говорить о важном. Об этом иногда приятно молчать, перекидываясь вот такими фразочками.

Мы сидим друг напротив друга, и я убеждаюсь насколько мне приятно быть тут, рядом с ним только вдвоем. Макар отрывается от моих глаз, разливая шампанское по бокалам.

— За тебя, — беру слово, — Как же хорошо, что ты тогда был настолько убедителен и я все-таки пошла с тобой на свидание и узнала тебя получше. Макар, ты такой прекрасный!

— Арина, — он хмурится, опускает голову и качает ею в стороны, — я должен сказать…

— Нет, Макар. Сначала я, пожалуйста, — пытаюсь звучать как можно мягче. Это сложно, потому что я немного волнуюсь. Пишите дату, Арина Туманова волнуется! — Я полюбила тебя, Ветров просто за то, что ты есть. Мне не важно, какие там тайны ты хранишь и говорить об этом сегодня не хочу. Давай просто праздновать? Я люблю твою улыбку, нелепые шутки, смех, ухмылку и я очень хочу, чтобы свои двадцать четыре ты встретил весело! За тебя!

Совсем не долго меня мучает чувство, что возможно, мне нужно было выслушать Макара, но когда он расслабляется, успокаиваюсь. Я пробую блюда, заказанные из ресторана, пока мы перепрыгиваем с темы на тему. Оборачиваюсь на огромные часы, представляющие собой две огромные стрелки и цифры, закрепленные прямо на стене и нахожу, что время уже перевалило за двенадцать.

—Это от родителей, — передаю ему пакет, который поставила на соседний стул, — Папа просил передать, что у каждого мужчины должны быть первые часы и они с мамой будут рады, если эти часы тебе понравятся.

— Ого! — его брови удивленно приподымаются, когда Макар достает подарок из коробки.

Я обхожу стол, и оказавшись рядом помогаю застегнуть ремешок на левой руке.

— Спасибо. Когда они поздравляли меня, сказали, что передали подарок, но я не ожидал… — немного растерянно произносит он, — Твои родители любят символизм, — ухмыляется он, обнимая меня за талию.

— Смотрятся очень круто, — имею в виду подарок, и немного смущаюсь, потому что сейчас, когда он усаживает меня на колени я оказываюсь слишком близко.

Интимнее момента между нами не было… Пока…

— Всегда было интересно, что за фото в кулоне?

Я машинально касаюсь рукой сердечка, висящего на моей шее и расстегнув цепочку, открываю украшение, передав его Макару.

На одной половине наше семейное фото, а на другой мы с Макаром. То самое свидание на крыше. Мы уже собирались уходить, когда мне захотелось сделать фотографию на память о важном дне. Именно тогда между нами появилась откровенность и исчезла отчужденность и наигранность. Будто маски слетели. Я не выложила его в инстаграм с высокопарной подписью, не хвастала одногруппницам между парами, я распечатала его и бережно носила на шее, храня и лелея момент. Изредка открывая и вспоминая, но навсегда сохранив момент. Печатные фотографии хранят в себе что-то совершенно иное. Что-то, что отличается от цифровых вариантов.