— Немой, ты не участвовал, долю не получишь, — прокомментировал он, деля кучу мелочи на троих, откладывая то, что нужно будет отдать старшакам.

Я хоть и не претендовал на это, всё равно было немного обидно, что из-за них, я сам не смог раздобыть ничего.

Губа и Бык, являясь промежуточным звеном между нами и самыми старшими выпускниками, появились под вечер, похвалив троих других парней. Меня же, приказав встать к стене, стали избивать, причём каждый раз, когда я пытался уклониться, Бык, которого я порезал во вторую ночь, мстительно добавлял мне ещё пять ударов. Поэтому я решил наказать его за это. Не уклоняясь от ударов других, а лишь охая и стискивая зубы, когда кулаки выбивали из меня воздух, я краем глаза отметил, когда он широко размахнётся, и отодвинул голову ровно на десять сантиметров в сторону. Его кулак с громким хрустом врезался в стену, а он, тут же схватившись за руку, заорал от боли. Шагнув к нему, пока другие изумлённо на это смотрели, я добавил ему ещё и с ноги по яйцам, заставив упасть на пол. За что конечно же, тут же был наказан. Все старшаки, тут же повалили меня на пол, начал избивать всерьёз и очнулся я снова в больнице, со сломанными рёбрами и ключицей, а рядом со мной лежал Бык, с гипсом на руке и видя, что я пришёл в себя, стал высказывать, что он со мной сделает, когда мы окажемся снова в интернате.

Я лишь повернулся на другой бок, вызвав у него поток матов, которые правда прервала появившаяся медицинская сестра, поставившая ему болючий укол. Завопив, он заткнулся, чем повеселил остальных, лежащих с нами.

Перед самой выпиской, в палату зашёл доктор, который приходил к нам только утром на обход и позвав меня, пошёл в свой кабинет. Затем открыв дверь сказал.

— Андрей Григорьевич прислал свою дочь, она хочет тебе что-то сказать наедине. У вас пять минут.

— Спасибо вам, — поблагодарил я его. На что тот лишь отмахнулся, уходя к посту дежурной по этажу.

Войдя внутрь, я плотно закрыл за собой дверь, и лишь потом повернулся, чтобы увидеть её. Ангел привычно был в дорогом американском платье, таких же заграничных туфлях и выглядела словно пришелец в сером кабинете с покрашенными зелёной краской стенами, ровно до половины стены.

— Ты с ума сошла? — поинтересовался я у неё, — если об этом узнает твой отец?

— Не узнает, он в отъезде, договаривается о ремонте интерната, — легко отмахнулась она.

— Будут организовывать то, же что и в прошлом доме? — правильно понял я её слова.

— Какой умный, — с ехидством улыбнулась она.

— Да и ты на свои пятнадцать, как-то не тянешь.

— Из любимой дочки родителей, мне как-то внезапно пришлось повзрослеть знаешь ли, — она перестала улыбаться и пожала плечами.

— Что ты хотела? У нас немного времени.

— Для начала, поцелуй моему рыцарю, — улыбнулась она и подойдя ко мне, поднялась на цыпочках и едва коснулась губами моих губ. Волосы на теле мгновенно встали дыбом от ощущения девичьего тела рядом и запаха её мыла, а бугор на больничных штанах стал расти помимо моей воли, что конечно же не осталось незамеченным.

— Но-но! — она погрозила мне пальчиком и отошла.

— Ира, зачем ты пришла, — я постарался переключить мгновенно взбунтовавшийся от гормонов юношеский организм, на деловой разговор, хотя получилось это не очень.

— Сказать, чтобы ты был осторожнее, Пень стал подозрительным, заставляет всю еду пробовать сначала меня, — она стала серьёзной, — поэтому пожалуйста, не отрави случайно меня, как чуть не получилось с теми пионервожатыми из лагеря. Их чудом откачали.

— Я не понимаю, о чём ты сейчас говоришь, — ответил я спокойно.

— Ну-ну, — поморщился человек, которому по-хорошему нужно было проживать счастливое советское детство и беззаботную юность, а не находится в сексуальном рабстве у другого человека, — в общем я предупредила тебя, я ем его еду.

— Я понял, — я кивнул и вышел из кабинета, подойдя к доктору и поблагодарил его за помощь. Тот лишь отмахнулся, но было видно, что он запомнил мою вежливость.

— Ну с…а жди, я приду, — кинул мне на Бык, когда нас завели в интернат и сказали идти к себе.

Моя персона особо любопытных взглядов давно не вызывала, я условно был для всех «своим», так что лишь некоторые встречаемые подростки здоровались, на что я просто проходил мимо игнорируя их. Во время лежания в больнице, я окончательно понял, что выбраться из задницы, в которой я сейчас живу, можно только через спорт, так что пока остался последний месяц лета, нужно было начинать набирать форму. Глянув на свой школьный костюм и заношенные ботинки, я также понял, что мне не помешает обзавестись и спортивной одеждой, пока же, я спустился вниз и на поле, где парни гоняли мяч, разделся, оставшись в одной майке и трусах, затем встал на тропинку и побежал наматывать круги. Для начала мне нужно было просто понять в каком состоянии моё нынешнее тело. Оказалось, в крайне печальном, хотя, чего я ожидал: постоянное недоедание, переломы, травмы, нервное истощение и прочие радости проживания в школе-интернате.

Сдохнув на пробежке, я отдохнул десять минут и стал делать просто общефизические упражнения: подтягивание на турнике, отжимания, приседания, выпады, всё лучше понимая, что мне придётся тренироваться три раза в день с небольшими перерывами на еду и отдых. Первый день становления бегуна с барьерами был положен.

***

— Новые ботинки не выдам, ещё не закончился срок для старых, — категорически отмёл мою просьбу выдать новую обувь комендант, — если все будут снашивать их раньше времени, интернат разорится. Иди отсюда, нет обуви у меня.

— Евгений Анатольевич, — я показал ему на полностью убитые от бега ботинки, — в чём мне ходить тогда? Ну есть что-то старое хотя бы?

— Нету ничего, не отвлекай меня, — он захлопнул передо мной окошко его каморки, и я изумлённый, побрёл к себе, раздумывая над новой неожиданной проблемой. Обувь, не предназначенная для бега, к тому же советского качества, приказала долго жить уже через неделю тренировок. Обе подошвы просто отлетели от кожаной основы.

С трудом найдя обрывки каната, рядом с каморкой физрука, я как смог примотал подошвы, и надел башмаки. Но в них можно было ходить только по школе, даже лёгкой пробежки они точно не выдержали бы.

«Ладно по фигу, побегу босиком, — фаталически решил я, и вернулся на стадион».

Бегать босыми, не приспособленными даже к хождению без обуви ногами по земле, на которой встречались камни, оказалось тем ещё удовольствием, но выбора всё равно у меня не было, правда приходилось кроме бега, ещё и тщательно смотреть себе под ноги.

Несмотря на то, что я бегал в юношестве с барьерами, моим кумиром уже во взрослом возрасте, всегда был Усэйн Болт, я зачитывался его биографией, смотрел все документальные фильмы с его тренировками и становлением великого спортсмена, не говоря уже о том, что когда у меня было всё хорошо с финансами и работой, я смог попасть на Олимпиаду в Лондоне, на которой он выиграл свои вторые золотые медали в коронных сто, двести метрах и эстафете четыре по сто. Так что к собственным знаниям по беговой дисциплине я добавлял и часть его тренировок, жаль конечно, что у меня не было ни санок с утяжелителями, ни парашюта, ни штанги или гантель, чтобы начать укреплять тело, поскольку для спринтеров, важна была общая выносливость и развитость всех групп мышц, а не только выносливость ног. Но я пока заменял это всё занятиями с собственным весом, поскольку до хорошей формы, было ещё очень далеко.

***

Первое сентября, а затем и вернувшиеся занятия в школе заставили меня понять ещё одну не маловажную вещь. Чтобы от меня все отвалили и дали спокойно заниматься бегом, нужно было хорошо учиться, причём без троек, совсем на пятёрки учиться тоже не стоило, поскольку отличников били, чтобы не отрывались от коллектива. Чтобы подтянуть школьный материал до нужного уровня, не пожертвовав в то же время тренировками, мне нужно было отказаться посещать обязательные кружки пения и музыкальной самодеятельности. Это можно было сделать только с разрешения директора, поэтому заранее постирав школьную форму, я сам выгладил её, вызывая этим изумление у детей, которым приносили всё чистое, но мятое после прачечной, и начистил новые, выданные ботинки, в которых не бегал, чтобы мне было в чём ходить и помочив расчёску зачесал волосы, уложив чуб направо, и взяв в руки школьный дневник, подошёл к зеркалу. Образу идеального ученика не хватало только очков.