Причем как-то беспорядочно вращаемся, в нескольких направлениях сразу, насколько я могу судить. У нас внутри этого не чувствуется, искусственная гравитация работает исправно… пока.
— Угроза целостности, сход с орбиты! — тут же подтверждает Джанорра. — Вращение не дает стабилизироваться!
— Каково состояние станции?
Иными словами, сколько у нас времени на ликвидацию этого безобразия?
— Состояние станции удовлетворительное, большинство систем работает в штатном режиме.
Ага, значит, время еще есть.
— Вызовите неизвестный корабль на связь!
А то дурачка нашли, возиться с тем, что он натворил, когда он может взять и натворить то же самое еще раз.
— Неизвестный объект, предположительно корабль, исчез! — тут же педантично докладывает младший специалист-сарг.
Ну, типично. Нагадил и убежал, даже не представившись. Интересно, подразумевается, что это была полноценная атака, или он случайно делал какие-то свои дела и нас чуть из строя не вывел заодно?
— Капитан, вычислены новые параметры орбиты, — сообщает Джанорра. — Апогей тридцать две и три десятых от края атмосферы, угол к экватору пятнадцать, угол к эклиптике двадцать. Это не считая скорости вращения, она у нас тоже приличная.
— Какая именно?
— Вам для всех элементов станции? Могу отрапортовать, но это займет минут двадцать.
Черт, мне это не нравится. Когда такая сложная конструкция, как станция, перестает вращаться в заданном направлении и начинает вращаться как попало, это чревато чем-то очень серьезным. Только не помню, чем. Точнее, помню, вертится на переднем плане сознания, а никак не ухватишь.
Нужно больше учиться!
Впрочем, остальные параметры орбиты мне тоже не нравятся, особенно близость к краю атмосферы. Имеется в виду атмосфера газового гиганта. Этак чего доброго мы в него падать начнем! А воспроизводить знаменитую повесть Стругацких в декорациях отдельно взятой станции мне совершенно не хочется.
— Какова опасность падения в атмосферу газового гиганта? — спрашиваю я.
— Рано или поздно мы там окажемся, — пожимает плечами Джанорра, — но дня три в запасе есть. Я бы сейчас больше боялась…
Словно по команде, еще один вахтенный специалист заявляет:
— Капитан, инженерная служба сообщает о росте напряжения в каркасе станции!
Тут я наконец вспоминаю один из ликбезов Нор-Е — лекциями их не назовешь за полным отсутствием времени и у меня, и у него. Да и проводились они не в какой-то стандартной обстановке, а чаще в редкие минуты отдыха, когда я выбирался в модуль соноранцев, или после очередной «летучки», когда мы все расходились не сразу, а зависали на несколько минут, обменяться сплетнями и идеями на будущее.
В один из таких моментов мой главный инженер и рассказал, что в конструкции такой сложности и взаимосвязанности, как станция, которая еще и постоянно движется, самое важное, чтобы все элементы не давили друг на друга и не перекручивали ее… бла-бла-бла, что-то там из сопромата, который и технарей-то пугает, не говоря уже о несложившемся филологе вроде меня.
Особенно, мол, трудно поддерживать «равенство напряжений» (или натяжений? уже не помню, как он сказал) при том, что вся станция собрана словно из кусков, с разными параметрами материалов.
И вот теперь это хрупкое равновесие нарушено.
«Ладно, — думаю я, — сейчас разберемся…»
— Специалист Сонкоран, — я обращаюсь к тому самому парню-преи, который в эту вахту отвечает за связь с инженерным отсеком, — рассчитайте мне, какие двигатели и на сколько нужно включить, чтобы все части станции приобрели один импульс!
— Я?! — совсем молодой парень в ужасе смотрит на меня.
— Ну не я же, — отвечаю. — У вас все получится, вы молодец.
На самом деле конкретно про достижения этого парня я особо не помню, а сказал так по одной простой причине.
«Очень надо, чтобы у тебя получилось, потому что у меня не получится, — думаю я, — даже правильно сформулировать запрос к станционной нейросети не получится, не учился я этому… а надо научиться! Эх, будь в сутках побольше времени… Ну ладно, хороший капитан и должен уметь делегировать обязанности!»
— Капитан, энергии у станции может не хватить на рывок! — тем временем озабоченно сообщает Джанорра. — С таким перекосом ведь придется включать все маневровые одновременно.
Да, по поводу энергии… Я все же разобрался, почему электричество тут жгут почем зря (на мой взгляд), при этом энергия считается более дорогой, чем на Земле. Она действительно более дорогая, просто ее хорошо умеют запасать — пресловутые аккумуляторы, которые станция когда-то покупала у три-четырнадцать — и здорово научились экономить. Здешние лампочки, например, работают с КПД близким к девяносто девяти процентов. А у нас, если что, только самые качестввенные лампы замахиваются на девяносто. Девять процентов в масштабах планеты или даже космической станции — это огого сколько.
Однако для квантовой связи так не схитришь: если для стабильного канала нужно вбухать условные стопятьсот мильонов киловатт, то хоть ты наизнанку вывернись, меньше не получится. И для маневровых двигателей то же самое: они, в отличие от маршевых, электрические, а не на топливе.
— Отключим вспомогательные системы в модулях, кроме систем жизнеобеспечения, — тут же решаю я.
— Но диаспоры…
— Я с ними разберусь.
Или, скорее, с ними разберется Миа с небольшой моей помощью. Вот только что думал про распределение обязанностей! Очень верный принцип все-таки.
На моем персональном экране перед капитанской станцией возникает входящее сообщение.
— Капитан, я отправил вам схему включения маневровых двигателей! — сообщает Сонкоран.
— Ввожу в работу, — киваю я, нажимая соответствующую кнопку. — Так держать, специалист!
— Двигатели включены, — сообщает Джанорра.
Вот и все, больше это никак не ощущается. И не должно ощущаться, раз уж системы антигравитации работают. Кстати, а почему они не отключились, чтобы дать нам больше энергии на рывок? Входят в системы жизнеобеспечения?
Звезды за гигантским круговым «окном» перестают заполошно мелькать.
— Капитан, вращение скомпенсировано, — сообщает Джанорра. — Можно приступать к коррекции орбиты.
— Погодите, не к спеху. Дождемся подтверждения от инженерного отсека… А вы, Сонкоран, рассчитайте коррекцию орбиты.
— Снова я? — удивляется преи. — То есть… слушаюсь!
А ты как хотел, дружок! Наградой за хорошо выполненную работу становится еще одна работа. По крайней мере, так моя мама говорила. Ух как я ненавидел эту ее сентенцию, вместе со «смена деятельности — лучший отдых». Но жизнь показала, что она была права. По крайней мере, насчет работы.
Скоро схема включения маршевого двигателя — она простая, куда проще схемы маневровых, так что парень радоваться должен — падает на мой личный экран. А инженеры сообщают, что все в порядке, так у них на датчиках. Так что я командую включение маршевых двигателей по схеме… то есть попросту заверяю включение отпечатком пальца. В принципе, мог бы поручить Джанорре, но мне нравится самому хоть что-то проделывать.
Схема срабатывает без проблем — по крайней мере программировать самопрограммируемый компьютер мой младший специалист умеет, уже хорошо.
Мы выходим на стабильную орбиту, и
Джанорра называет новые цифры — более-менее те же, что и всегда. Это поначалу я ничего не понимал в них, а теперь… ну ладно, и теперь не очень понимаю: тут нужен полноценный курс астронавигации, а у меня и физика-то в школе шла ни шатко ни валко. Но, по крайней мере, заучил, как оно должно быть, и, что называется, печенкой чувствую, когда что-нибудь идет не так.
— Ладно, — говорю, — новая орбита стабильна, можно включать электроснабжение станцией в полном объеме и начинать чиниться. Выхлоп от лидеров диаспор я беру на себя. И на этом учения объявляю законченными. Всем спасибо, особенно хорошо проявил себя младший специалист Сонкоран. Джанорра, прошу переключить пульты участников учений в рабочий режим.
