Когда прекратилось щелканье стенографа, на котором секретарь записывал ответ, в зале воцарилась полная тишина. Артур осознал важность того, что услышал. Луиза занималась нечистым делом с кем-то по прозвищу Фараон и неким третьим человеком. И этот третий сказал, что убьет ее. Дело приобретало совершенно другую окраску. Существовала шайка преступников, возможно, сговор, не имеющие никакого отношения к Ромми и почти никакого к Эрно. Для Ромми это было хорошей новостью. При множестве подозреваемых никто не мог обладать полной уверенностью, необходимой для того, чтобы казнить Ромми.

Мюриэл тоже явно осмыслила полученный удар. Ее маленькое лицо сильно исказилось. Она могла быть злобной.

— Выходит, этот человек сказал, что убьет Луизу Ремарди, примерно за два месяца до ее гибели, верно?

— Да.

— А после убийства мисс Ремарди присутствующий здесь детектив Старчек допрашивал вас по этому делу. Даже дважды. Помните?

— Да.

— И вы ни разу не сказали ему, что некий человек приходил в аэропорт Дюсабль и грозился убить Луизу?

— Он не спрашивал. И я не думала, что это имело какое-то отношение к ее убийству. Когда я сказала Луизе о его угрозе, она рассмеялась. Была уверена, что это просто болтовня.

— Ну еще бы, — съязвила Мюриэл, — как вы могли подумать, что угроза имеет какое-то отношение к убийству Луизы? Человек говорит, что убьет ее, и она оказывается убита. Какая тут может быть связь?

— Я протестую против этого, — сказала Марта.

— Протестуешь? — переспросила Мюриэл. И ткнула пальцем Ларри. — Выгляни в коридор. Может, там находится человек шесть-семь, желающих сказать, что они убили тех троих.

— И против этого категорически протестую.

— Нужно устроить перерыв, — сказала Мюриэл. — Я так зла, что не могу продолжать.

Голова у нее дергалась, как у заводной игрушки.

Вспыльчивая Марта тут же вышла из себя. Они с Мюриэл условились о двухчасовом допросе. Женевьева может уходить. Женщины с минуту препирались под взглядом Артура. Насколько это касалось Марты, допрос был окончен.

— Ну уж нет, — ответила Мюриэл.

Женевьева, сказала она, слишком важный свидетель, чтобы допрашивать ее в ускоренном порядке. Теперь, когда Мюриэл это знала, ей требовалось время на расследование перед тем, как продолжать.

Артур напряженно думал. Назначенный апелляционным судом срок предъявления доказательств истекал завтра. Мюриэл, само собой, хотела хлопотать о его продлении. Артур, тоже само собой, не хотел, чтобы она в этом преуспела. Если срок не будет продлен, только что полученные сведения заставят апелляционный суд дать ход ходатайству Ромми. Собственно говоря, Кентон Харлоу, в конце концов уполномоченный принимать решение по делу, мог быстро назначить новый суд над Ромми на основании показаний Эрно и Женевьевы. Артур, надеясь привести допрос к окончанию, попытался сыграть роль миротворца.

— Что тебе нужно расследовать? — спросил он Мюриэл.

— Ну, для начала я хотела бы найти какие-то сведения о человеке, который пришел и грозился убить Луизу.

— Что может добавить миссис Каррьере? Она уже дала показания и сказала, что не знает его фамилии.

Судебный секретарь спросил, заносить ли это в протокол, Артур ответил «да», а Мюриэл «нет».

— О Господи, — сказал Артур. — Для протокола: миссис Каррьере, можете ли вы сказать сегодня нам что-то, способное помочь установить личность человека, сказавшего, что убьет мисс Ремарди?

Ему казалось, что он спросил об этом со всей любезностью, но Женевьева устремила на него злобный взгляд.

— Давайте прекратим, — сказала она. — Не могу передать, до чего я расстроена. Мне было очень тяжело.

Женевьева не убирала платка и опустила взгляд, дабы убедиться, что он наготове.

— Может быть, вы ответите на мой вопрос «да» или «нет», — сказал Артур, — и на этом закончим.

Во взгляде Женевьевы, устремленном на Артура, полыхнуло что-то похожее на ненависть. Этот взгляд пронял Артура, и он хлопнул себя по боку.

— Хорошо, — сказал Артур. — Я согласен устроить перерыв.

Тут раздался голос словно ниоткуда:

— Думаю, ей следует ответить на заданный вопрос сейчас. Это сказал Ларри.

Все повернулись к нему. Руки секретаря замерли над клавиатурой стенографа, он не знал, записывать ли это вмешательство полицейского. Мюриэл уставилась на Старчека так гневно, что Артур удивился, как она еще его не ударила.

— Заставь ее ответить, — сказал Ларри Мюриэл.

Они несколько секунд смотрели друг на друга, Артур видел, что это некое испытание верности. Потом Мюриэл смягчилась.

— Хорошо, — сказала Мюриэл. — Отвечайте.

— Я думаю, это все бессмысленно, — сказала Женевьева. — Девочкам уже ничто не поможет. И теперь, после показаний Эрно, ничего не установить наверняка.

— Вы уклоняетесь от ответа, — сказала Мюриэл. — Отвечайте на заданный вопрос. Знаете вы что-нибудь, способное помочь установить личность человека, сказавшего, что убьет Луизу Ремарди?

— Это мой вопрос, — сказал Артур. — Я его снимаю.

Он не понимал, что делает, кроме того, что интуитивно всеми силами противостоит Мюриэл.

— А я его вновь задаю, — сказала она.

— Сейчас не твоя очередь, — возразил Артур. — И мы решили устроить перерыв.

— Давайте закончим, — сказала Мюриэл. По ходу этого краткого эпизода она не сводила взгляда с Женевьевы, казалось, способной только отвечать ей взглядом, несмотря на выступившие слезы.

— Вы не спрашивали, знала ли я его, — сказала она Мюриэл. — Вы спросили, назвался ли он. Нет, не назвался. Но я видела его раньше. В аэропорту. И теперь знаю его фамилию.

Женевьева повернулась к Артуру, и по необычайной серьезности ее больших карих глаз он внезапно понял значение этих предостерегающих взглядов и всю меру своей глупости.

— То был ваш клиент, — проговорила она. — Мистер Гэндолф. Это он сказал, что убьет Луизу.

Артуру очень хотелось покинуть контору Стернов в одиночестве, но, пока он ждал лифта, подошли Мюриэл с Ларри. Все трое стояли в неловком молчании перед узорчатыми медными дверцами. В конце концов Мюриэл что-то сказала о подаче в апелляционный суд ходатайства об отказе, но у Артура не было желания отвечать или даже слушать. Подошла первая кабина, и он пропустил их вперед.

Через несколько минут Артур был уже у выхода из здания, где козырек из стекла и стали создавал укрытие от внезапного летнего ливня. Взглянув на небо, он вышел на дождь и, пройдя больше квартала, обнаружил, что промок. Шмыгнул в подъезд другого большого здания, потом через минуту, вновь охваченный беспокойными мыслями, опять пустился в путь по дождю. Ему нужно было вернуться в контору. Рассказать все Памеле. Он чувствовал голод, усталость и позыв справить малую нужду. Однако под струями дождя не мог думать ни о чем, кроме последнего ответа миссис Каррьере. Ваш клиент. Мистер Гэндолф. Он мысленно твердил и твердил эти слова до отвращения, пока не осознал необходимость принять очевидное и найти сухое место. Потом, через несколько минут, отчаянно ускорил шаг, словно в другом месте ее показание могло означать нечто иное.

Ромми теперь уже существовал в его сознании только как невиновный бедняга — а он сам, что еще более важно, как доблестный защитник великого правого дела. Если Ромми виновен, то мир Артура становился мрачным местом, где ему незачем больше жить. Жизнь опять будет только напряженной работой и обязанностями.

В конце концов Артур оказался перед магазином Мортона. Уже дошедший до отчаяния, он вошел, собираясь поискать туалет, но внутри сразу же подумал о Джиллиан, заметив боковым зрением что-то напоминающее ее рыжие волосы. Подойдя к прилавку с косметикой, он не увидел ее. Решил, что ему померещилось, но Джиллиан, задвинув нижние ящики, внезапно встала перед ним во весь рост.