— И кто оказался по итогу прав? — я с улыбкой посмотрел на него.

— Ну получается ты, — спокойно признал он свершившийся факт.

— Судя по тому, что вы приехали так рано, начальство даёт зелёный свет нашей личной инициативе?

— Иногда ты слишком умный Ваня, для своих лет, — он покачал головой, — так и хочется тебя придушить и закопать где-то, чтобы встретить спокойную старость вдали от потрясений и невзгод.

— И всё же?

— Да, всё верно, пока только предварительно, но выделили средства на разработку твоей новой биографии, её поручили делать Первому управлению, так что Ваня пойдёшь по высшему разряду, как разведчик. Гордись!

— Главное, чтобы не посмертно, — скривился я, вызвав у него улыбку, — и да, товарищ Белый, раз пошла такая пьянка, мне тогда нужен доступ ко всей их периодике. Подшивки за ближайшие десять лет, журналы. Мне нужно знать, чем живут простые американцы, что их беспокоит, что можно говорить в разговорах, что нельзя.

От этих слов он удивлённо на меня посмотрел.

— Вот серьёзно Иван, разговариваю с тобой, словно и правда отправляю кого-то за кордон, — он покачал головой, — ты слишком серьёзно ко всему относишься.

— Ну, я лично думаю, что лучше так, чем я ляпну что-то невпопад, — я пожал плечами.

— Хорошо, я подумаю.

— Да и кстати, у вас случайно нет доступа к металлу — титан? — поинтересовался я, заставив его ахнуть.

— Ваня ты сдурел? Только за этот вопрос, тебя надо на Лубянку отправить. Хотя ладно, сделаю вид, что ты американский шпион и скажу, что есть. В кладовке валяется пара килограмм.

— Да мне надо то стержень сантиметров пятнадцати в длину, — жалобно проныл я, показывая ему явару, подаренную мне инструкторами, — хочу сделать нормальную себе палочку.

— Но почему титан? — изумился он.

— Дерево ненадёжное, разбухает от влажности, железо тяжёлое, наш пластик крошится, — словно младенцу стал рассказывать ему я, — а мне нужен вот такой стержень, я вам даже чертёж нарисую, с кольцом под ключи и всё, никаких больше государственных секретов!

Он тяжело вздохнул.

— Ладно, нарисуй на всякий случай, посмотрю, что можно будет сделать.

— Спасибо товарищ Белый!

Он хмыкнув, внимательно смотрел за моим художеством и забрав рисунок предупредил.

— Да и к тебе ещё раз сегодня того американца подведут, пообщайся, но за языком следи.

— Служу трудовому народу! — вытянулся я перед ним в струнку, за что схлопотал тумака от подошедшего тренера, чтобы не шутил с этими словами, за которые гибли люди. Я пристыженно извинился и вернулся к сборам.

***

Сегодня до вечера никаких других происшествий, кроме финального забега не случилось, так что я выиграл его улучшив своё время, ну и установив новый мировой рекорд и рекорд СССР — 20.0.

А вот дальше всё пошло наперекосяк, заставив забыть о новых рекордах. Анна Константиновна, как меня и предупреждали, снова подвела американца, который заливался восторженным соловьём, обещая пустить мои рекорды тут же в статью. Немного поболтав, он словно ненароком пригласил меня приходить сегодня на приём, который устраивает американский посол, поскольку, узнав о том, что я свободно говорю на английском, он сам захотел со мной познакомиться. С этими словами, проклятый Бэнк, вручил мне приглашение. Мистеру Ивану Добряшову с персоной +1, всё на звёздно-полосатой бумаге высшего качества.

Я натянуто улыбался, благодарил его за столь высокую оценку моих результатов, а сам в душе трусливо мечтал сбежать от него побыстрее, поскольку подобного в наших планах с товарищем Белым не было. Приём в американском посольстве? Для простого советского гражданина? Проще было сделать надпись на табличке: — «Я — американский шпион и ходить с ней по Красной площади».

Пообещав ему подумать над приглашением, я простился, видя, как Анна Константиновна сама находится в шоке от произошедшего, она о приглашении видимо тоже не знала. Вернувшись в машину, я трясущимися руками показал тренеру американское приглашение и сказал ехать к товарищу Белому.

***

— Ваня, надо идти, нам не нужен скандал с американцами! — навис надо мной он, а его руководитель, сидел и поблёскивал очками на другой стороне стола. Когда всё это закрутилось, меня быстро доставили пред светлы очи начальника Третьего управления.

— Это вообще не наша епархия даже, — подтвердило руководство, — только из-за срочности и уровня, нам сказали провести эту операцию самим.

— Чтобы если что, ваши головы и вжик? — я провёл рукой по горлу.

— Парень и правда умный товарищ Белый, — хмыкнуло руководство, которое мне не представили.

— Так что Ваня, ты идёшь!

— Товарищ Белый, ну вы как себе это представляете? — я всплеснул руками, — там по-любому будет высший свет, лучшие капиталисты, будь они не ладны! А я даже вилку с ложкой не смогу нормально взять в руки! Как правильно за столом вести себя у них? Я ничего не знаю!

— Посидишь, поулыбаешься и всё, есть не обязательно, — предложил комитетчик.

— Я свою страну, позорить не буду! — я зло на него посмотрел, — поскольку ладно с манерами, в чём идти-то? У меня только тренировочные костюмы! А там фрак наверняка нужен. У вас есть фрак моего размера? И это, что ещё за +1 в приглашении? Кто это?

— Спутник, но чаще спутница, — просветило меня руководство.

— Ну это ладно, не проблема, — задумался я, — но всё остальное, обязательно! Они же буржуи проклятые, будут меня через микроскоп разглядывать, тыкать в то что я ничего не могу их буржуйского! И ржать! А завтра о колхознике на приёме американского посла, во всех их газетах будет! Типа, ну говорить-то он научился, но человеком при этом не стал. Я против!

Оба комитетчика переглянулись.

— Хм, боюсь наш не в меру прыткий подопечный сильно прав, товарищ Белый, — наконец вынуждено было признало руководство, — лучше нам дадут по шапке за невыполненный приказ, и их газеты буду желчно тыкать в очередной наш отказ, но зато не будет гадостей про советских людей.

«Понятное дело для меня это всё было не проблема, ходили мы и не на такие приёмы в депутатскую бытность, но показать свои навыки в этом, значило поиметь кучу вопросов от КГБ. Идиоты если среди них и были, то я лично в своём окружении пока таких не встречал, кроме, пожалуй, женишка Ани».

— Ты сказал не проблема, — тот поднял на меня задумчивый взгляд, — об Анне Константиновне подумал?

— О ком ещё, — хмыкнул я, — она красивая, представительная, английский в совершенстве, думаю найдёт в своём нафталиновом шкафу одно красивое платье.

Оба мужчины посмотрели на меня и фыркнули.

— Понравилась Анна Константиновна? — подмигнул мне товарищ Белый.

— Без комментариев, — ответил я, нацепив маску спокойствия.

Оба ехидно переглянулись.

— Сейчас схожу к товарищу Петрову. Поинтересуюсь, как у его дочери с манерами и воспитанием, — руководство оторвало свой начальственный зад и вышло из кабинета.

Оказалось, что точно лучше, чем у меня, представители МИД-а её квалификации этому обучались, она сама участвовала в паре подобных приёмов, пусть и не у американцев, а у наших друзей из соцлагеря, но как навыки, так и соответствующие платья в гардеробе МИД-а для таких случаев имелись.

— А вот те, кто у них эти манеры преподают, не могут нашего мальчика натаскать за пару часов? — задумчиво спросил он у подчинённого, — как бы спутница уже найдена, если его одеть, то совсем мелочи останутся.

Они снова переглянулись.

— Нет! Нет! — по их загоревшимся взглядам я понял, что решение начальства они хотели бы выполнить.

— Собирайся Ваня, едем, — с кивка руководства, товарищ Белый поднялся и заторопил меня, — времени осталось всего четыре часа, нужно торопиться всё успеть.

***