— Лисичка, беги за целителями, — приказала Тобин.

Фарин как раз подошел к амбару и поймал Лисичку за руку, когда тот ринулся выполнять приказ.

— Подожди, пока я взгляну.

Потом, отпустив Лисичку, он подошел вплотную к Тобин и заговорил прямо ей в ухо, чтобы не слышали солдаты, уже столпившиеся в дверях.

— Ты видишь, у них все внутренности вывалились? Никакой дризид не сумеет сложить все обратно, но они могут еще долго мучиться.

Тобин, взглянув в светлые глаза друга, все поняла и кивнула.

— Тогда надо ускорить их смерть.

— Да. Они поймут, поверь мне.

— Но не тех, кто еще цел. Их надо снять со стены. Пошли кого-нибудь за инструментами.

— Уже сделано.

Один из троих поднял голову, заслышав их шаги, и Ки в ужасе простонал:

— Ох, черт! Тоб, это же Танил!

Мужчина, висевший рядом с Танилом, тоже был жив, но его оскопили. Третий был то ли мертв, то ли без сознания.

Тобин и Ки подошли к Танилу и вдвоем приподняли его, чтобы вес тела не опирался на пробитые гвоздями запястья.

Танил хрипло простонал:

— О боги… Это вы! Помогите мне!

Гранния и несколько ее женщин принялись за работу вместе с кузнецом, который принес большие клещи; несколько человек при этом поддерживали прибитых к стене. Оскопленный мужчина отчаянно закричал, когда из его рук выдернули гвозди, но Танил лишь стиснул зубы, и его лицо исказилось от сильной боли. Тобин и Ки опустили его на землю, а Лисичка накинул на него свой плащ и поспешил оторвать несколько полос от плаща, чтобы перевязать раны.

Танил открыл глаза и посмотрел на Тобин. Она сняла шлем, потом отвела со лба Танила темные волосы. Танил был чудовищно избит, глаза заволокло туманом.

— Корин? — с трудом выговорил он, переводя взгляд с одного лица на другое. — Я его потерял… Болван! Я повернулся, а он… Я должен его найти!

— Корин в безопасности, — сказал ему Ки. — И ты тоже. Все в порядке. Тобин ведет войско Атийона, чтобы спасти столицу. Не волнуйся. Лежи спокойно.

Но Танил явно не понял его. Отбросив плащ, он попытался встать.

— Корин. Я его потерял. Надо найти…

Рыжеволосая женщина, из числа пленников, опустилась на колено перед Тобин и коснулась ее руки.

— Я о нем позабочусь, твое высочество, и об остальных тоже. Это моя ферма. Я найду все, что для них нужно.

— Спасибо.

Тобин выпрямилась и тут же зажала рот ладонью. Несколько мужчин со вспоротыми животами уже были сняты со стены и лежали на подстилке из сена, накрытые плащами. Фарин занимался теми, в ком еще теплилась жизнь. Тобин увидела, как он подошел вплотную к одному из них, еще прибитому к стене. Он тихо сказал что-то на ухо мужчине, и умирающий кивнул. Фарин поцеловал его в лоб, потом быстро вонзил кинжал ему под ребра, прямо в сердце. Мужчина дернулся — и обвис. Фарин шагнул к следующему.

Тобин отвернулась, не желая видеть дальнейшего, и наткнулась на молодую женщину, стоявшую за ее спиной. От шелкового платья незнакомки остались одни лохмотья. Преклонив колени перед Тобин, женщина неловко произнесла:

— Прости меня, принц Тобин, я только хотела поблаго…

Она посмотрела в лицо Тобин, и ее глаза расширились.

— Я тебя знаю, да? — спросила Тобин, пытаясь припомнить лицо женщины. Оно показалось ей знакомым, но несчастную тоже избили, и весьма сильно. Ее лицо так распухло и почернело, что узнать его было затруднительно. И еще кто-то искусал ее плечи, они до сих пор кровоточили.

— Я Ирена, мой… — Она хотела сказать «принц», но умолкла, пристально всматриваясь в Тобин.

— Ирена? О! — Тобин почувствовала, как ее лицо заливает краска. — Ты была…

Куртизанка склонила голову, явно смутившись.

— Я была подарком к твоему дню рождения, твое высочество.

Тобин, чувствуя на себе взгляд Ки, взяла женщину за руки и помогла подняться.

— Я помню тебя и помню твою доброту.

— О, ты отплатил за все с избытком, ты спас нас всех. — Глаза Ирены наполнились слезами. — Я готова сделать для тебя все, что в моих силах.

— Ты можешь помочь ухаживать за ранеными, — заметила Тобин.

— Конечно, твое высочество. — Ирена обеими руками взяла руку Тобин и поцеловала и сразу же поспешила на помощь рыжеволосой женщине.

К сожалению, ухаживать было почти не за кем. Только один мужчина лежал рядом с Танилом. Все остальные были мертвы, и солдаты уже запели погребальную песнь.

Фарин вытирал кинжал обрывком тряпки.

— Идем отсюда, Тобин, — мягко сказал он. — Здесь больше нечего делать.

Из-за дома послышался пронзительный крик, за ним еще, потом раздались охотничьи кличи скаланцев.

— Должно быть, нескольких мы все-таки пропустили, — сказал Фарин. — Хочешь, чтобы их взяли в плен?

Тобин оглянулась на замученных скаланцев.

— Нет, — твердо сказала она. — Никаких пленных.

Тайное убежище в ауренфэйском квартале было потеряно на четвертый день осады. Пленимарцы жгли районы города планомерно, один за другим, и Айя издали наблюдала за тем, как каменные строения над убежищем волшебников вспыхивали, словно вязанки дров. Лиман и другие старики, кто был слишком немощен для поспешного бегства, передали свою жизненную силу друзьям или бывшим ученикам. Волшебникам негде было спрятать стариков.

Город стал совершенно неузнаваемым. Последние свободные волшебники пробирались между развалинами, как призраки. Даже сами враги оставили сотворенную ими пустыню, расположившись вокруг почерневших от огня и дыма бастионов Нового дворца.

Айя и Дилиас этой ночью собрали уцелевших у восточных ворот, в развалинах большого зернохранилища. Из тридцати восьми волшебников, с которыми Айя познакомилась в столице, осталось лишь девятнадцать, и восемь из них были ранены. Они не были воинами, но все равно нападали на небольшие группы пленимарцев, используя хитрость и внезапность и объединяя свои силы для ударов, как против солдат, так и против некромантов.

Были и погибшие от вражеской магии — Оргеус подвергся какому-то магическому удару и умер мгновенно. Саруэль из Катме, бывшая с ним, оглохла на одно ухо. Других волшебников убили лучники, кого-то зарубили мечом.

«Слишком много драгоценных жизней потеряно, — думала Айя, стоя на страже в ту долгую ночь. — И слишком много сил уже истрачено».

Как и предполагала Айя, чародеи могли черпать силу друг у друга, если хотели того, и сила их от этого возрастала, а не уменьшалась. Чем меньше оставалось волшебников, тем меньшую силу они могли собрать воедино. Но все же им удалось убить нескольких некромантов. Айя сама убила троих, облив их тем самым жаром, какой она использовала, чтобы расплавить чашу в тот вечер, когда впервые пришла в тайное убежище волшебников. Прежде она никогда не обращала этот жар против живого существа; некроманты зашипели и лопнули, как колбасы на сильном огне. Айя осталась весьма довольна зрелищем.

— И что нам теперь делать? — спросил молодой волшебник по имени Хариад, когда они, прижавшись друг к другу, устроились в продымленном зернохранилище и начали делиться той едой, которую удалось найти.

Все взгляды устремились на Айю. Она никогда не претендовала на звание старшего среди них, но именно у нее было видение. Отложив сухую корку хлеба, которую она в этот момент грызла, Айя потерла глаза и вздохнула.

— Думаю, мы уже сделали все, что могли. Мы не можем пробраться во дворец, нас слишком мало для вражеской армии. Но если нам удастся выбраться из города, мы сможем как-то помочь Тобин, когда она прибудет.

На том они и порешили. Айя и ее измученные соратники покинули столицу и под покровом темноты и магии ускользнули от пленимарцев, пройдя через редкие посты врага за разрушенными северными воротами.

Направившись тем же маршрутом, каким тремя ночами ранее шла Тобин, они добрались до рощи, в которой до сих пор прятался Эйоли. Айя ожидала, что обнаружит там труп, потому что с той ночи, когда Эйоли был ранен, она не получала от него вестей. Лишь один раз ему удалось послать чары вестей и рассказать о засаде.