На желтоватой бумаге размашистым почерком было начертано: «Пейте валерьянку, по одной штуке три раза в день!»

— Тьфу ты, ещё один юморист выискался! — я выругалась, скатала листок в плотный шарик, щелчком отправила его в близстоящую урну и поехала на квартиру убитой.

Как и в первый приезд, истязать звонок пришлось долго. Я уж было решила, что младшего Валентина всё-таки забрал старший, и собралась позвонить тому на сотовый, когда за дверью хмуро спросили:

— Кто?

— Это Маргарита Королёва, я у вас собаку забирала. Вы обещали родословную найти.

Дверь без звука отворилась, оказалось, она и не заперта вовсе. На пороге возник полуголый заспанный Валёк с взлохмаченными сальными волосами.

— Не-а, не нашёл, — зевая во весь рот, прогундосил он.

— Добрый день, — сказала я, помня, что интеллигентные люди при встрече всегда здороваются, даже если человек им не слишком приятен.

— Привет, — кивнул пацан, «просыпаясь» и окидывая меня оценивающим взглядом.

— Искал, но не нашёл, или не нашёл, потому что не искал? — уточнила я.

Парень поморгал, переваривая сложную спросонья фразу, и нехотя сознался:

— Не искал.

— Может, вместе поищем? — предложила я, поигрывая ключами от машины. — Она мне позарез нужна.

Валентин поразмышлял немного, попялился на мои ноги и наконец соизволил пригласить:

— Заваливай.

Меня провели в столовую, которая с момента нашего с Виктором визита несколько видоизменилась, а именно: покрылась жирными пятнами, обросла грязной посудой и провоняла коноплёй. Теперь понятно, откуда в юноше столько странностей. Травкой балуется. А может, и похуже чем… Как он теперь жить-то будет? Последыш избалованный…

— А ты, вообще, кто такая? — неучтиво спросил Валёк.

— В каком смысле? — растерялась я. Уж и не помню, когда со мной разговаривали в подобном тоне. В последний раз, наверное, в подростковом возрасте.

— Ну, нас откуда знаешь? С матерью, что ли, корешилась?

— Да не то чтобы очень… — протянула я. — Так, знакома была… заочно.

— А псина эта безмозглая тебе зафига? — поинтересовался он, роясь в разных ящиках. — Она же без башни совсем.

— Сам ты без башни, — огрызнулась я, обидевшись за Федьку. — Нормальная собака. Должок у меня перед Дмитрием. Он попросил забрать, я забрала.

— А, так у вас с Димкой того? — осклабился Валёк, оглядываясь. — Так и знал, что он матери мозги пудрит. А она-то губы раскатала!

— Сам ты того! — возмутилась я, только сейчас заметив, что говорю с парнем почти на его языке. — Мы с ним просто работали вместе, в одной фирме. Ищи давай родословную. Помочь, может?

— Сам справлюсь, — насупился он. — Я слышал, вроде, он её и завалил?

— Враньё, — сказала я, не переставая удивляться отсутствию признаков скорби у сыночка. Вот так жил человек, жил, умер, а никто и не расстроился…

— А чё? Всё может быть. Доставала она его своей любовью — смотреть противно было… Кто угодно не выдержит. Всё бабосы ему, дура, совала. Что ни настрижёт — с Димочкой пополам, — язвительно скривился Валёк. — Я в её бизнесе, конечно, не фурычу… только знаю, что всё мать делала, и Димка ей этот нафиг в делах был не нужен. Покупала его, значит…

— А ты чего к отцу не поехал? Тяжело же одному, — решила я проявить заботу о юноше, а заодно и сменить неприятную тему.

— Ты чё, бахнутая? — Валёк обернулся и постучал по лбу указательным пальцем. — Кто ж с родоками жить захочет, если без них обойтись можно? С матерью ещё куда ни шло — она меня почти не цепляла, не до меня ей было. А с батиной женой точно охренеешь! Прикинь, училку нашёл — баран. Она ж меня зае… — без стесненья припечатал он матерным словом. — Да и не один я, сейчас друзья должны подвалить. Хочешь, тоже оставайся. Группешничек организуем, — подмигнул он, а меня от такого предложения едва не вывернуло желудочным соком за неимением иного содержимого желудка.

— Нет уж, спасибо, я не по тем делам, — пробормотала я, пытаясь справиться с подступившей тошнотой.

В это время сработала сигнализация в моей машине, и я рванула к окну — посмотреть, что там такое. А заодно и свежего воздуха глотнуть.

Никого вблизи автомобиля не оказалось, кроме довольно крупной собаченции, отбежавшей от хозяина.

— О, нашёл! — в это время возвестил за моей спиной Валёк, вывалив приличное количество бумаг прямо на пол.

— Отлично, давай сюда, — обрадовалась я и тут заметила на подоконнике ноутбук. — Твой? — кивнула я.

— Не, материн.

— А тебе нужен?

— Ну как?.. Продам. У меня свой есть, — пожал плечами Валёк.

— Могу купить, — предложила я. — Сколько?

— А тебе зафига бэушный? — спросил он.

— Да всегда хотела эту модель, только новый очень дорого получается. Ты же дешевле продавать будешь? — нашлась я.

Парень вновь осклабился.

— А ты оставайся, я тебе так отдам, — ухмыльнулся он.

— Щаз, разбежалась! — рявкнула я. — Цену говори.

Мы немножко поторговались. Валёк ещё раз попробовал соблазнить меня своими сомнительными прелестями, а также косячком, со знанием дела сообщив, что употреблять более сильные средства мне по первости рано. Мысли, что я никакую наркоту вообще принимать не собираюсь, он почему-то не допускал.

Я настоятельно порекомендовала ему не тратить время попусту и оценить товар. Он махнул рукой, и вскоре я стала обладателем подержанного лептопа. Модель была неплохой, но мой собственный ноут ей не уступал, так что этот я купила с единственной целью — проверить, не хранится ли в нём какая-то интересующая меня информация.

Мне уже до чёртиков надоело общество этого мальчика-переростка и, расставшись с энной суммой, я собралась попрощаться. Но не успела.

В столовую ввалились три верзилы, такого же свалочного вида, как и Валёк.

— Вот это тёлка! — ощупывая меня липким взглядом, присвистнул тот, что находился посередине. — Ну, ты, Карета, даёшь! — прибавил он, с уважением посмотрев на Валентина. — Прямо сюрпрайз!

— Двери не пробовал закрывать, чучело?! — шикнула я на Валька, вешая сумку с покупкой на одно плечо, свою собственную — на другое, и снова отступая к окну.

— Да не, Фал, она не ведётся, — махнул рукой Валёк, — я уже прибалтывал.

— А это мы сейчас проверим, — заржал молодым жеребцом быкоголовый Фал. Я бы окрестила его Буцефал, если бы тем самым не побоялась оскорбить память легендарного коня Александра Македонского. — Какая ж тёлка поразвлечься откажется, да, братаны? — подмигнул он остальным и двинулся на меня. «Пристяжные» радостно оскалились и тоже пришли в движение.

— Пацаны, да ну её нах… — проскрипел Карета, — пусть валит. Баб, что ли, не найдём?

— Эту хочу, — не оставляя места сомнениям в его намерениях, припечатал тяжело задышавший «коренник».

Положение моё можно было бы назвать критическим. Я умею постоять за себя, но сейчас соотношение сил было явно не в мою пользу. Однако, как сказал, кажется, Биант, «не силой бери, а убеждением». И сегодня утром по счастливому наитию я прихватила с собой один очень убедительный «аргумент», который сейчас и выхватила из сумки.

— Значит так! — рявкнула я, направляя револьвер на Фала. — Стреляю без предупреждения. Сначала в ноги, кто дёрнется — в голову. Я не снайпер, но стреляю хорошо. Так что проверять мою меткость не советую.

— Вот вам и сюрпрайз… — любитель массовых развлечений, не ожидавший такого поворота, приостановился и сплюнул. — Ты где эту юродивую надыбал? — скривился он в сторону Валька.

— Я ж тебе говорил: ну её нах, дуру белобрысую, — невежливо откликнулся тот.

— Разговорчики в строю! — не узнавая собственного голоса, гаркнула я хриплым басом. — Ну-ка быстро выгребли из карманов наличность и отдали Карете! А ты, дружище, приложи к ней те бабки, что я тебе за ноут отдала и оставь всё на столе. И не надо резких движений, а то у меня рука может дрогнуть.

— Тётя, ты чё, правда, блаженная?! Какие бабки?! — дёрнувшись, заорал Фал, который, вероятно в компании был за главного, а потому и вёл все переговоры.