— Дали сутки подумать. Наверное, сами в задумчивости, брать меня или нет, — улыбнулась я.

— Тогда не буду вам мешать. Позвольте откланяться. Врач велел Диме избегать приключений еще денечек, но допустил умеренные физические и умственные нагрузки. Я приду позаниматься.

Мы договорились о занятиях с десяти до двенадцати, и наш спаситель ушел.

Я допила мятный чай, поправила на племяннике сползшее одеяло и села рядом, вороша золотые локоны нашего ангелочка. Невозможно даже думать о том, что в других реальностях его уже не существует. Как и меня. Это абсолютно не укладывается в голове. И этого не должно случиться здесь.

И мое желание, чтобы Димка стал здоровым и мог бегать… Оно недостаточное по сравнению с самой его жизнью. В конце концов, английский астрофизик Стивен Хокинг, даже будучи парализованным и прикованным к инвалидному креслу, сумел прожить великую жизнь и сделал очень много для науки и человечества. Правда, он далеко не с рождения и постепенно лишался подвижности, и это еще страшнее. Но разве не был он счастлив? Хотя бы изредка? Ведь счастье, как соль, необходимо, чтобы жизнь не была пресной, но когда его очень много — это уже состояние идиота.

Пожалуй, мое желание, чтобы наш ангелочек был счастлив, тоже неправильное. “Колесо желаний” исполняет их с подвохом, как тонко предупредил Михаил, рассказав притчу о тонне золота. Я не хочу, чтобы Димка стал счастливым дурачком.

Как же сложно правильно сформулировать желание!

Я уснула почти под утро.

А проснувшись, уже четко знала, что я хочу и как это сформулировать. И, как это ни странно, это было не желание спасти Димину или даже свою жизнь. Оставалось только одно сомнение: проглотит ли “Колесо желаний” такое? И что возьмет с меня в оплату?

Утро было удивительно спокойное и полное надежд, впервые за много-много лет. Наверное, потому, что я приняла самое важное в своей жизни решение. И теперь, несмотря на вчерашнее нападение и ужасы, показанные мне в альтернативной реальности, я чувствовала себя уверенно.

Скоро всё изменится.

Здесь нас в обиду не дадут, а там… Умирать не хотелось даже альтернативно. Ведь там тоже я. И как знать, не воздействуют ли эти смерти на меня в этой реальности?

Надо обязательно спросить у кого-нибудь из знающих. Ведь вполне может оказаться, что мы здесь вдруг “ломаемся” и заболеваем, потому что там, на соседнем уровне, с нами случилось что-то очень плохое, и эхо гибели альтер эго снежным комом прокатилось по всем близким уровням.

У меня захватывало дух от осознания, с какими чудесами я случайно столкнулась. Случайно ли?

Впрочем, неважно. Главное, я здесь, я жива, а впереди — необычная работа и… исполнение моего желания. Да мне петь и танцевать хотелось от предвкушения!

— Мам Эль! — поднялась с подушки кудрявая голова. Дима, наконец, проснулся и щурил на меня сонные васильковые глаза. — Ты вернулась!

— Конечно, малыш. Я же обещала: никогда тебя не брошу…

— Потому что я хороший! — подхватил озорник и заулыбался. — А деда Палыч когда придет? Он обещал мне новую книжку и игрушку!

— Как только мы подготовимся к встрече, — я взъерошила золотые локоны. — Надо умыться, сделать зарядку, массаж и позавтракать.

То, что ребенок не спросил ни о матери, ни о прабабушке, ни о родном доме, наполнило меня тихой грустью.

Я отправила сообщение горничной с заказом завтрака, и помогла племяннику с умыванием и одеванием. А пока он завтракал, сама привела себя в порядок.

Невыспавшаяся, с синяками под глазами физиономия в зеркале удручала. С этим надо что-то делать. Сегодня мне нужно быть на высоте, позволить себе чуть больше красок, чем обычно.

Бабушка всегда внушала, что я уродилась некрасивой.

А когда я повзрослела, и ее слова категорически противоречили тому образу, который я видела в зеркале, она все равно выискивала какие-то изъяны. То у меня прыщ на носу, да и нос длинноват, то грудь маловата, то талия толстовата… Теперь я понимаю, что, упустив свою красавицу-дочь и мою маму Анжелику, она принимала превентивные меры, чтобы я не пошла по ее стопам. А вместо меня упустила младшую внучку Ларису.

Но детская привычка ощущать себя гадким въелась в подкорку, в старших классах мне было неловко слышать комплименты моей расцветающей внешности. А пять лет назад, когда случилось то, о чем я запретила себе вспоминать, мне хотелось стать блёклой, незаметной тенью, и я стала.

Оказалось, это очень легко — снова надеть сброшенную было шкурку лягушонка. Она приросла ко мне намертво. Обесцвеченные волосы, матовые линзы, делающие цвет мои глаза из таких же васильковых, как у Димы, водянисто-серыми. Бледная помада и пудра. Серые оттенки одежды...

Меня последние пять лет словно не существовало.

А теперь мне захотелось… ожить. Из принципа. Раз кому-то так хочется нашей с Димой смерти, мы будем жить, и жить счастливо! Будь счастлив назло врагам, это самая гуманная месть.

В шкафу, рядом с новым комплектом фирменной одежды висел мой старый деловой костюм, уже почищенный и выглаженный. Я провела рукой по ткани в мелкую темно-серую клетку, решительно стащила с плечиков, свернула и выбросила в мусорную корзину. Этот монашеский мешок носила Мария Андреевна Елисеева, она осталась в прошлом. И вообще в альтернативной реальности!

Вчера неподалеку от отделения банка я видела какие-то бутики. У меня же есть деньги? Зайду на почтовое отделение, чтобы отправить документы бабушке, и у меня останется время пройти по магазинам и сменить имидж. Не кардинально, нет. Но мне уже не хочется сидеть в раковине. В мире слишком много интересного, а жизнь, как я вчера осознала до печенок, — такая хрупкая штука…

Когда я вышла из душевой, одетая в строгий, но изящный черно-белый костюм с эмблемой корпорации (сегодня к узкой юбке с разрезом был выдан приталенный жакет), без маскирующих линз, с забранными в высокий хвост волнистыми волосами и выпущенным вдоль щеки локоном, Димка даже ложку уронил от изумления. Маленький мужчина оценил:

— Мам Эля, ты как воздушная зефирка!

Мы управились с делами как раз к приходу Леонида Павловича. И пришел он не один: за его спиной маячила стройная фигура эйчара Артура с папкой в руках.

Светлые перья его волос сегодня были особенно взлохмачены, а странные пестрые глаза смотрели удивленно:

— Леди Элина? Простите, не сразу признал. Как вы неожиданно похорошели.

Вот... хам! И прекрасно это осознает, судя по легкой тени усмешки, мелькнувшей в глазах. И это почему-то задело.

— Проходите, Леонид Павлович, Дима уже соскучился, — я улыбнулась гувернеру и посторонилась, пропуская его в помещение. И строго посмотрела в глаза эйчара: — Простите, я собралась по делам, у меня не очень много времени. Что вам угодно?

— По каким делам? И далеко собрались? — нахмурился блондин. — После вчерашнего нападения вам нужно быть осторожнее, мы не рекомендуем вам сегодня выходить на улицу.

Он бросил многоговорящий взгляд на Диму, радостно ковылявшего встречать гувернера. Мол, что корпорации делать с ребенком, если со мной что-то случиться. Я понимала его опасения, потому миролюбиво пояснила:

— Я на почту, на первый этаж. Управляющий вчера сказал, что я весь день могу быть свободна.

— Понятно. Тогда я вас провожу, по пути и обсудим некоторые моменты по новому контракту. Вот, ознакомьтесь с предварительным проектом, — он протянул мне папку на резинке и, не успела я ее взять, по-мальчишески оттянул край и щелкнул, как выстрелил.

Мгновенно из двери напротив выскочили двое поджарых, как гончие, бритых парней в черной форме со знакомой эмблемой, но тут же расслабились:

— Всё шутите, Артур Рикардович? Или реакцию проверяете?

— Проверяю, — он грозно глянул на них. — Слишком медленно! Вас тут не чаи гонять поставили.

Охранники недовольно нахмурились, но перечить начальству не стали.