— Бред! — отрезал профессор и продолжил разглядывать носки своих ботинок.

Я переведа дыхание. Оказывается, все это время я боялась пошевелиться. Не знаю почему, но сердце колотилось как у пойманного зайца. Не думала, что я настолько впечатлительна, но… почему профессор покушался на меня?

Причем тут водоросли, та девчонка, и почему мне так… не по себе от нежности, светившейся в глазах Михаила, когда он смотрел на экран и девушку, почему-то так похожую на мое… точнее, на школьное фото Мишель в тот короткий период, когда я-Мишель-Мария на краткий миг стремительно расцвела? Возможно, мы с Мишель изначально были похожи, потому я и оказалась притянута на перрон в миг ее смерти. Но причем тут еще третья девушка из чужого и необычного лазурного мира?

И почему так бьется сердце и кружится голова?

Управляющий, заметив мой недоуменно-испуганный взгляд, улыбнулся, но улыбка мгновенно слетела, когда он перевел взгляд на сэра Джандара:

— Тогда, наверное, вы, лорд Эйгер, в бреду тайно вскрыли мой портал в кабинете, чтобы снять информацию о координатах нового мира, сохранившиеся в его памяти, а потом в бреду же отдали приказ найти подпольного вердайвера. Но вы не учли, что при малейшем вмешательстве в систему, я получил сигнал, и уже не выпускал вас из вида, хотя ваш лучший друг и мой отец мне не поверил. Вот здесь запись вашего проникновения в мой стационарный портал. И запись вашей беседы с нанятым вердайвером. Не только вы умеете добывать информацию, мой несостоявшийся тесть, — Михаил выложил на стол крошечный предмет, похожий на драгоценный камень в серебряной оправе. — К сожалению, в то время я не придал значения вашему интересу. Думал, что вы с дочерью следите за мной только для того, чтобы не дать мне сорваться с крючка и нарушить данное слово. Помните, когда я пришел к вам, чтобы разорвать помолвку, а вы начали шантажировать меня, обвинив в незаконной наркоторговле из утаенного мной мира? На самом деле вы собирались предъявить мне то, чем уже занялись вы сами.

— Глупости! Ты сам заляпался по макушку, а хочешь спихнуть на меня свои делишки?

— Я не поддался на шантаж, а на следующий день Эли исчезла.

— Понятия не имею, кто такая эта Эли!

— Тогда почему Амелия так перепугалась, когда я прислал на церемонию вместо себя букет засушенных черных водорослей? Почему вы сами, лорд Эйгер, так перепугались, что ударили свою единственную и нежно любимую дочь?

— Дурацкие вопросы. Разве я помню? Столько лет прошло! Да и с чего бы мне пугаться пучка какой-то сушеной травы?

— С того, сэр Джандар, что вы узнали эту траву. И отлично поняли мой намек. Вы оба поняли, что я знаю, кто убил Эли. Я нашел помогавшего вам вердайвера, хотя и его вы попытались убить, погрузив в наркотические грезы. И запись вашей ссоры с Амелией у меня тоже есть.

На этом моменте Артур вскинул голову и спросил:

— Но почему ты молчал так долго, Мик?

— Из-за Эли. Потому что моим желанием, которое я загадал после того, как она спасла меня из морской ловушки, была… она. Я загадал ее жизнь. Я загадал, что если мой дар когда-нибудь сможет спасти ее, то пусть я лишусь дара, но спасу. Ведь я думал, что дар — это самое ценное, что я имел. Но Эли была права: мы и сами не знаем, что для нас высшая ценность на самом деле. И платой за мое желание стало то, что я ее потерял. И все же… Все же я должен был найти ее, а найти ее я мог, только пристально наблюдая за моими врагами.

— Подожди, — махнул рукой дед Михаила. — Так ты знал, что твоя секретарша Марго — это пропавшая Амелия? Знал и молчал на все обвинения, когда мог одним словом их снять, обелить репутацию, восстановить честь семьи?

— Конечно, — улыбнулся Микаэль. — И офицер Риковс тоже знал, полиция давно в курсе, потому я и на свободе. Мы ждали, когда лорд Эйгер, понявший в момент убийства, что Эли ускользнула и стала опасным свидетелем, выведет нас на след и раскроет себя. Иначе невозможно было бы его поймать с поличным и предъявить обвинения в покушении на ее жизнь.

Император крякнул, хлопнул себя по карману и вытащил очередной платок. Взглянул на меня, замершую как мышь под веником.

— Так эта девушка и есть та самая Эли?

— Да. Сегодня я окончательно в этом убедился, — улыбнулся Михаил с такой же щемящей нежностью, с какой только что улыбался девушке на экране. — К ней еще не вернулась память, потерянная при погружении, но это точно она. И даже имя… даже твое имя, Эли, которое ты сама себе выбрала.

Марго почему-то вскрикнула и обмякла на стуле, и, пока все на нее пялились, искали воду и пытались напоить, Михаил быстро заправил мне локон за ушко и, взяв мою руку, поцеловал ладонь.

— Ни о чем не беспокойся, Эли. Теперь всё позади. А память вернется, я помогу.

Когда суета вокруг Марго утихла, император продолжил допрос:

— Ладно, с ней потом разберется полиция. Я тут слышал гораздо более важную вещь. Ты говорил о Невидимом Джи, главе синдиката черных дайверов вероятности. У тебя есть доказательства, что наш лорд Эйгер и Невидимый Джи — одно лицо?

Михаил кивнул, но тут поднялся его отец.

— Позволь мне, ваше величество… Да, есть неопровержимые доказательства и десятки найденных нами свидетелей. Трюк с исчезновением Амелии и ее состояния позволил нашему совладельцу вывести огромные суммы из-под контроля казначейства. Все они ушли на построение подпольной сети вердайверов и выкуп плантаций черной водоросли и за пять лет принесли огромные проценты. Мы с сыном не сразу осознали масштаб злодеяний. Джандар, владея всеми нашими технологиями и обладая неиссякаемым и неконтролируемым источником, построил свою теневую империю. Стал самым богатым и самым преступным злым гением Мультивселенной. Он, знаете ли, мечтал, чтобы младшая ветвь императорского рода стала старшей. Это и было его желанием, которое он однажды загадал.

— Да! — вдруг выпрямился лорд Эйгер. — И мое желание сбудется. Потому что чертова морская трава, в отличие от нашего фальшивого «колеса», лишь подменяющего одну реальность другой, соответствующей, исполняет желания по-настоящему, без подмен.

— Ты забыл о цене, друг мой, — печально улыбнулся Велливул Гронд. — Ты забыл, что отдашь за него самую большую ценность.

— Жизнь? — фыркнул лорд. — Плевать. Я готов.

— Тогда какой смысл, Джан?

— Ты поймешь это, когда выращенное мной древо теневой реальности накроет нашу. Накроет и заменит.

— Этого не произойдет. Не думаешь же ты, что мы с Миком все эти годы сидели сложа руки?

— Что ты хочешь сказать?

— Только то, что сегодня, сейчас, пока мы тут дружески беседуем, все твои плантации черной водоросли были уничтожены, а полиция массово арестовывает твоих подельников, Джан.

— Врешь! Нет! Ты… ты… — профессор захрипел и задергался.

Марго, завизжав «Папа!», рванулась к нему и даже сумела увернуться от лап охранников, но ничего не могла сделать скованными наручниками руками. Император прохрипел: «Врача, немедленно!».

В поднявшейся суете я закрыла уши ладонями и уткнулась лбом в колени. Почувствовала, как уплывает мир. Словно я лодка, а мир — это берег, оставшийся далеко-далеко.

Воспоминания накатывали такими же ленивыми волнами, как студенистая вода питательных чаш Чернушки.

Вот моя мама-биолог надевает на меня шлем с фильтрами и предупреждает: «Эли, не приближайся к воде и не снимай шлем, иначе это будет первый и последний раз, когда я беру тебя на станцию». Я согласна на всё! Я терплю ужасно неудобную маску, рассчитанную на пятилетнего ребенка, а мне уже семь, и я крупная девочка. Терплю жару от водолазного гидрокостюма, который, наоборот, мне велик, и пот, вместо того, чтобы выводиться через поры особой ткани, струится по телу и противно хлюпает в ступнях при каждом шаге. Мне слишком давно хочется увидеть все-все тайны нашей маленькой фермы. И — это надо тщательно скрывать — я мечтаю, чтобы наша Чернушка меня схватила, а я спаслась и имела право загадать желание. Какое? Конечно, счастья всем! Всем-всем-всем!