— Что, опять? — резко погрустнел я, когда они подошли ближе.

— Нет, — хмыкнул старший, улыбнувшись и протягивая мне руку, — мы собственно по твоему приглашению прибыли.

Я недоумённо на него посмотрел, а потом вспомнил, что да, сам же приглашал их на стадион потренироваться.

— О, круто, а из пистолета дадите пострелять?! — мгновенно воодушевился я.

— Из пистолета пострелять…не дадим, — улыбнулся второй, — не положено.

— Эх, жаль, — погрустнел я, — ладно, а форма у вас есть? Не будете же вы в костюмах тренироваться?

— Форма есть, — односложно ответил он, — в машине.

— Несите, чего ждать, уж я на вас сейчас оторвусь. Кто меня бил, а? А? — радостно потёр я руки.

Комитетчики переглянулись и по их взглядам я понял, что они уже глубоко задумываются о правильности своего прихода сюда, но они тем не менее, послали самого младшего метнутся кабанчиком и уже через полчаса, я вволю над ними измывался, совмещая свои тренировки с их. Концом же всего стало то, что мы снова играли в «догони резкого, как понос зайчика», правда с тем же результатом, что и прошлый раз.

Несмотря на то, что они все были грязные, извалянные в земле и немного печальные, я сжалился над ними и предоставил свою комнату и душ, где они помылись, привели себя в порядок и при уходе сказали, что будут теперь приезжать три раза в неделю. Я же, думавший, что они после сегодняшнего дня ко мне и на километр больше не подойдут, остался стоять с открытым ртом, увидев в их взглядах радостное предвкушение следующей встречи.

***

Через пару недель после этого, на тренировку неожиданно заявился товарищ Белый, с удивлением смотря на мой бег с парашютом и азартные крики тренера, что я снова улучшил своё время при беге с ним.

Увидев куратора, как я уже знал с Третьего управления КГБ, отвечающего за Вооружённые силы, знающие люди со мной поделились, правда сразу замолчав, когда я спросил про его имя и фамилию. Тут мне сказали, что много знать, тоже плохо, так что пришлось отстать.

— Здравствуйте товарищ Белый, — остановился я, видя, что он нерешительно мнётся на бровке, словно не хочет прерывать мою тренировку, — что-то случилось?

— Тут такое дело Ваня, — смущённо произнёс он, сразу подойдя ближе, — Семёрка передала запрос моему шефу на тебя, и как бы принято решение, помочь коллегам, которые помогают нам.

— Очень интересно, но ничего не понятно, — улыбнулся я.

— В общем те парни, с которыми ты в догонялки тут играешь, они с Седьмого управления сам знаешь, чего, — поводил он рукой в воздухе, — они там какие-то соревнования внутренние недавно устраивали, в которых с разгромным счётом победили остальные команды.

— А я тут при чём? — удивился я, — хотя согласен, парни неплохие, только молчаливые очень.

— Ну как бы оказалось причём, — он был всё ещё сильно смущён, — в общем сможешь ещё человек сто потренировать?

— Чего? — у меня лицо вытянулось.

— Надо Ваня, надо, — усмехнулся он, — ты ведь так и не поблагодарил меня тогда за те шиповки на Чемпионате Европы.

— Так и знал, что это были вы! — сделав вид, что не знал этого, радостно воскликнул я, бросаясь к нему с волочащимся позади парашютом, и стал пожимать руку, — спасибо товарищ Белый!! Огромное спасибо!

— То есть ты согласен? — прищурился он.

— Да, ради вас и шиповок, — я приложил руку к сердцу.

Он рассмеялся.

— Тогда завтра как раз после твоей утренней двадцатки за тобой приедет автомобиль, пропуск на тебя выписан, едь смело. Там на месте согласуешь дни, часы и условия тренировок, инструктора там просто отличные. Ещё той, старой закалки. Резали эсэсовцев так, что до сих пор фрицы питаются по ночам, кто с ними тогда встречался, но по счастливой случайности уцелел.

— Автомобиль? Пропуск? — изумился я, отчленив главное из его речи.

— Конечно, будешь это делать на базе школы КГБ, — словно само разумеющееся сообщил он мне, — не думаешь же, что сюда сто человек Семёрки приедут светить свои лица?

— А ну да, конечно, — согласился я с ним, — точно было бы глупо.

— Ну вот и отлично, ко мне есть что? Вопросы? Пожелания?

— Кстати, раз вы об этом сами спросили, — кивнул я, — я подумал и понял, что мне нужна новая биография.

— Зачем это? — тут же прищурился он.

— Я подумал, что говорить американским репортёрам о том, что мой отец умер, заснув пьяным на колхозном поле и его переехал комбайн, будет не патриотично, то же касается и школы-интерната. Нехорошо если наши не друзья прицепятся к этим словам, ведь все советские дети имеют родителей и живут только счастливо!

Его лицо посерьёзнело.

— Что-то ещё?

— Да, как мне не противно это, но с той женщиной и её супругом мне нужно будет тогда наладить хорошие отношения на публике, — скривился я в ответ, — нужно наделать счастливых фотографий с ними и мной, пусть ещё подделают мои детские. В той квартире, где они живут, обустроить мою детскую комнату с медалями, фотографиями и прочим, ну и главное, поскольку наверняка интервью после моей победы на Олимпиаде, могут брать у них тоже, они свои роли тоже должны выучить наизусть. Ну и конечно, это всё должно проверяться по всем государственным базам, если возьмутся копать наши или заграничные журналисты.

— Ты так свято уверен в своей победе? — он остро на меня посмотрел, — то что ты предлагаешь, больше похоже на заброску разведчика в тыл врага. Представляешь сколько для этого людей и сил нужно будет задействовать?

— Товарищ Белый, я просто предложил, решать вам, — я поднял руки, словно сдаюсь, что особенно комично выглядело, поскольку сзади меня был парашют, — просто предвижу некие проблемы, если реальная биография будет предана огласке, тем более копать есть где, я разговаривал недавно с Араповым.

— Мы подумаем Ваня, — мирно согласился он, — ладно, до встречи.

— До встречи товарищ Белый.

***

Поездка в школу КГБ обернулась для меня новым витком в жизни. Инструкторы в ней оказались все сплошь товарищами с сложновыговариваемыми испанскими фамилиями, хотя говорили на чистейшем русском, а с учетом того, что они носили балаклавы, скрывая лица, то я понял, что это опять сплошное надувательство и они издеваются таким образом над обучающимися, заставляя выговаривать их все эти длиннющие фамилии.

Зато все как один, и правда оказались милыми и компанейскими людьми, душевно меня встретили, обо всём договорились, накормили так, что я чуть не лопнул и ещё подарили мне нож разведчика в подарок! В общем по возвращении на базу ЦСКА я был в полной прострации, такого хорошего к себе отношения я давно не видел. Ну и разумеется, в те дни, когда на меня тоже надевали балаклаву и говорили, что я теперь товарищ Заяц, при этом гнусно хихикая, я полностью отдавался тренировкам для них школы без остатка.

Меня как настоящего зайца выпускали на их специальный полигон, имитирующий городскую застройку, а курсанты, группами по четыре человека, пытались по очереди меня поймать, не используя конечно сети и другой подручный материал. Конечно же, для них это стало мягко говоря проблемой, зато веселившиеся инструктора, только и успевали выдавать наряды вне очереди. Они даже через месяц совестных тренировок рассказали мне слух, который теперь витал в казармах унылых курсантов, что якобы инструктор Заяц — это новая разработка тайного отдела, который может становиться на время невидимым и бесплотным, поэтому его невозможно поймать руками. Даже появились теории, как можно меня поймать, она фантастичнее другой, но главное, что всем курсантам объявили, что, если к весне они не смогут хотя бы по разу поймать товарища Зайца, то весь их выпуск расформируют за профнепригодность. Ржавшие инструктора конечно их обманули, но мне запретили поддаваться, чтобы ещё больше мотивировать курсантов, ну я и старался, как мог, оставляя их всё время в дураках.