- А в обители, стало быть, что-то осталось? - нахмурился Вител.

- А иначе с чего б им ворота запирать? Может, еще с прошлых лет запасы есть. А что с летошними случилось, разве скажут... - странник снова хлюпнул носом. - И неведомо, везде так или только в этих краях.

- И почему это приключилось? Об этом что говорят? - спросил Чарим, дергая себя за ус.

- Да как обычно... валят всё на злое колдовство, но вот чьё, почему вдруг, того никто не может сказать. Хотя... - он почесал переносицу, - кое-что болтают.

- Ты рассказывай дальше, - подбодрил Вител. - И глазами-то по сторонам не стриги, не стриги! Сказано - угощу, значит, угощу, но только если по делу говорить будешь. И не выдумывай, а то знаю я вашу братию: сейчас как наплетешь семь возов небылиц с небыличкою, а мы уши-то и развесим!

- Не, дядя Вител, он покуда не врал, - не удержалась я, - по нему хорошо видно.

- А тебе почем знать?

- А он, когда думает, соврать или нет, за нос хватается, - пояснила я.

Примечать такое меня еще кормилица учила, да и отец об этом упоминал. Что там! На моем же примере и объясняли, когда я выдумывала очередную байку и пыталась подловить взрослых. И матушка кое-что рассказывала о языке тела, который у многих очень похож: люди, сами того не осознавая, выдают себя жестами. Достаточно внимательно приглядеться, куда и как человек смотрит, как держит руки - свободно или скрестив на груди, теребит ли вещи или пальцы, и можно понять - лжет собеседник, скрытничает или говорит правду, спокоен или взволнован, а если так, то именно этим разговором или же его беспокойство имеет другую причину... Конечно, до высот такого искусства мне было далеко, но уж очевидные вещи и я различить могла.

- Если чешет, значит, не врет, а просто задумался - рассказывать или лучше язык прикусить. А если этак вот за кончик дергает, значит, либо чего-то не договаривает, либо на ходу сочиняет. Ну а если ещё и в сторону смотрит, тогда точно врёт, - добавила я, и Вител переглянулся с Чаримом.

Тот только брови поднял, мол, надо же, не ожидал от дурачка Ленни таких познаний!

- Ну что, странник, угадал наш малой? - спросил Чарим.

- Угадал, - нехотя ответил тот и покосился на меня. - Дело такое... не всякому о нем говорить стоит, побить могут. Но вы вроде не из этаких...

- Не хватало еще руки об тебя марать, - буркнул Вител. - Если что, так возьму за шкирку, разверну да коленом под зад дам, и будет с тебя... Говори уже!

- Слух ходит, - произнес странник, - мол, эта напасть приключилась потому, что князь решил жениться.

- Приехали! - присвистнул Чарим. - А как это связано-то?

- Так он не абы кого захотел в жены взять, - пояснил тот.

- Колдунью, что ли?

- Бери выше, - ухмыльнулся странник, - горную ведьму.

- Да ну, - после паузы произнес Вител, - выдумки. Сколько через перевал ходим, ни разу никаких ведьм не встречали. Водится там, конечно, всякое, но...

- Ну так они ж не говорят, мол, здравствуй, путник, я горная ведьма, заходи в мой дом, гостем будешь, - серьезно сказал странник. - Ты, может, и видел какую, а то и не одну, да от человека отличить не смог. Когда надо, они распрекрасно людьми притворяются!

- Ну это-то ладно, пока нас не трогают, пусть хоть кем прикидываются, - махнул рукой Чарим. Судя по тому, как он хмурился, новость ему очень не понравилась. - Ты по делу говори! Ну, захотел князь на ведьме жениться, и что с того? Хоть бы и на козе, его дело... Дальше что? Свататься поехал, а ему от ворот поворот дали?

- Да если бы... Так-то, может, ничего и не случилось бы, да понимаешь, добрый человек, он силком ее в жены взять решил. А это...

- А как можно ведьму принудить? - удивился Вител. - Если ей что не по нраву придется... Фьють - и нет ее, ищи-свищи!

- Вот этого не знаю, - честно сказал странник. - Пересказываю, что от других людей слышал.

- Может, обманом в гости заманил и как-то удержал, слыхали, может? В сказках о таком говорится, - подал голос Мак.

- Что ж, князь ухитрился это устроить? - покачал головой Марон.

- Да не знаю, говорю же! Где он ее нашел, как удержал, никто и гадать не пытается... В сказках так: если у ведьмы, лесной ли, горной или речной отобрать что-нибудь важное, она никуда не денется, будет жить с человеком и это... как его... всяческие блага ему приносить, вроде того, и даже детей рожать. Ну, это пока не догадается, что ее обдурили, не вернет украденное и не освободится. А вот тогда жди беды! Хорошо, если она просто так ускользнет, а не отомстит...

- Так это, значит, ее рук дело? - нахмурился Вител, но странник только развел руками.

- А и я о свадьбе слышал, - подумав, сказал вдруг Бурин, третий наш возчик, пожилой грузный мужчина.

Он был молчалив до крайности, разговаривал обычно только с волами, а на приказы хозяев кивал или мычал что-то себе под нос. Признаюсь, я порой о нем забывала, а вспоминала, лишь когда он протягивал миску за своей долей похлебки.

- Это когда?

- Когда Керриск миновали. На ярмарке.

- Да скажи толком, что слышал-то? - рассердился Чарим. - Или ты уже говорить разучился?

- Не разучился. А болтать попусту не люблю, - буркнул тот, сел поудобнее и погладил седоватую бороду. Он ее расчесывал на две стороны, и выглядело это забавно. - Так матушка завещала.

Чарим с Вителом переглянулись и заржали, как два жеребца.

- Еще один... - выдохнул Вител, отсмеявшись. - Рассказывай уж, молчальник!

- Служанки, значит, сплетничали. Мол, князю девицы-красавицы прохода не дают, а он отцу, когда тот помирал, поклялся жениться на его воспитаннице, - сказал Бурин, помолчал и пояснил зачем-то: - В смысле, старого князя воспитаннице.

- А кто такова? Никогда не слыхал! - удивился Чарим.

- Никто не слыхал. И не видал до последних лет.

- Прятали ее, что ли? А зачем?

- Мне откуда знать? Служанки эти говорили еще, что у девицы глаз дурной. И как бы не она старого князя извела, чтобы поскорее замуж за молодого выйти и княгиней стать. И еще нескольких девиц со свету сжила, чтоб не зарились на чужого жениха.

- А уж не она ли ведьма и есть? - задумчиво произнес Вител. - Может, ее никто не обманывал, а она своей волей к людям пошла? Молодой князь-то парень хоть куда...

- Не, то вряд ли, - покачал головой Бурин. - Ту воспитанницу, служанки говорили, еще девочкой во дворец взяли, лет пять не то шесть назад. Оно, конечно, ведьма и ребенком прикинуться может, только на кой ей мальчишка? Ему тогда сколько было? Годков пятнадцать?

- Да кто разберет, что ей в голову взбрело? Хотя и верно, зачем ей у людей взаперти сидеть? Подождала б, пока княжонок возмужает, тогда б и явилась на готовое, ведьмам наши годы - как дни, так они долго живут.

- А ну как его отец успел бы сговорить?

- Так ведьма она или кто? Уморила бы невесту, да и дело с концом!

Я слушала их оживленную болтовню, а по спине у меня бегали ледяные мурашки. Вот, значит, какие слухи ходят...

- Но князь до сих пор не женат, - сказал вдруг странник. - Срок траура не вышел еще.

- Может, потому ведьма и лютует? - предположил Чарим. - Дескать, вот чего я устроить могу! Всё пожгу-поморожу, пылью по ветру пущу, если женишься на той девице, а не на мне!

- А что, и впрямь похоже, - согласился Вител. - Или, может, князь ей наобещал всякого-разного, надеялся, что отец передумает насчет воспитанницы-то, ан нет, не передумал... Тут и гадай: или последнюю родительскую волю не исполнить, или ведьму разозлить? Поди знай, что хуже?

- Угу, оказался парень меж двух огней, - вздохнул Бурин.

- Ты еще скажи, всё зло от баб, - фыркнул Чарим. - Нет, тут, похоже, князья сами чего-то накрутили-навертели. Отец одной слово дал, сын - другой, кто разберет, какие у них там расклады, у высокородных-то? Вот сами и запутались. А мы теперь хлебай полной ложкой, знай, не обляпайся...

- Да, верно говорят: князья дерутся, а у простого люда хребты трещат. Эти, правда, не дерутся, а... - Вител ввернул крепкое словцо, - да нам от того не легче.