— Какой ужас! — прижав ладошку к губам, прошептала я.

— Не больший, чем уже случился в первичной реальности Мишель-Марии, — на лице Михаила нервно дернулась мышца и опять странным отсветом свечей полыхнули глаза, но он сдержал эмоции. — Так что, Эли, только наш Дима может спасти вашу, точнее, свою сказку, в которой ему жить долго и счастливо. И будем надеяться, что эта непонятная, но такая нужная нам вероятность повлияет на альтернативные реальности и “излечит их”, а тем самым укрепит всю нить. Понимаете?

— Понимаю! — Я с облегчением выдохнула и улыбнулась. Но тут Михаил, задумчиво глядя на меня, сказал:

— Но мне хотелось бы знать, кто и как ее создал, потому что это не я. Я в нее просто влетел, как примагниченная пуля.

— Что значит создал? Вы что, господь бог? Точнее, не вы, а этот “кто-то”?

— Скорее, наоборот, — усмехнулся мужчина и нервно побарабанил пальцами по столику. Показалось, ногти у него странно подросли, заострились и блестят, словно стальные. Я моргнула, и видение исчезло. Вот уже и галлюцинации начинаются!

Я осторожно присмотрелась. Совершенно нормальные розовые ногти с белыми лунками, округлые, ухоженные, на красивых, длинных и сильных мужских пальцах. Эм… Кажется, я переутомилась.

Задумавшийся Михаил провел двумя пальцами левой руки по безымянному пальцу, словно по привычке крутил обручальное кольцо. Жест получился таким ласкающим, интимно нежным, что я сглотнула, мгновенно представив это прикосновение на своей коже.

Божечки, что за мысли лезут в голову?!

Чтобы скрыть смущение, я схватила тарталетку и запихнула ее в рот целиком, даже не замечая ее вкуса. И едва не подавилась. В мою пустую голову с грохотом свалилась очередная неуместная мысль: если он носил кольцо, значит, был женат? В общем-то ничего удивительного. Такой элегантный красавчик с манерами аристократа и глазами цвета виски просто не имел ни малейшего шанса увернуться от какой-нибудь Марго. Но… где тогда кольцо, почему не носит? Или не носит только в офисе? Оно мешает ему прыгать по реальностям и секретаршам?

А, впрочем, какое мне до этого дело? Мне бы Диму спасти и себя заодно. Ведь кто-то же на нас открыл охоту!

С трудом прожевав чертову тарталетку, я залпом выпила остатки чая и протянула пустую чашку изумленному Михаилу:

— Можно мне еще? Чудесный напиток. Так бодрит! И тарталетки восхитительные, особенно эта, с икрой и креветкой.

— Та, что вы проглотили целиком, была с вишней и шоколадным кремом, — ехидно заметил управляющий. Врал. Я точно помню, как лопались во рту соленые икринки. — Элина, вы, наверное, не до конца осознаете, насколько важно то, что я вам только что рассказал о последней из увиденных сегодня реальностей. Той, где Дима будет жить.

— Почему же, осознаю.

— Тогда вы наверняка знаете, кто тот человек, который стал в той реальности мужем Мишель.

— Вы же сами сказали — молодой русский дипломат, — я подняла на него взгляд, сделав его невинно-удивленным. Почему-то совершенно невозможно говорить с Михаилом об Эдике. Даже думать о том мерзавце.

— Врете, — припечатал Михаил, взъерошил пятерней каштановые волны и поднялся, нервно меряя шагами кабинет. — Вы его узнали, я почувствовал. И он оказался для вас очень неприятным сюрпризом, это я тоже успел понять. И из-за этого факта рассыпалась моя единственная версия, как оказалась возможна реальность с живой Анжеликой и Мишель — биологической матерью Димы. Я полагал, что создать такую реальность могли только вы сами, Элина, если вы, как мы с Артуром уверены, потерявшийся стихийный дайвер. И не простой, и даже не путешественник по вероятностям, а легендарный вершитель. Этот редчайший дар объяснял бы и покушения на вас. Но вы бы не сделали себя в лице Мишель женой ненавистного вам человека.

Ну и как реагировать на такой бред? Я согласилась!

— Конечно, это абсолютно невозможно, даже если бы я была богом и могла создавать реальности, что само по себе невозможно абсолютно! Просто немыслимо.

— Ясно. Значит, таким уникальным стихийным дайвером может быть Дима. Возможно, он вас и притянул из другого мира, чтобы вы ему помогли.

— Не может быть! Дима в тот момент вряд ли был зачат! Он родился преждевременно, Ларе стимулировали роды.

— А кто такой Эдик? — неожиданно спросил Михаил, остановившись за моим креслом и, положив руки с двух сторон, наклонился к моему уху. От него пахло умопомрачительным древесно-ореховым парфюмом и тянуло жаром, как от раскаленной печки. — И в какой из ваших реальностей он был? В мире Элины или в мире Мишель-Марии? В фотоальбомах Марии снимка этого парня нет..

Он и это разнюхал! В каком еще моем грязном белье он успел покопаться?

— Не знаю! — Я разозлилась. Вскочила, развернувшись к мужчине, который, как оказалось, уже обогнул кресло, и я почти уткнулась в него носом. — Мне нужно идти к Диме. У ребенка страшный стресс, я давно должна быть с ним рядом! И… и он не дайвер, придумайте что-нибудь другое. Обладай он таким уникальным даром, давно бы уже сбежал в нормальную здоровую жизнь!

Выпалив эту тираду, я рванула к выходу. И меня совсем не мучила мысль, что я снова трусливо сбегаю.

Вот только не удалось!

Дверь распахнулась передо мной сама, и я влетела во входящего мужчину, как муха в стену, с тем же чпокающим звуком. Это сбрякала пуговица жакета о пластиковую папку, прижатую к груди Артура.

— Ой! Простите! — я взмахнула руками, пытаясь сохранить равновесие, выбила из его рук папку и нечаянно наступила каблуком на ногу зама. Он зашипел на меня, содержимое папки рассыпалось по полу, и я, извинившись, присела, чтобы собрать разлетевшиеся бумаги, но Артур поднял меня за локоть, развернув при этом в сторону кабинета, и подтолкнул внутрь.

— Не трогайте, я сам!

Я отшатнулась, замерев с поднятым листком в руках, взгляд непроизвольно опустился на бумагу. Это была распечатка фотографии. И, похоже, снимок был сделан скрытой камерой. На фото были испуганная полуодетая Лара и Эдик, — полуголый, злой, растрепанный, сжимающий девушку за горло. Какой разительный контраст с благостной картинкой из видения альтернативной реальности!

— Что это?! — ахнула я.

Выхватив распечатку из моих рук, Артур нервно дернул головой, поправил длинную челку, сверкнув серым в крапинку глазом.

— Это показания Марго. Потом объясню, как мы сумели получить это свидетельство. Мик, ознакомься. И да, тебя хочет видеть сам генеральный. Немедленно. И материалы на Элю тоже. Ты не представляешь, в каком он гневе!

Микаэль молча кивнул, забрал из рук зама ворох бумаг и, бросив на него нечитаемый взгляд, вышел из кабинета.

Я дернулась сбежать следом, но Артур покачал головой:

— Останьтесь, Элина, мне нужно кое-то уточнить в свете тех сведений, которые добыла Марго. Кстати, она не причастна к покушениям.

— Рада за нее, но мне нужно к племяннику.

— Не нужно. Мальчик спит, и во время сна с ним работает Леонид Павлович, готовит ребенка к переходу в выбранную им реальность. Это не простая задача, и мешать процессу нельзя. Вы успеете увидеться с ним. Более того, его переход без вашего наблюдения не состоится.

— Спасибо.

— Спасибо.

Она улыбнулась своей потрясающей, мимолетной улыбкой Джоконды, и Артур снова поймал себя на мысли, что отдал бы многое за то, чтобы она так улыбалась ему, а не только при мысли о своем обожаемом мальчике Диме. Улыбка озаряла бледное лицо Элины, превращала его в совершенный лик Девы Марии так же внезапно и резко, словно скульптор сдернул наконец покрывало с прекрасной статуи.

И потому Артур отлично понимал Микаэля, постаравшегося скрыть свою находку даже от него. Такое сокровище надо хватать, тащить в пещеру и никогда не выпускать из лап. Артур бы не выпустил.

Да что там, и безупречный Микаэль умудрился даже главному не сообщить ни о новой сотруднице, ни о ее предполагаемых (да что там предполагать, уже никаких сомнений!) талантах, ни о том, что между ним и Элиной, как оказалось, существует дайверская связь. По меньшей мере — пять с половиной лет. Правда, Мик сам мог осознать это только сегодня. Но ведь почему-то он сбежал в эту богом забытую дыру именно в тот год. Почему-то сидел здесь безвылазно, оправдываясь ссорой с отцом и потерей невесты. Тоже, кстати, исчезнувшей именно тогда. Не она ли это? Не ее ли искал все эти годы Микаэль? Но его невеста не имела никаких особых талантов, кроме красоты, родословной и наследства. Ни талантов, ни, скажем прямо, особого ума. И Мик никогда ее не любил. Артур бы знал.