Атака Тобин временно отвлекла пленимарцев от штурма крепости Нового дворца.

Устало лежа на крепостном валу, Лута и Никидес со все возрастающей надеждой наблюдали, как маленькая армия Тобин уничтожила силы пленимарцев и загнала оставшихся за стены. Знамя Тобин сверкало впереди при каждой новой атаке.

Но несмотря на частичное поражение, великое множество пленимарцев продолжали удерживать город и крепость. А оставшиеся в живых защитники Нового дворца просто выбились из сил от того, что постоянно сбрасывали вниз осадные лестницы и гасили пожары.

Пленимарцы два дня назад передвинули свои катапульты на холм и просто заливали крепость камнями и огнем. Многие особняки и храмы были уже разрушены. Та часть Старого дворца, где прежде жили компаньоны, была превращена в лазарет, битком набитый ранеными и бездомными.

Командующий пленимарской армией, лорд генерал Харкол, накануне дважды требовал, чтобы крепость сдалась, и дважды Корин отказывался. У них было достаточно воды и пищи, чтобы выдержать длительную осаду, но запас стрел был гораздо меньше. Они уже сбросили на головы осаждающих все, что могли, — мебель, вывернутые из мостовой камни, ночные горшки, вырубленные в дворцовых садах и в роще Далны деревья. Вниз полетели даже каменные изваяния из королевских усыпальниц.

— Уверен, королевы не стали бы возражать, — сухо сказал канцлер Хилус, предложив сделать это. — Они отдали свои жизни за Скалу. И уж конечно, не станут обижаться из-за нескольких кусков камня.

Должно быть, старый канцлер был прав, думал Лута. Они ведь умудрились разбить головы нескольким пленимарским некромантам с помощью королевы Маркиры.

Наблюдая за перегруппировкой армии Тобин, Лута качал головой.

— Ты ведь не поверил в ту чушь, что болтал Нирин, а, Ник?

— Это насчет того, что Тобин вообразил себя девушкой? — Никидес закатил глаза к небу.

— Нет, я о том, что он вдруг стал предателем и пытается захватить трон.

— Ну, в это я еще меньше верю, но вот Корин, кажется, клюнул. Ты же видел его тогда. И мне не нравится, что Нирин запирается с ним каждый вечер, льет вино ему в горло и яд в уши. Это меня пугает посильнее, чем та черная армия внизу.

До темноты Тобин атаковала врага еще дважды, штурмуя стены и баррикады. Пленимарцы удержали позиции, но земля за стенами была сплошь усеяна телами их воинов. Сразу после заката с моря налетели тучи, затянувшие все небо, пошел дождь.

Когда дневной свет начал угасать, из сумерек с юга появилось еще одно войско. С такого расстояния невозможно было рассмотреть знамена, но Никидес предположил, что это рыцари и фермеры — возможно, из Илани или из городов в центральной части побережья. Их было не меньше двух тысяч, и пленимарцы внезапно обнаружили, что сами осаждены в сожженной пустыне, которую они сотворили между заливом и крепостью. Собравшиеся вокруг Нового дворца отряды поредели, а огни движущихся факелов дали осажденным знать, что враг разделился, чтобы сражаться на три фронта.

— Я этого не сделаю! — сказал Корин, рассерженно шагая взад-вперед по своей личной гостиной. В комнате стоял запах вина и страха.

Нирин посмотрел на канцлера Хилуса. Старый лорд сидел у огня, думая о государственной измене, и молчал. Победа Нирина над Корином была почти предрешена, и оба они это знали.

Нирин убедил принца поставить оставшихся у него компаньонов на страже за дверью — всех, кроме Калиэля, который теперь пристально смотрел на Нирина из тени у входа в комнату.

Близилась полночь. Дождь зарядил еще на закате. Крупные капли и снежная крупа яростно стучались в окна, подгоняемые порывами сильного ветра. Снаружи стояла кромешная тьма, лишь изредка ее прорезали вспышки молний.

— Ради Скалы, твое величество, ты должен как следует обдумать такую возможность, — настаивал Нирин, пока ветер снова и снова бился в окна. — Эти новые силы, подошедшие с юга, — всего лишь толпа крестьян! Они не остановят пленимарцев, и армия Тобина им тоже не преграда. Во всяком случае, в такую погоду. Подрывники продолжают заниматься дворцовыми воротами! Я слышу их, когда стихает ветер. Они могут прорваться сюда в любую минуту, и что тогда нам делать? У тебя осталась только горстка воинов!

— Пленимарцев ненастье захватило точно так же, — возразил Калиэль, и его голос дрожал от гнева, который юноша с трудом сдерживал. — Корин, ты не можешь просто сбежать!

— Снова сбежать, да? — Корин фыркнул, горько усмехаясь другу.

— Я этого не говорил.

Нирин был доволен, увидев наконец намек на ссору.

— Это не будет просто бегством, лорд Калиэль, — вежливо произнес он. — Если враги взломают ворота, они убьют всех в крепости, в том числе и нашего молодого короля. Они протащат его тело по улицам и выставят его голову в Беншале. И их верховный владыка наденет скаланскую корону и заберет меч Герилейн, как трофей.

Корин остановился и стиснул эфес великого меча, висевшего на его бедре.

— Он прав, Калиэль. Они знают, что не могут захватить всю страну одним набегом, но если они уничтожат Эро, захватят сокровищницу и меч, убьют последнего члена королевского рода… долго ли после этого продержится Скала?

— Но Тобин…

— Он и есть главная угроза! — рявкнул Корин. — Ты слышал донесения! Каждый иллиорец, оставшийся в городе, нашептывает людям об этом, говорит, что истинная королева вернулась, чтобы спасти нашу землю. Сегодня казнили еще троих жрецов, но слух уже пущен, его не остановишь. И скоро толпа сама откроет ворота предателю! Ты видел, какие знамена развеваются над армией Тобина; провинция уже восстала, чтобы присоединиться к нему… или к ней? — Он развел руками, зарычав от отвращения. — И неважно, где тут правда, а где ложь; невежественные люди уже поверили! А если он прорвется в город, что тогда? — Корин вынул меч из ножен и поднял его над головой. — Пусть лучше он достанется верховному владыке Пленимара, чем предателю!

— Ты ошибаешься, Корин! Почему ты не хочешь этого понять? — воскликнул Калиэль. — Если бы Тобин хотел падения столицы, зачем бы он пришел к нам на помощь? Он мог бы просто подождать, пока пленимарцы сделают за него всю грязную работу. А ты ведь сам видел, как он сегодня сражался. Подожди, умоляю тебя. Подожди еще один день, прежде чем совершишь непоправимое.

В гостиную ворвался Албен и торопливо отсалютовал Корину.

— Корин, подрывники проделали ход под стеной, и главные ворота только что рухнули. Их там что крыс, этих пленимарцев, и они стремятся сюда!

Глаза Корина казались совершенно мертвыми, когда он повернулся к Калиэлю.

— Собери моих гвардейцев и компаньонов. Мы потеряли Эро.

Захваченная проливным дождем, армия Тобина поневоле должна была остановиться и ждать рассвета.

С помощью копий, плащей и заградительной магии волшебники соорудили несколько небольших шатров для себя, Тобин и ее гвардейцев.

Тобин и Фарин смогли наконец поговорить с бежавшими из города волшебниками, выясняя, что тем было известно о силах врага, хотя их сведения уже устарели.

Около полуночи снаружи вдруг раздались крики ужаса, а в небе загорелось алое зарево.

— Новый дворец! — воскликнул Ки. — Наверное, они прорвались туда! Он горит!

Тобин повернулась к Аркониэлю.

— Ты можешь показать, что там происходит, как показывал Фарину?

— Конечно.

Оба опустились на колени на разостланный плащ, и Аркониэль взял руки Тобин в свои.

— Мы этого не делали с той поры, когда ты была ребенком. Помнишь, чему я тебя тогда учил?

Тобин кивнула.

— Ты велел представить, будто я орел.

Аркониэль улыбнулся.

— Да, это поможет. Просто закрой глаза и позволь себе взлететь.

Тобин почувствовала головокружительную легкость полета, потом увидела внизу темную, залитую дождем равнину. Иллюзия была мощной: Тобин ощущала крылья у себя за спиной и бьющие в них струи дождя. Рядом летел большой филин, и у него были глаза Аркониэля. Филин скользнул вперед, показывая дорогу, и Тобин последовала за ним, облетая позиции пленимарцев у ворот, потом плавно повернув к Новому дворцу.