– Вы не знаете, у него их было много?..

Нурия вновь улыбнулась, но на сей раз улыбка относилась ко мне:

– Невест? Подруг? Я не знаю. Честно признаться, Хулиан никогда не рассказывал о своей личной жизни. Только однажды, чтобы задеть его, я задала ему примерно такой же вопрос. Вы, верно, знаете, он зарабатывал на жизнь, играя по вечерам на фортепьяно в публичном доме. Вот я и спросила, не испытывал ли он соблазна, будучи окруженным столь доступной красотой. Но моя шутка не вызвала у него улыбку. Хулиан ответил, что не имеет права никого любить, что он заслужил свое одиночество.

– Он объяснил, почему?

– Хулиан никогда ничего не объяснял.

– Да, но ведь незадолго до своего возвращения в Барселону, в 1936 году, он чуть не женился.

– Так говорили.

– Вы в этом сомневаетесь?

Она со скептическим видом пожала плечами.

– Как я вам говорила, в течение тех лет, что мы с ним были знакомы, Каракс не упоминал ни одну женщину, а тем более кого-то, на ком собирался жениться. Слухи о его предположительной свадьбе дошли до меня гораздо позже. Неваль, последний издатель Каракса, рассказал Кабестаню, что невеста была на двадцать лет старше Хулиана, какая-то богатая тяжело больная вдова. По словам Неваля, эта дама всячески поддерживала Хулиана все то время, что он жил в Париже. Врачи сказали, что ей осталось жить не больше года, и она решила выйти за Хулиана, чтобы тот унаследовал ее состояние.

Но сама свадьба так и не состоялась.

– Не состоялась, если когда-либо вообще существовала эта идея и эта богатая вдова.

– Как я понимаю, у Каракса был поединок на рассвете того самого дня, когда была назначена брачная церемония. Вы не знаете, с кем и по какой причине?

– Неваль предположил, что с человеком, имевшим отношение к его невесте. Какой-то ее дальний и корыстный родственник, не желавший, чтобы наследство попало в руки постороннего выскочки. Неваль специализировался тогда на издании бульварных романов, и мне кажется, специфика этого жанра сильно повлияла на его воображение.

– Я вижу, вы сильно сомневаетесь во всей этой истории с поединком и свадьбой.

– Вы правы. Я никогда в это не верила.

– Так что же могло произойти? Почему Каракс вернулся в Барселону?

Нурия грустно улыбнулась:

– Вот уже семнадцать лет я задаю себе тот же вопрос.

Она прикурила новую сигарету и протянула мне пачку. Я почувствовал соблазн закурить, но все же отказался.

– Но у вас ведь должны быть какие-то предположения, – настаивал я.

– Все, что я знаю, – это что летом 1936 года, в самом начале гражданской войны, один из служащих муниципального морга позвонил к нам в издательство и сообщил, что три дня назад к ним поступил труп Хулиана Каракса. Его обнаружили в каком-то переулке района Раваль, он был в лохмотьях и с пулей в сердце. При нем нашли экземпляр романа «Тень ветра» и паспорт. В паспорте значилось, что он пересек испанскую границу месяц назад.

Где он был все это время, никто так и не узнал. Полиция связалась с отцом Хулиана, но тот отказался забрать тело, сославшись на то, что у него никогда не было сына. Через два дня, так как никто не подал в полицию заявление о пропаже человека, тело было похоронено в общей могиле на кладбище Монтжуик. Я даже не смогла принести на могилу цветы, потому что никто не смог мне толком объяснить, где именно его похоронили. Служащий морга, обнаружив книгу, решил позвонить в издательство, но сделал это лишь через несколько дней. Так я обо всем и узнала. Но все еще ничего не понимаю. Если у Хулиана и был кто-нибудь, к кому он мог обратиться в Барселоне, то это я или на худой конец сеньор Кабестань. Мы были единственными его друзьями. Но он почему-то не сообщил нам о своем приезде…

– Вам удалось еще что-нибудь узнать, после того как вам сообщили, что Хулиан мертв?

– Нет. В первые месяцы войны Хулиан был не единственным, кто пропал бесследно. Сейчас об этом не говорят, но на кладбищах много безымянных могил, таких, как могила Хулиана. Тогда спрашивать что-либо было все равно что биться головой о стену. С помощью сеньора Кабестаня, который в то время был уже очень болен, я направляла запросы и жалобы в полицию, нажимала на все рычаги… Единственное, чего я добилась, – меня посетил молодой инспектор полиции, зловещий и неприятный тип, который объяснил, что для меня будет лучше не задавать больше вопросов и сосредоточить усилия на ком-нибудь полезном деле, ибо страна ведет крестовый поход[55]. – Таковы были его слова. Его звали Фумеро, это все что я могу вспомнить. Кажется, сейчас он – очень известная личность. Газеты часто пишут о нем. Возможно, вы тоже слышали об этом человеке. Я судорожно сглотнул:

– Что-то смутно припоминаю.

– Больше никто ни со мной, ни при мне не говорил о Хулиане до тех пор, пока какой-то человек не связался с издательством, желая приобрести оставшиеся в магазине экземпляры романов Каракса.

– Лаин Кубер. Нурия кивнула.

– Вы знаете, кем в действительности мог бы быть этот человек?

– У меня есть некоторые подозрения, но я не уверена. В марте 1936 года (я хорошо это помню, так как в то время мы готовили к изданию роман «Тень ветра») кто-то позвонил в издательство, пытаясь узнать адрес Хулиана. Этот человек сказал, что давно не видел Каракса и хотел бы навестить своего старого друга в Париже. Сделать ему сюрприз. Его соединили со мной, а я ответила, что не вправе предоставлять подобную информацию.

– Этот человек сказал, как его зовут?

– Да, некто Хорхе.

– Хорхе Алдайя?

– Возможно. Хулиан несколько раз упоминал это имя. Кажется, они учились вместе в школе Святого Габриеля, и Каракс отзывался о нем как о лучшем друге.

– Вы знали, что Хорхе Алдайя – брат Пенелопы? Нурия нахмурилась, растерянно посмотрев на меня.

– Вы дали Алдайя адрес Хулиана в Париже? – продолжал расспрашивать я.

– Нет. Этот человек мне не понравился.

– Что он вам ответил?

– Рассмеялся, а потом сказал, что найдет способ узнать адрес, и повесил трубку.

Мне показалось, что Нурию что-то гложет. Я начал подозревать, куда нас может завести весь этот разговор.

– Но вы ведь потом вновь услышали о нем, не так ли? Она утвердительно кивнула, заметно нервничая:

– Как я вам рассказала, спустя какое-то время после исчезновения Хулиана, в издательстве объявился тот человек. Сеньор Кабестань тогда уже отошел от дел, и всем занимался его старший сын. Посетитель, представившись Лаином Кубером, заявил, что хочет купить оставшиеся экземпляры романов Каракса. Я подумала, что речь идет о весьма неудачной шутке. Ведь Лаин Кубер – персонаж «Тени ветра».

– Дьявол.

Нурия Монфорт кивнула.

– Вы сами видели этого Лаина Кубера?

Она отрицательно покачала головой и закурила третью сигарету.

– Нет. Но мне удалось услышать часть его разговора с сыном сеньора Кабестаня.

– Она внезапно замолчала, словно боялась закончить фразу или не знала, как это сделать. Сигарета дрожала в ее пальцах. – Его голос… – произнесла она. – Это был голос человека, звонившего по телефону, того, что назвался Хорхе Алдайя. Сын Кабестаня, высокомерный глупец, запросил огромную сумму. Кубер сказал, что обдумает его предложение, и быстро ушел. В туже ночь склад издательства в Пуэбло Нуэво сгорел дотла, и все книги Хулиана вместе с ним.

– Все, кроме тех, что вы успели спрятать на Кладбище Забытых Книг.

– Да, это так.

– У вас есть какие-нибудь соображения на тот счет, кому и по какой причине понадобилось сжигать книги Каракса?

– Почему вообще сжигают книги? По глупости, по неведению, из ненависти… Кто его знает.

– Но вы-то сами как думаете? – настаивал я.

– Хулиан жил в своих романах. Тело в морге было лишь его частью. Душа Хулиана осталась в его историях. Однажды я спросила Каракса, что вдохновляет его на создание всех этих образов. Он мне ответил, что все его персонажи – это он сам.