Я воздушным лезвием отрезал голову муравья, вылезшего из узкой норы, ведущей вниз.

— Рядом! — заорал я химере, и не контролируя, выполнит ли она приказ, сиганул в нору. Я ощущал, что она почти сразу уходит в более крупную нору. Нырнув вперед, я дождался, пока химера прильнет ко мне и телепортировался туда. А потом — бросился вперед, стремясь спастись от залпа драконьего огня.

Я петлял, уходя глубже и глубже. Дракон безнадежно отстал, и я пытался отдышаться после адреналинового забега.

Искомое было найдено: красный наверняка имеет кристаллическое сердце! Ну что толку, если эта махина размером с боевой слайдер?

Так, отсюда уже можно идти вверх... но я, пожалуй, отправлюсь вниз. Внизу я ощущал нечто громадное и растущее, огромнейший лес, который, пусть и странно, но перекликался с моей специализацией друида. И я не буду собой, если хотя бы одним глазком не взгляну на то, что там находится.

Нора, по которой я спускался, вывела меня в пещеру — огромную, раза в три больше драконьего зала.

Всё пространство пещеры занимала гигантская грибница. От пола до потолка тянулись огромные колонны, типа увеличенных в тысячи раз "оленьих рожек". Грибница начиналась от норы, из которой я вылез, и... а вот где она заканчивалась, я не знал, даже когда ухватился за ближайшую тоненькую колонну и попытался прощупать ее пределы. Грибница существовала не только в этой пещере, она пронизывала корнями землю на многие километры в стороны, шла гораздо дальше, чем позволяло ощутить моё восприятие, петляла по норам и разрасталась в других пещерах.

От попытки охватить вниманием необъятное закружилась голова, и я сосредоточил внимание на пещере. Дальше лезть не нужно, мне имеющегося хватит на всё, что только можно вообразить. В голову уже полезли мысли, как можно использовать такой организм, но стоило мне задуматься о чём-то нехорошем, типа изменения грибницы под своё личное охотничье создание, как нечто непознаваемое, давно угнездившееся в центре гриба, невероятно далеко отсюда, послало мне посыл-предупреждение. Я отдернул руку и отпрянул от колонны.

Значит, у гриба есть свой хозяин, который против нехороших идей. С другой стороны, было бы слишком просто прийти сюда и сходу перехватить власть над большей частью подземелья...

Но ведь использовать гриб можно и иначе.

Я углубился к центру пещеры, аккуратно петляя между колонн. Те же становились всё больше, шире и крепче. Я замечал снующих по пещере насекомых: огромных жуков с рыцарскими панцирями и громадных муравьёв, шустро бегающих по своим муравьиным тропам. Дабы меня не заметили, я одновременно держал в уме две-три точки, куда можно переместиться, и прыгал туда, когда насекомые могли обратить на меня внимание.

Когда я нашёл три колонны, растущие рядом друг с другом, встал посредине этого треугольника, коснулся ладонями ближайших колонн и влил в них добрую порцию энергии. Сперва — совсем чуточку, аккуратно убеждая колонны смыкаться, и — получилось. Чужое присутствие меня не побеспокоило, и я уже смелее начал работать, вылепливая из трех колонн уходящую вверх трубу. Пришлось убеждать химеру оставаться рядом со мной, на пятачке в два квадратных метра. Монстрик же все отказывался заходить на пятачок, недовольно скрежетал, и я махнул на него рукой: авось не пропадет. А потом — закрыл отверстие сверху, чтобы меня не достали ползающие всюду насекомые.

Полная темнота для меня таковой не была: я видел всё, пусть и в серых оттенках. Давление энергии здесь было приличным, поэтому я выпустил три четверти оставшегося запаса в грибницу, вынуждая её чуть-чуть подрасти. Колонны заскрипели, дрогнули, но зашевелились, поползли вверх, начали раздаваться вширь.

Я же достал из рюкзака ядро души, испачканное в крови и слизи, и принялся медитировать в самом удобном для друида месте: внутри громадного гриба. Я раз за разом наполнял искру и вливал три четверти запаса в грибницу в пещере, подстёгивая её рост. Я слышал приглушённое пропискивание муравьёв, которые не находили знакомых путей там, где раньше проходили спокойно, слышал хищный стрекот застрявших жуков, чьи панцири не пролезали между колоннами.

Я вошёл в особо глубокое состояние медитации, которого не достигал раньше. Я поглощал бао роста, которого в пещере было гораздо больше, чем в пустыне. Грибница по моему указанию втягивала в себя клубящуюся по всей пещере взвесь зелёной энергии и доставляла к моему кокону, я же собирал в себя бао роста и напитывал им ядро, лежащее в моих ладонях.

Я набирал полную искру за минут семь, опустошал её и набирал снова, и снова, и снова... Семи минутный цикл после сотен повторов в моём восприятии уже казался минутным, а спустя сутки проходил меньше, чем за десять секунд. Я чувствовал себя отлично, несмотря на то, что долгое время обходился без сна и без еды. Втянуть, отсеять, наполнить...

Грибница в разы окрепла и углубилась в подземелья, тянущиеся еще ниже. Я раньше и не представлял, что подземелья уходят на километры вглубь, и там, под десятками уровней, переплетаются корнями совершенно невероятные растения, и бродят чудовищно массивные монстры, с лёгкостью ломающие своими лапами даже самые прочные стебли. От их поступи дрожит земля, их дыхание заставляет склоняться вековые подземные деревья.

Пожалуй, в центр этой зоны я никогда не спущусь. После увиденного мне уже ни в какой центр не хочется, будь это центр морской зоны, или пустыни: существа, живущие там, людям невероятно чужды. Поэтому я вернул своё внимание в крохотную, по сравнению с остальным подземельем, пещеру, и больше за её пределы старался не смотреть.

Спустя двое суток я напитал ядро души до половины. Только после этого открыл глаза, и непослушными пальцами отложил будущий артефакт.

Человеческое тело казалось мне невероятно маленьким, слабым по сравнению с грибницей. Я понимал, что стоит мне только пожелать, я найду способ слиться сознанием с грибом. Найду способ питать тело, срастить плоть с грибницей.

Но сперва накормлю химеру, о которой почти забыл. Почему-то это казалось важным.

Мысли напоминали тяжелые валуны, и ворочались с трудом, будто я отвык мыслить. Спустя пару минут простейших размышлений, когда я вспоминал, как ходить, я осознал лёгкую искусственность желания слиться с окружающим меня грибом. И чем больше времени проходило, тем больше я приходил в себя. Да, после таких путешествий немудрено и свихнуться. Грибы — зло!

По-моему, Пау Лимбос поступил опрометчиво, шагнув на второй ранг путём, который он так усердно нащупывал. Не удивлюсь, если то внимание, которое меня мягко пожурило, принадлежит ему, либо его коллеге, свихнувшемуся за годы слияния с грибницей. Пожалуй, хорошо, что я не опустошал искру до конца, чтобы иметь возможность жахнуть в окружающую стену чем-нибудь помощнее. Можно ещё жезл огня достать, на всякий случай.

Я неловко шагнул и коснулся ладонью стены. Та неохотно разомкнулась, открывая мне путь наружу.

За двое суток, пока меня не было, снаружи произошли существенные изменения. Свободных проходов между колоннами стало в разы меньше, грибница здорово разрослась. Под ногами вместо вместо почвы змеились белесые корни, похожие на огромных червей. Муравьи и жуки, пойманные мною в первый час, до сих пор находились между колонн. Часть задохнулась, вросла в гриб.