И на глазах у изумлённой публики мой «Пони», мигнув фарами, проделал финт, достойный знаменитого Горинчи. Проскочил перед самым носом у опешившего от такой наглости «Форда» и, как точным ударом посланный в ворота мяч, влетел в пространство между двумя машинами.

Жаль, рядом не было моего учителя. Вот бы его гордость обуяла за этот мастерски выполненный манёвр. Зато других зрителей было предостаточно. Вдогонку мне полетели звуки сигналки, а Фордовский водитель, кажется, от возмущения даже руль бросил. Ну сам же бессовестный! Мог бы и пропустить! Видел же, что у нас выезд сложный, и «Мазда» менжуется. А если по уму, то на это место давным-давно просится светофор!

Зазвонил телефон, высветив наш рабочий номер. Даша сообщала, что в офисе ждёт посетительница.

— Вроде, у них кто-то в море погиб, — сказала она, понизив голос до шёпота. — Софью Альбертовну спрашивает… Может, выпроводить её?

— Нет, не надо, проводи её, пожалуйста, в мой кабинет и угости кофе или чаем, я скоро буду.

— А зачем, у нас не принято посетителей угощать, — удивилась девушка.

Новая метла в моём лице ощетинилась всеми прутьями. Затем, Даша, что человеку сейчас наверняка тяжело, и какое-то минимальное участие, да хотя бы просто любезность ему точно не повредит.

— Теперь принято, — не вдаваясь в подробности, с досадой сказала я, всё больше раздражаясь от того, что опять приходится заниматься совсем не тем, чем хочется.

В моём кабинете сидела молодая женщина, с виду примерно моя ровесница. Чёрное одеяние, перехваченные траурной лентой, собранные в хвост волосы, на неподвижном лице — непроницаемые солнцезащитные очки.

— Здравствуйте, — как можно мягче произнесла я. Сообщить человеку в траурных одеждах о добром дне язык не повернулся.

— Здравствуйте, — эхом отозвалась посетительница и повернула лицо в мою сторону. — Вы директор? — Я утвердительно кивнула. — Мне вообще-то Софья Альбертовна нужна, — продолжила девушка, — нашим делом она занимается…

— Видите ли, её, к сожалению, нет. Но вы можете всё рассказать мне.

— Нам Арина Симонова порекомендовала в вашу компанию обратиться. Сказала, что здесь нам могут помочь… Вы же знаете Арину?

— Очень хорошо знаю. Ариша моя подруга и наш клиент, — подтвердила я.

— У нас с ней случаи похожие. Мой брат… погиб при таких же странных обстоятельствах… Нам объяснили, что самоубийство, — проговорила она с видимым усилием, — но я… не верю. — Из-под тёмных очков выкатилась слезинка и медленно поползла по щеке. — Извините, — всхлипнула девушка и достала из сумочки платок.

Я заметила внутри пачку сигарет и пододвинула пепельницу.

— Курите, — предложила, чтобы немножко отвлечь девушку от мрачных мыслей. — Как вас зовут?

— Саша. Александра, — представилась она и с облегчением затянулась. — Мы писали в один центр — никакого результата… — девушка достала из сумки пачку исписанных листов. — А потом с Ариной случайно познакомились, и оказалось, что с её мужем произошла такая же беда. Арина дала мне адрес вашей фирмы и телефон Софьи Альбертовны. Я ей позвонила, всё рассказала, и она назначила мне встречу на сегодня. Обещала разобраться…

— Дело в том, Сашенька, что Софья Альбертовна больше не работает в нашей компании, — произнесла я, — но давайте сделаем так. Чтобы не повторяться, вы мне оставите письмо, которое отправляли. Как я поняла, вы там всё описали, так?

— Да, — кивнула девушка, нервно теребя листы.

— Вот и хорошо. Оставьте, я всё прочитаю, а потом мы встретимся и поговорим.

Саша согласно кивнула, вероятно, испытав облегчение оттого, что не придётся излагать всю историю заново. Передала мне бумаги, и я проводила её до двери, предварительно записав контактную информацию.

Начиная работать в этой области, я обратила внимание, что многим людям трудно сходу поделиться с малознакомым человеком своим горем, и стала просить их описывать случившееся. После прочтения такого изложения значительно проще общаться с родственниками погибших. Как только ты в курсе событий, на тебя уже не смотрят как на постороннего и могут почти спокойно обсуждать детали.

Я дочитала последнюю страницу и призадумалась. Любопытная получается картина… Действительно, во многом совпадающая с Аришкиной. И в том, и в другом случае у молодых, здоровых ребят, ни с того ни с сего, проявились признаки депрессии. Затем возникли страхи, мания преследования, появились навязчивые мысли, видения, и в результате парни покончили жизнь самоубийством. Примечательно, что не на судне, а где-то по пути домой.

Ни о каких страховках компании и слышать не захотели. Вот если бы несчастный случай или болезнь, тогда другое дело. А раз суицид — никаких компенсаций не положено. То, что людей, покончивших жизнь самоубийством, здоровыми назвать никак нельзя, в расчёт не принималось.

Никого из близких опознавать тела не приглашали, более того, разными способами выманивали у убитых горем родственников разрешение на кремацию и присылали урны с прахом. То ли средства экономили — ведь переправить урну значительно дешевле, чем доставить гроб. То ли по каким-то причинам не хотели, чтобы тело попало на родину.

Девчонок было жаль до жути, но как им помочь, я не знала. С Аришкиным делом столько провозились, а толку — ноль…

Стоп, а чего это она посоветовала Саше к Софье обратиться? Почему не ко мне? Откуда она вообще о Карецкой узнала?

Я схватила трубку и набрала номер подруги.

— Ариш, привет! Ты на работе?

— Привет! — обрадовалась та. — Ну а где ж ещё? Ты давно вернулась?

— Недавно, — не стала я вдаваться в подробности. — Сбежать можешь?

— Нет, никак — босс на метле, — шёпотом ответила она. — Сейчас увидит, что я по телефону треплюсь — без выходного пособия уволит.

Шеф у неё, действительно, зверьё. Зато и дисциплина в коллективе на высоте.

— Хорошо, тогда, если смогу, вечером сама к тебе подскочу. Разговор есть, — произнесла я, собираясь положить трубку.

— Подожди, не отключайся, я сейчас в туалет выйду, — шепнула подруга.

Прошло пару минут, прежде чем она сообщила, что достигла безопасного места и может нормально говорить.

— Ариш, скажи, почему ты Саше Иванцовой посоветовала к Карецкой обратиться? Ты о ней как вообще узнала? — торопливо спросила я, понимая, что долго отсутствовать на рабочем месте Аришка не сможет.

— Так она мне сама позвонила. Предложила моё дело реанимировать. Сказала, что видит кое-какие перспективы. Мол, есть шанс добиться, чтобы работодатель хоть какую-то страховку выплатил. И попросила некоторые документы донести. А потом я к ней и Сашу отправила, случаи-то у нас похожие.

— А почему ты мне не позвонила?

— А надо было? Ты же вроде фирму на Диму оставила… Да я думала, ты в курсе, Софья Альбертовна на тебя и сослалась. Как раз когда ты в отъезде была. А что, я что-то не так сделала?

— Да нет, ничего, всё нормально, — успокоила я. — Ну и как, продвинулось твоё дело куда-нибудь?

— Ну не так чтобы очень… Помнишь, мне там ещё три тысячи — остаток зарплаты Игоря судовладелец не перечислил? Так вот Софья Альбертовна их из него выбила.

— Серьёзно? — удивилась я, вспоминая, как в своё время тот наотрез отказался что-либо платить, мотивируя тем, что всё выплатил наличными в день списания Игоря с судна. — А что со страховкой?

— Пока ничего, — вздохнула Аришка.

— Понятно. А зарплату давно перечислили?

— Не очень. Софья Альбертовна мне её в начале прошлой недели передала. Рит, мне уже идти надо…

— Хорошо, Ариш, давай. Я тебе позже перезвоню. Или заеду на днях. Родителям и малой привет.

Я отключила телефон, задумчиво покрутила в руках трубку и перевела взгляд на сейф. Дай-ка я посмотрю, что у нас там лежит…

Так, всё любопытнее и любопытнее. Извлечённые из недр несгораемого шкафа папки с делами, между которыми имелось и Аришкино, оказались из одной серии. Мадам Карецкая у нас, похоже, на самоубийствах специализировалась… То есть на самых юридически безнадёжных, с точки зрения морского права, случаях.