Даже вахтёров уже не было, поскольку они заперли двери школы на ключ и отправились пить чай или квасить, а может быть и в обратной последовательности.

Постучав и услышав невнятное: — «Можно». Я вошёл в дверь и замер, а затем повернулся чтобы выйти.

— Стой! Умоляю! — передо мной стояла Ира, а на директорском стуле спиной к нам сидела незнакомая мне девочка с повязкой на глазах, поскольку я видел узел позади на голове и ватные тампоны в ушах.

— Ты совсем ёб…ь? — прошипел я, прижав указательный палец к губам.

— Стой! Умоляю тебя! — она опустилась передо мной на колени и протянула руки, — я сделаю всё что ты хочешь, только прошу выслушай её.

Я заколебался. Вроде бы другая девушка меня не видит и похоже не слышит, поскольку сидела ровно, несмотря на тот шум, что мы издавали.

— У вас ровно пять минут, — я вернулся к двери и подпёр её своим телом. Ира быстро бросилась к девушке и прикоснулась к её плечу. Та вздрогнула от прикосновения, но тут же, сбиваясь и глотая слова стала рассказывать, что происходит, когда Бугор затаскивает её и другую девушку в свои комнаты, неподалёку от роскошных комнат для приёма VIP-гостей. Очень быстро она не смогла сдерживать слёз, и рассказ часто прерывался, но она досказала всё до конца, заставив меня сжать губы. Опять меня втравливали в то, что меня не касалось.

— Всё, теперь иди, и если сможешь с этим спокойно спать, я больше никогда не заикнусь об этом, — Ира встала напротив меня и заглянула прямо в глаза.

Я, стараясь не смотреть на неё, отправился к себе, старательно гоня от себя мысли, которые стали крутиться в голове. Разумеется, спать я не смог, ворочаясь с бока на бок, и злясь на Иру, которая устроила мне развёрнутое описание происходящего с насилуемыми девушками. Забылся я только под утро и то, когда полностью устал от мыслей и нервного истощения.

Проснулся я разбитым и уставшим, потому сказавшись больным ещё пару часов полежал в кровати пропустив завтрак, и только к обеду, смог заставить себя подняться и отправиться на пробежку в посёлок.

***

Чередование ускорений и замедлений на различных участках, позволило наконец успокоить свои мысли и решить, что я не буду доверять словам, а увижу это своими глазами. О чём и заявил Ире, когда мы встретились на стадионе. Она задумалась, но быстро ответила, что всё устроит.

Через пару недель, когда Пень уехал на пару дней, она заперла меня в шкафу его кабинета, запретив даже шевелиться и после отбоя я не только увидел, но и услышал происходящее. Бугор оказался ещё хуже, чем мне рассказали: мерзкое, отвратительное животное, непонятно почему возомнившее себя всемогущим альфа-самцом. Девушка билась и кричала от боли под его ударами, а он наоборот только ещё больше заводился от этих криков.

Под утро, когда Ира меня выпустила из шкафа, я не стал ничего ей говорить, молча уйдя к себе.

Три дня на тренировках я думал, как с ним можно разделаться, и кое-какие идеи меня посетили, нужно было только разведать и убедиться в правоте своих воспоминаний. Ира, которая помогала мне, видя, что я полностью ушёл в себя, старалась вести себя словно мышка.

Следующей ночью, я отправился осматривать туалет преподавателей на первом этаже, которым пользовались в том числе и Бугай с Серым, своим подручным. Прошлый раз бывая здесь, когда спас девочку, я запомнил, что на толчке, которым обустроена одна кабинка, рядом с рядами писсуаров для «мальчиков», лежит добротная сидушка. Овальная деревяшка с дыркой посередине, обитая дерматином, внутри которого был уложен проклеенный поролон. Такие я видел в своём детстве и вынужден был признать, что да, срать с такой было куда как комфортней.

Подняв её с унитаза, я осмотрел со всех сторон, убеждаясь, что она именно такая, как я и помнил. Вернув обратно, я вышел в коридор и зная, где комнаты Бугра и Серого, спрятался под лестницу, ожидая, когда они приведут к себе девушек, и пойдут на первый круг, после которого как мне рассказали следовало чаепитие с водкой.

Ждать пришло долго, но я провёл время с закрытыми глазами, лишь прислушиваясь к спящему интернату. Когда же услышал шаги, то открыл глаза и наблюдал, как они зашли внутрь туалета, чтобы помыть члены, и опорожниться, а Бугай при этом ещё и со всей силой шлёпнулся на унитаз.

— Бугай б…ть, сколько раз говорить, — тут же обматерил его друг, — сломаешь унитаз!

— Да мне п…й, — с гоготом ответил тот, — новый купят. Мы с тобой Костян столько денег Пню помогаем зарабатывать, что мог бы и больше нам откинуть от своих щедрот.

— Замолчи! Вдруг нас кто-то услышит! — испугался тот, бросаясь к двери и закрывая её на засов. Ругнувшись, мне пришлось подойти ближе и приложить ухо, чтобы услышать продолжение разговора.

— … давно уже отбой, — услышал я окончание фразы, — но и правда Серый, может найти фотоаппарат, сфотографировать кого и потом ему прислать пару фоточек, потребовав взамен деньги? Это же как можно озолотиться на этом?!

— Ты идиот? Ты видел кто приезжает?! Зам начальника КГБ нашего района! Да тебя хорошо, если в пруду потом найдут.

— Так я и не говорю про него, начальник автобазы, например, курочка с золотыми яичками, — захихикал Бугор, — его потрясти, глядишь и раскошелится.

— Слишком опасно, ты видел у Пня какие связи! В Иркутске, в Москве!

— Так-то города Серый, а то наше захолустье!

— Ладно потом обсудим, пошли к нашим курочкам, наверно заждались нас уже, — ответил ему друг и тут я снова гибкой змеёй бросился под лестницу. Вовремя! Из туалета вышли оба и направились в свои комнаты.

«Значит месье любит ломать казённое имущество, — выбрался и я из своего укрытия отправившись в комнату». Соседи давно привыкли что я постоянно хожу в любое время, особенно по утрам, так что в этом плане вопросов от них ко мне не было.

Днём, когда Ира пришла на стадион я сообщил ей.

— Мне нужен гвоздь — вот такой длины, шило, напильник с мелкими зубьями и два презерватива.

— Я тебе что, хозяйственный магазин что ли, — всплеснула она руками.

— Ну иначе я — пас, — спокойно сообщил ей, — сама заварила, будь добра помогай и последний раз тебя предупреждаю, никаких больше людей, посвящённых в нашу тайну.

Она, закусив губу, задумалась.

— Ладно, я что-нибудь придумаю.

— Расскажи подробно мне пока о своём детстве, родителях и как ты оказалась дочерью Пня, — попросил я, — мне не верится, что ты решилась на такое. Я помню ты рассказывала при нашей первой встрече, но это было скомкано и без подробностей.

Она пожала плечами.

— Хорошо, я всё равно никому это не рассказывала, кроме тебя, так что почему нет.

— Жила была милая, скромная, красивая девочка по имени Ира…

Я громко фыркнул от такого начала, на что заработал нахмуренный взгляд.

— Сейчас замолчу и ничего не узнаешь.

Показав, что мой рот отныне на замке, я продолжил слушать.

— Жила она с родителями в далёком Свердловске, окружённая всеобщей любовью и заботой. Папа работал на овощной базе, мама врачом, так что девочка Ира жила сильно лучше, чем её друзья и подруги. Однажды, родители полетели в Ленинград и не вернулись, а девочка Ира проснулась сиротой, поскольку все родственники от неё отказались, чтобы поделить весьма богатое наследство, оставленное родителями.

Дальше она с ужасающими подробностями рассказывала, что чувствовала, попав в детский дом, как по приказу замдиректора её поставили в такие условия, что другого выбора, как удочерение она для себя не нашла. Хотя если бы знала в подробностях, что её ждёт, возможно ещё дважды подумала. Рассказала она и о садистских наклонностях Пня, который любил её избивать розгами и ремнями, перед тем как совершить соитие, а также другие его извращения, которые он мог проделывать только с ней, поскольку нормальные советские женщины такого бы точно над собой не потерпели. И закончила Ира тем, что оказывается является не первой его «дочерью», которая у него была. Первая пропала без вести и до сих пор не найдена, так что весьма вероятно, когда Пню надоест и она, Ира также пропадёт с лица Земли. Сказала она это так спокойно, что у меня волосы встали по всему телу. Я посмотрел на девушку, но она и правда стояла со спокойным лицом, словно рассуждала о какой-то мелочи.