— Да, — сказал Ромми. Эти слова ему понравились.

— Ну давай. Шланг. Рассказывай все.

Гэндолф осмелился взглянуть ему в глаза и тут же отвернулся.

— Только не приплетай больше сюда женщин.

— Ладно, — ответил Ларри.

— А можешь закрыть это чертово окно?

— Давай подождем немного.

Через пятнадцать минут Старчек закрыл окно. К тому времени Уилма принесла армейское одеяло. Шланг запахнулся в него. Уилма села в углу и принялась быстро писать, когда Гэндолф подтвердил главное: проходя мимо ресторана, он увидел в окно Луизу. И подумав, вспомнил, что принял фенциклидин.

— Так, значит, ты вошел в ресторан в час ночи. Что произошло потом? — спросил Ларри.

— Начальник, да я не помню почти ничего. Потому что был под наркотиком и все такое.

— Кончай, кончай, Шланг. Что произошло?

— Добрый Гас, как всегда, стал меня выгонять.

— И ты ушел?

— Если я застрелил их всех, как мог уйти?

— А откуда взялся пистолет?

Гэндолф, искренне озадаченный этим вопросом, покачал головой:

— Начальник, пистолета я никогда не носил. Всегда думал, что скорее мог бы выстрелить из него в себя, чем в кого-то.

В этом, видимо, он был прав.

— Ну а в ту ночь пистолет у тебя был, верно?

Гэндолф уставился на эмалированную ножку стола.

— Пистолет вроде был у Гаса.

Ларри бросил взгляд на Уилму. Этого не говорил никто. Но смысл держать под рукой оружие был. Просто дожидаться полиции в том районе не стоило.

— Да, — сказал Ромми. — У Гаса был пистолет. Однажды он навел его на меня, когда выгонял из ресторана. Зима, начальник, снег валит, я весь дрожу, а он меня гонит.

— Значит, ты знал, где находился пистолет?

— Под кассой. Под стеклянной штукой с сигаретами и шоколадными плитками.

— И взял его оттуда?

Шланг огляделся по сторонам.

— Начальник, можешь включить здесь тепло?

Ларри стоял возле радиатора.

— Ты оттуда взял пистолет?

Шланг кивнул. Ларри открыл вентиль и жестом разрешил Гэндолфу придвинуться поближе. Типичная неслаженность опергруппы, подумал он. Никто не спросил у членов семьи, был ли у Гаса пистолет. Каждый детектив думал, что это сделал кто-то другой.

Ларри оставил Уилму со Шлангом и пошел позвонить сыну Гаса, Джону. Джон как-то неуверенно подтвердил, что его отец хранил пистолет за стойкой. Он помнил, что об этом говорила Афина. Джон попросил Ларри подождать и через несколько минут нашел квитанцию. Четыре года назад Гас купил «смит-вессон» тридцать восьмого калибра, пятизарядный револьвер — орудие убийства, как установила баллистическая экспертиза. Гильз эксперты, несмотря на все старания, не нашли. Поскольку это револьвер, гильзы остались в барабане.

Они всегда знают, подумал Ларри. Убийца всегда знает что-то очевидное, ускользнувшее от внимания всех остальных. Он велел Уилме позвонить Гриру и потом сам позвонил Мюриэл.

От мысли, что проведет несколько часов вдвоем с Джиллиан Салливан, Артур проснулся в четыре часа утра. По пути он то беспомощно молчал, то болтал без умолку. Теперь, когда она показалась в затянутом проволочной сеткой окне между зарешеченными дверями, сердце его учащенно забилось. Но личные вожделения тут были ни при чем. Ему не терпелось узнать, что даст для его клиента разговор Джиллиан с Эрдаи. И он маячил у двери еще до того, как ее открыли.

— Эрно будет говорить с тобой, — сказала Джиллиан.

— Отлично!

Артур бросился за портфелем. Когда вернулся, Джиллиан улыбалась его рвению.

— Не спеши, Артур. Придется около часа подождать.

И объяснила ему положение дел у Эрно.

Слегка раздосадованный Артур пошел к дежурному кое-что уладить. Звоня в тюремную администрацию относительно визита, он ожидал проблем из-за того, что Джиллиан была осужденной преступницей, эту категорию лиц не всегда охотно пускают на свидание в тюрьму. Однако все вопросы сосредоточились на самом Артуре, потому что Эрдаи не припомнил его фамилии. Эрно скрывал от тюремных властей, какое у него дело к бывшей судье, — кажется, они считали, что речь идет о его имуществе, — и в конце концов Артуру разрешили сопровождать Джиллиан, исходя из предположения, что он ее адвокат. В результате дежурный лейтенант сказал Артуру, что для встречи с Эрдаи ему придется отправиться туда вместе с Джиллиан. Когда Артур объяснил это ей, она нахмурилась. Очевидно, Джиллиан рассчитывала, что ей больше не понадобится возвращаться в тюремный корпус.

— Могу я хотя бы угостить тебя обедом? — спросил Артур. Сам он проголодался. Джиллиан без особого восторга согласилась и, едва они вышли из караульного помещения, закурила сигарету.

— Эрдаи сказал тебе, чем располагает? — спросил Артур.

— Говорит, что твой клиент невиновен.

— Невиновен? — Артур от неожиданности остановился. Почувствовал, что у него отвисла челюсть. — Он это объяснил?

Джиллиан, выпуская табачный дым, покачала головой.

— Кроме того, он считает, что твой клиент достаточно отсидел. Думаю, Эрно тебе скажет, что этих людей убил кто-то другой. Но мне он не сказал кто. Или откуда ему это известно.

— Ты поверила ему?

— Артур, Эрдаи задал мне этот же вопрос, я ответила — нет. Однако впечатление он производит хорошее. Умен определенно. В общем, суди сам. Мои мнения, вероятно, предвзяты.

Артур, по своему обыкновению, продолжал задавать вопросы, но в конце концов замолчал. Невиновен. Он сам не знал толком, что рассчитывал услышать от Эрдаи. Перечтя его письмо к Джиллиан раз десять, Артур склонялся к мысли, что Эрно, работавший в аэропорту Дюсабль, неподалеку от ресторана Леонидиса, был свидетелем преступления или разговаривал с кем-то, кто присутствовал при нем. Однако Артур снова отказался слушать, когда Памела пыталась уверить его, что Ромми совершенно чист. Невиновен. Сердце его заколотилось, и он, чтобы успокоиться, подумал о том, где находится. Это Редьярд. Люди сюда попадали потому, что не умели вести себя — были убийцами, мошенниками, бандитами. Однако рассудок говорил Артуру, что к вечеру он скорее всего будет разделять мнение Джиллиан о правдивости Эрдаи.

Ресторанов в городке оказалось мало. Посетители тюрьмы, в подавляющем большинстве бедные люди, предпочитали привозить еду с собой. Тот, на котором они остановили выбор, был темным и очень большим, столики — с пластиковым покрытием под дерево. Артур заподозрил, что раньше там находился кегельбан.

Джиллиан заказала салат. Артур — самое дешевое блюдо, мясной рулет.

— Видимо, он будет неважным, — сказал Артур, когда официантка отошла. — В таком заведении? Он наверняка давно пережарен. Покажется пушечным ядром.

Когда перед Артуром поставили тарелку, он взял нож, все на ней разделил — отодвинул горошек от картофеля и водил лезвием по кругу, пока бурая подливка не образовала аккуратную лужицу вокруг рулета. Джиллиан, загасившая вторую сигарету при появлении еды, наблюдала за ним с откровенным интересом.

— Сила привычки, — сказал ей Артур.

— Я так и поняла. И каков твой рулет? Такой, как ты опасался?

Артур немного пожевал его.

— Хуже.

— Можно спросить, почему ты заказал его?

— Отец всегда велел нам заказывать самое дешевое блюдо. Считал это наиболее выгодным. И выходил из себя, если мы заказывали что-то другое. Кстати, в прошлый раз ты спрашивала меня о матери. Вот такие вещи, требования заказывать самое дешевое, наверняка и заставили ее уйти. — Он с трудом проглотил кусок рулета, ставшего похожим на комок жвачки. — Я ее понимаю.

Джиллиан широко улыбнулась. Артур старался развлечь ее, но при этом коснулся одной из вечных проблем. Был сыном не подходящих друг другу мужчины и женщины и вставал на точки зрения обоих родителей. Разделял отцовскую горечь из-за ухода матери, но понимал ее униженность жизнью с человеком, который винил в своих бедах всех остальных. Только мать редко бывала столь же понимающей по отношению к сыну. Она считала, что Артур весь в отца, слишком привержен условностям и ужасающе непредприимчив. Напоминая себе об эксцентричности матери, он научился пропускать ее суждения мимо ушей. Однако теперь, приближаясь к сорока годам, он все больше склонялся к тому, чтобы последовать ее примеру — плюнуть на все традиционные ограничения и вести такую жизнь, какую хочется. Чего хочется ему? Эта загадка была такой глубокой, что иногда поглощала его с головой.