Как же это я забыла про них, притащив в дом Фёдора?! Сейчас начнется…

— Маргарита Николаевна! — сверкнув очками, зычно гаркнул Бронштейн-младший. «Началось…» — Когда вы наконец прекратите издеваться над людьми?! У нас приличный, образцовый дом, и только вы с вашим приятелем Веселовским вносите смуту, делая из приличного дома Содом! — «Ух ты, какой каламбурчик!» — По счастью у Александра нет животных и бороться приходится только с ним самим! А вот что делать с вами?!

«Четвертовать, что же ещё?» — снова мысленно прокомментировала я, а он загремел на весь подъезд:

— Мы терпим ваше присутствие исключительно из уважения к вашим родителям!

Господи, при чём тут мои родители? Они уже «сто» лет как живут за границей!

— Ну это же невыносимо! Мы давно смирились, что ваш кот постоянно сыплет на лестницу шерсть!

Фантазия немедленно подбросила мне весёлую зарисовку: Магистр достаёт из объёмного лукошка меховые ошмётки и старательно посыпает ими пролёты. Не удержавшись, я хихикнула.

— Вам смешно?! — возмутился сосед. — Вам этого издевательства мало, вы ещё и собаку завели?!

— Она сама завелась… — попыталась оправдаться я.

Склоки я терпеть не могу, а теперь их уж точно не избежать. Бронштейны не любят животных и если на Магистра ещё кое-как закрывали глаза, то Фёдор будет таким мощным раздражителем, который стопроцентно приведёт к каждодневным скандалам.

— Если вы немедленно не уберёте из квартиры пса, я буду жаловаться! Мы пожилые люди, нам требуется отдых, а вы мешаете своим лаем! — рубанул сосед.

В мозгу у меня что-то щёлкнуло. Видно планка сорвалась. Вечно со мной так: терплю-терплю, старательно пытаясь удержаться в рамках учтивости, а потом «бац», и о мирном урегулировании конфликта можно забыть.

— Полаять я, конечно, могу, для разнообразия, — с вызовом сказала я. — Но в основном предпочитаю изъясняться на языке, доступном пониманию окружающих. С вами, к примеру, буду говорить по-русски, хотя и не уверена, что он вам достаточно понятен! Вы ещё и меня переживёте! А отдыхать можете в любое, свободное от лая, время! Вы же ничем не заняты, кроме еды, сна и просмотра телесериалов! Не удивлюсь, если вам даже неизвестно, что есть пенсионеры, вынужденные трудиться, чтобы заработать свою горбушку хлеба, потому что мизерной пенсии ни на что не хватает! У вашей же семьи есть всё для счастья! А вы всё равно постоянно чем-то недовольны! Я не знаю, с чего вы решили, что мир принадлежит только вам, но вы сильно заблуждаетесь! Знаете, сегодня я встретила бомжа. Так вот, представьте, и ему тоже принадлежит кусочек мира!

— Ах вот как вы заговорили?.. — протянул сосед. — А прикидывались такой воспитанной, интеллигентной девушкой!

— А мне надоело прикидываться! — заорала я, тщетно пытаясь обуздать вырывающуюся наружу пламенную речь. — И я сомневаюсь, что лай моей собаки вам слышен лучше, чем мне — звук вашего идиотского телевизора! Такое впечатление, что у вас вся семья глухая! А если действительно тугоухая, непонятно, как вам может помешать лай в соседней квартире?! По всем прикидкам, вы его вообще слышать не должны! Или это у вас прикол такой — людей доста…

— Всё ясно! — перебил Бронштейн. — Завтра же я буду жаловаться!

— Да хоть в ООН!

— И уж поверьте, — закивал сосед, — я найду на вас управу!

— Бог в помощь! — рявкнула я и уже собралась захлопнуть дверь, но тут Азаров как раз закончил разговор и появился в прихожей.

Он деликатно отодвинул меня в сторону и строго спросил:

— В чём дело, товарищ?

Бронштейн, не ожидавший увидеть в моих апартаментах незнакомого крепкого парня, опешил.

— А вы… кто?.. — растерялся он, машинально поправляя очки указательным пальцем.

Следует заметить, что соседи мои были людьми боязливыми. Это сейчас я одна, и они осмелели. А когда, например, у меня жил Димка, очень даже опасались идти на открытый конфликт.

— Служба госбезопасности, — во второй раз за сегодняшний вечер сурово произнёс Виктор, привычным движением открывая свой «волшебный» документ. — Так я спрашиваю, в чём дело?!

Магическое словосочетание отразилось на лице соседа священным ужасом. Бедняга Бронштейн, наверное, в секунду вспомнил все жуткие истории про НКВД, и угроза, некогда исходившая от Димки, показалась ему невинной забавой.

— Эээ… — проблеял он, отступая, — собачка у вас громко лает… а у меня родители… пожилые…

— Собака служебная, — грозно двинулся на него Азаров. — Здесь на задании. Имеете что-то против?

— Я… то есть, мы… нет. Раз так… конечно… мы только за, — закивал сосед. — А почему на задании? — набравшись храбрости, с дрожью в голосе спросил он. — Что-то случилось?..

— Сведения секретные. Мы не вправе разглашать, — ответил Виктор, затем смерил Бронштейна непроницаемым взглядом и добавил: — Хорошо, вам скажу. Готовится теракт. Будет лучше, если вы на время покинете этот дом. Месяца на два. А лучше до весны.

Виктор говорил очень серьёзно, а я еле сдерживалась, чтобы не захохотать, настолько смешно было наблюдать, как сосед таращит глаза, прижимая к груди холёные ручки. Представляю, как загудит сейчас это осиное гнездо!

— А теперь — свободны, — резко сказал Виктор. — И не вздумайте болтать! Спецслужбам лишняя огласка не нужна. Сами понимаете, паника начнётся, а нашему ведомству это ни к чему. Вся операция может сорваться. Вы, я вижу, человек положительный, надёжный, вам можно доверить государственную тайну.

— Служу Отечеству! — выкрикнул Бронштейн, вытягиваясь и беря под козырёк.

— Но-но, — грозно осадил его Виктор, — к пустой голове руку-то не прикладывают!

— Виноват… — побледнел сосед, а я чуть не подавилась хохотом.

— Всё, товарищ, идите, спасайте семью, — Виктор снисходительно похлопал его по плечу, подталкивая к лестничному пролёту. — И помните: никому ни слова.

Бронштейн торопливо развернулся и неумело замаршировал по коридору, а на меня от долго сдерживаемого смеха напала икота.

— Ладно, оставайтесь, заслужили, — между спазмами диафрагмы, выдавила я. — Интересно, дорогие соседи прямо сейчас съедут или до утра подождут?

Ответ на этот животрепещущий вопрос мы получили примерно часа через полтора.

Федька был накормлен, сами мы тоже поужинали. Я убрала со стола, выглянула в окно и жестом пригласила Виктора подойти. Бронштейны споро загружали в микроавтобус чемоданы.

— Пара месяцев форы не так уж и мало, — с улыбкой заметил Азаров. — За это время многое может измениться. А вы меня ещё на постой брать не хотели.

— А я смотрю, вы шутник похлеще Димки, — тоже улыбнулась я и вздохнула. — Где теперь бедные Бронштейны скитаться будут?..

— А вам их уже жалко? — поразился Виктор.

— Ну не то чтобы жалко, а как-то неприятно, что люди из-за меня крова лишились.

— Рита, поверьте, эти найдут, где с комфортом пристроиться. И потом, что это вы чужие лавры присваиваете? Не из-за вас, а из-за меня. А точнее, вон, из-за кого, — кивнул он на собаку. — Правда, Федька?

«Злобный» пёс бросился на нас с поцелуями, радуясь, что на него обратили внимание. Не зная, кому отдать предпочтение, он попеременно стал облизывать то меня, то Азарова.

— Всё, всё, — отбивался Виктор, смеясь.

Что-то я не пойму, где тут народ злобность углядел? Прекрасный пёс, очень даже ласковый… А то, что дом охраняет, так, вроде, и положено ему так…

Я отвела Виктора в его временное пристанище, выбрав спальню подальше от своей и, не утруждаясь чрезмерным радушием, попросту указала гостю на шкаф, где хранилось постельное бельё.

Виктор вызвался перед сном прогулять собаку. Никакой необходимости я в этом не видела, раз уж Федька и так полвечера провёл на улице, но возражать не стала.

Пока мальчики гуляли, я нашла подходящего размера коврик и пристроила его в качестве собачьего места под розовым кустом. Однако, возвратившись, Фёдор полностью проигнорировал приготовленную подстилку. Растянувшись на пороге, он перекрыл входную дверь, демонстрируя, что поднимется только по тревоге. В общем, выбрал себе место сам.