Он смотрит долго. Я не могу разобрать его взгляд и поэтому чувствую смятение. Он ведь должен быть счастлив, разве нет? Но все проходит, когда его лицо озаряется искренней мальчишеской улыбкой. Он аккуратно закрывает сердце, на миг сжимая в руке и бережно застегивает его на моей шее.

— Я люблю тебя, моя Риша, — впервые признается он.

А у меня на глаза наворачиваются слезы. Счастлива! Как же я счастлива с ним!

— Я люблю тебя, мой Макар.

А потом нас не существует порознь. Близость туманит разум и выветривает остатки неуверенности. Туман и Ветер слились воедино, сопутствуя нам в близости, запрещая сомневаться. Но сомнений и нет больше. Я хотела, знала, что случится, была готова и мечтала об этом именно с ним. С моим Макаром Ветровым.

Поцелуи становятся интимнее, а тела ближе. Его рука зарыта в моих волосах, а другая с силой сжимает талию. Я же, огладив крепкие руки, поднимаюсь к плечам и спускаюсь исследовать скрытую под футболкой спину. Он переходит на шею, попутно покусывая подбородок и когда его губы обжигают ключицу я, вскрикнув, сжимаю ткань его одежды, а затем, нырнув под нее руками царапаю, ощутив на чувствительной коже укус.

— Останови меня, Риша… Сейчас… — рычит он с силой отрываясь.

Проводит носом по шее. Там, где секундой ранее я чувствовала губы, сейчас учащенные выдохи, а мне до боли нужно, чтобы он продолжил. Кажется, я просто умру, если он остановится. Если…

Затуманенным взглядом он смотрит на меня, облизывает губы, а мне хочется, чтобы…

— Макар, пожалуйста… Я твоя…

— Риша… — снова с рыком. Сейчас он совсем другой. Есть в нем что-то первобытное.

— Я так хочу…

И тормозов как не бывало. Он дергает меня наверх и я, охнув, подчиняюсь. Прижав к стене, снова впивается в губы обжигающим поцелуем, а мне мало, очень-очень мало. И как эта стена так близко оказалась? Она же была далеко…

— Люблю тебя, люблю… — шепчет и это кружит голову еще больше.

Останавливается, упираясь в стену руками и смотрит на меня. Во взгляде плещется восхищение, упоение и то, в чем он признался — любовь. Протягивает руку, нежно касается щеки, большой палец оказавшись на губах, немного оттягивает нижнюю.

— Прекрасная моя…

Прикрываю веки и лащусь как кошка. Я доверяю ему и абсолютно не хочу ничего контролировать. Эта минута промедления оставляет позади сумасшествие, пропустив вперед иступленную нежность, которой я так грезила…

Не отрывая взгляда, Макар проходится руками от груди до бедер, чтобы потянуть вверх мое невовремя ставшее слишком длинным платье. Миг. И оно лежит на полу, а я облачена в сопровождение его подарку.

То самое, которое мы выбирали с Таей и то самое, в которое я с первого взгляда влюбилась. Комплект цвета драгоценного камня гиацинта. Тонкие шлейки, находящиеся чуть выше велюрового бюстье и трусики танга с такими же завораживающими деталями.

Голубые глаза напротив вспыхивают явным желанием. Мне нравится, как он смотрит.

— Совершенная… — шепчет, а я, хоть и смущена, но ощущаю себя именно такой, какой он меня описывает. Совершенной.

Подхватив на руки так неожиданно, что я вскрикиваю, Макар несет меня вверх по лестнице. В свою спальню.

Свет выключен, лишь шторы блек-аут не захлопнуты полностью, даруя нам двоим немного света от утопающего в огнях города.

Он кладет меня на постель, и я в ожидании вытягиваюсь протягивая к любимому руки. Макар опускается сверху. Проводит длинными пальцами по шее, минуя тонкие шлейки, опускает ладонь на живот и ниже…

— Ах… — вырывается громкое и по телу бегут мурашки.

Он целует губы, и следует по тому же пути, где путешествовали пальцы. Страсть пленила не только мой рассудок, он упивается мной. Поцелуи вдоль тела влажные и горячие, дыхание громкое и тяжелое, а наши движения такие нетерпеливые. Я зарываюсь пальчиками в волосы и тяну до мужского рыка. Макар заводит за мою спину руку, щелкая замочком и когда верх комплекта летит в сторону, я замираю, открыв глаза и полностью прочувствовав момент. Сейчас. Это понимание немного отрезвляет, но его губы на моем теле снова погружают в нирвану.

— Макар, — зову довольно громко, но так мне лишь кажется. На деле выходит тихо и скомкано, на выдохе… И мне приходиться повторить немного громче.

— Да, моя Риша?

Он отрывает губы от моего плоского живота, поцелуями поднимается выше, чтобы снова накрыть губами мои...

— Я… хотела сказать…

— Если ты передумала, я остановлюсь… — успокаивает, убирая с лица разметавшиеся волосы.

— Нет-нет, просто… Я никогда не… Ни с кем… — его брови хмурятся и это выражение лица очень разнится с поведением тела, — Ты первый, Макар… — произношу наконец то, что так долго хотела сказать.

— Риша… — голос сиплый, взгляд острый, а дыхание останавливается. Он резко шумно выдыхает, а его левая рука, упирающаяся в матрас рядом с моей головой с силой комкает ткань. Эта новость обрадовала его или огорчила? — Я люблю тебя, моя любимая. Люблю. Только ты, слышишь? Это все по-настоящему. Запомни, моя любимая девочка. Только ты. Моя… Моя…

— Я люблю тебя, Макар. Я так тебя люблю…

Утро просто чудесное. Я просыпаюсь от терпкого аромата кофе, которое Макар лично принес для меня на подносе. А еще на тарелке лежит пара круассанов, несколько пончиков, две порции «Цезаря» и апельсиновый сок.

— Вау! — я сажусь в постели, натягивая одеяло на грудь, ладонями пригладив волосы.

Макар, кстати, выглядит очень свежим и бодрым. Выходит, принял душ второй раз, не считая нашего общего ночного совместного. Немного смущаюсь от красочной картинки воспоминаний, вмиг слайдами заполонившая мои мысли и с придыханием жмурюсь. По лукавой усмешке Макара угадываю, что от него мои мысли не утаились.

— Все для тебя, моя любимая, — он садится на кровать, широко улыбаясь, ставит между нами поднос, а я от его слов зависаю, но это только внешне. Внутри все бурлит, сердце трепещет и эти перемены во мне… мне они нравятся!

— Спасибо, — улыбаюсь и тянусь к стакану с соком.

— Какие планы на сегодня? — спрашивает, накалывая на вилку кусочек курицы.

— Не знаю, — отвечаю честно и пожимаю плечами, — а ты ни с кем не планируешь встретиться?

Я имею в виду не только друзей, но и Ветрова старшего. Мне хочется, чтобы то его дело поскорее решилось. Как бы я себя ни успокаивала, но от собственных мыслей не убежишь, так что прекрасно знаю, насколько мне станет легче жить, когда секретов между нами не останется.

— Нет. Этот день я хочу провести с тобой. Выбирай программу: просмотр фильмов, прогулка по Оболонской, — загибая пальцы перечисляет он, — кинотеатр, ресторан, парк. Исполняю все желания!

— Хочу всё! — смеясь отвечаю и когда мы доедаем завтрак оказывается, что идти куда-то не очень-то и хочется.

Включаем «Довод» и под хорошую игру Паттинсона засыпаем. Нет, фильм хороший. Мы оба его уже смотрели, потому что, когда снимает Нолан — не посмотреть фильм является грехом! Просто ночь была бессонной.

Уютно, оказывается засыпать в неудобной позе, когда делаешь это с любимым человеком. Когда открываю глаза, тело ломит, а рука и вовсе затекла, но я улыбаюсь, чувствуя себя абсолютно счастливой и не шевелюсь, потому что Макар еще спит.

Уже смеркается, когда после обеда и чая с тортом, который, кстати, разрезать вчера времени не хватило, мы решаем прогуляться. Между делом я отзваниваюсь маме и отпрашиваюсь еще на одну ночь. В конце концов, мне уже двадцать один, слово «отпрашиваюсь» тут не совсем уместно, но и перед фактом маму поставить не могу. Не те у нас отношения.

Я как раз обуваюсь, а Макар, вспомнив, что забыл одеть часы поднимается в спальню, чтобы забрать их, когда в дверь звонят. Несколько раз окрикнув Макара, я все же решаю открыть. Даже если это его отец, ничего такого. Я одета, время — вечер, не упрекнуть.

Но вот только отворив замки и толкнув дверь понимаю, что стоило все-таки дождаться хозяина дома. На пороге не его папа, а Даяна. Её глаза при виде меня загораются изумлением, а после раздражением. Она некрасиво кривится, а затем хищно усмехается сама себе.