– Но ведь это вы, Валентин Юрьевич, решаете, кому аттестоваться на пояса!

– Ого! – Сенсэй поднял руки ладонями ко мне. – Да ты зол! Еще немного – и ты бросишься на меня, а я буду валяться и сучить ножками, как Володя сегодня. Что, задело тебя? Говно кипит? Остынь!

И я остыл. А если бы умел, то покраснел бы. Отодрали за уши! Выпороли, как нашкодившего мальчишку. Какой же я осел!

– Так что такое Черный пояс,[38] Игорь? – Сенсэй выглядел так, будто ничего не произошло.

– Высокая техника плюс…

– Плюс хрень собачья, – закончил он с серьезным видом. – Ведь ты же знаешь! Черный пояс – это Ученик! Ученик с большой буквы! А это ответственность! Та самая, которой ты избегаешь. А техника… Ты сегодня работал с Андреем…

– И он выиграл.

– По очкам. На свой пояс он сдавал три года назад, а сейчас он работает минимум по Второму Дану. И такой, какой он был на аттестации, Андрей проиграл бы тебе сегодняшнему вчистую.

– Но это значит…

– Да, технически ты готов. И уже давно. Но ты не разобрался еще со своими приоритетами. Это вовсе не означает, – Сенсэй усмехнулся, – что для этого ты срочно должен жениться. Однако разобраться обязан! И чем скорей, тем лучше. Судя по сегодняшним событиям, твое время на исходе.

Снова загадка. Что на исходе? Я скоро помру, уйду из Рю? Или еще что-нибудь?

– Но что это было сегодня? Может, это связано с моим прошлым? С ниндзюцу?

– Не знаю. Честно говоря, я ожидал, что ты выкинешь нечто в этом роде, когда давал тебе задание работать с Володей. Но такого – не мог себе и представить…

– Так вы знали, что он использует…

– Пробой поля? Конечно! Я должен знать все, что происходит в «Додзе».

Вот как. Выходит, я зря вообразил себя скальпелем. В этот раз на операционном столе был я сам. И это меня «сажали на задницу». И посадили. Правда, скальпель едва не сломался…

– Что с Володькой?

– Хорошо, что спрашиваешь. Он в порядке, хотя ты чуть не сжег его. Честно говоря, я не думал, что у вас там учили таким вещам. Эта черная штука за твоим плечом…

– Но Кутузов действительно очень сильный мастер… Погодите, какая штука?

– Черная, яйцеобразная, высотой, если у таких вещей есть высота, – около трех метров, – терпеливо описал Сенсэй. – Возможно, ваш Кутузов действительно Мастер. Но это … Не похоже на ниндзюцу. Вообще ни на один из стилей. Я не сталкивался с подобным много лет. И это было очень давно. Не здесь… Ты только одно запомни, Игорь, прежде чем повесишь на себя всех собак и чувство вины иже с ними. Нет ничего дурного ни во Тьме ни в Свете. Нет Черной и Белой Магии. Есть черные и белые Маги. Все зависит только от тебя самого. И то, что есть в тебе, – ни хорошо, ни плохо. Это есть. Это часть тебя. И все зависит от того, как ты это будешь использовать. От твоей меры ответственности… А теперь иди и сделай мне кофе. Принесешь – и в зал. Твой меч сегодня с красной оплеткой…

– Эй, братишка, постой!

Они возникли из-под арки, когда я уже подходил к своему подъезду. Дорога от «Додзе» до дома – каких-то сорок минут пешком. Время подумать. Вот я и думал, пока меня не окликнули.

Двое. Рослые. Каждый выше меня минимум на голову. Фонарь светил им в спину – белые ночи еще не наступили, и я видел только черные силуэты. Подошли ближе. Тот, что пошире в плечах, сказал:

– Курить есть, братишка.

Именно сказал, а не спросил. Мне показалось, что он при этом нагло так усмехается, хотя лица я видеть не мог. Второй «курильщик» встал чуть сбоку. До меня долетел запах перегара.

– Ну че молчишь? Не куришь, может? Спортсмен?

Темные фигуры на светлом фоне почему-то казались плоскими. Ненастоящими они казались. Театр теней. Манекены. Я стоял и смотрел на них, привычно ощущая через подошвы ботинок жесткий асфальт. Чувствовал, как разливается вокруг мое внимание, включая в себя все окружающее, – прямо как на ритуале в начале занятия. Слушал, впитывал, готовился… К чему? Этот вопрос не успел возникнуть.

Та из фигур, что находилась сбоку, вдруг взяла первую за плечо.

– Пошли. Пошли отсюда!

Помедлив, первый силуэт сделал шаг назад, развернулся и следом за вторым исчез под аркой. Я некоторое время еще смотрел им вслед, потом поднялся на крыльцо и взялся за ручку двери. И тут до меня дошло. Они пытались завестись. Эти двое хотели начистить кому-нибудь рыло. И наткнулись на меня. А я… Почему они ушли? Я ведь ничего не сделал. Или сделал? А может, они что-то почуяли? Что-то стоящее за моим правым плечом. Сенсэй сказал, что там что-то было. Черное. М-да…

Лифт вознес меня на восьмой этаж и тихо тренькнул звонком, распахнув двери. Доставая ключи, я гадал: случайно ли это произошло именно сегодня? Много лет, с тех пор как я порвал с «Шимодзабура-Шимогахара-Рю», мне не доводилось драться на улице. Много лет с тех пор, как нашел «Дарума-Рю». И вот сегодня мне предоставили шанс. Что если Сенсэй не прав и это все же как-то связано с проклятием, которое висело на мне благодаря ниндзюцу? Может же он ошибаться. Ведь он человек. Как и я. Он сам об этом всегда напоминал, говоря, чтобы мы избавлялись от догм и учились думать своей головой.

Пребывая в задумчивости, я открыл дверь, шагнул в прихожую… и замер. В квартире кто-то есть! Мелькнула мысль, что еще ничего не закончилось. Тихонько сняв с плеча сумку с формой, я сжал ее в левой руке, чтобы метнуть в нападающего, как только замечу его, и выиграть этим пару десятых секунды. Мне хватит…

Прислушался. Ванная, туалет, кухня… Комната! Там! Осторожно подкравшись к двери, я рывком распахнул ее. Внутри…

Вот идиот! Я же сам давным-давно дал ей ключи.

– Привет, Танюшка!

Она вздрогнула и оторвала взгляд от книги.

– Ой! Я не слышала… Ты меня напугал. Привет. Я тут тебя уже давно жду… Опять занятия с Сенсэем?

– Ты меня напугал. Привет. Да. – Передразнил я ее, подхватил с дивана и с наслаждением поцеловал в губы. Она пискнула.

– Задушишь!

– Непременно, вот только схожу в душ. М-м! Как ты вкусно пахнешь!

– Прекрати меня нюхать, людоед! Лучше расскажи, что с тобой делали! На тебе лица нет.

Я осторожно поставил ее на пол, еще раз поцеловал и ответил:

– Ничего особенного, сердце мое. Просто повыбили дурь.

Она внимательно посмотрела мне в глаза.

– Надеюсь, ничего существенного не отбили?

– Нет! – я рассмеялся. – Все существенное я берегу как зеницу ока.

– Ну-ну! – Танюшка недоверчиво прищурилась. – То-то у тебя была физиономия, когда ты вломился в комнату…

– Какая?

– Зверская.

– Все правильно, – провозгласил я. – Мы не виделись почти неделю, и я озверел! Как тут не озвереть? Женщина, она облагораживает, а…

– Болтун ты, Игорешкин! Три дня всего прошло… Ладно, пойдем, я тебя кормить буду.

Лес закончился. Последние деревья расступились, и взгляду открылась широкая и плоская, как крышка котла, равнина. Бесконечные пространства, заросшие травами почти в человеческий рост высотою, волнующимися под ветром, будто поверхность моря. Равнину кое-где прорезали русла рек, текущих с далеких гор, снеговые вершины которых висели над восточным горизонтом.

Жеребец под Марном нетерпеливо переступил копытами. Юноша ласково похлопал его по горячей могучей шее. «Что, Бегун? Хочешь взять этот простор?» Рядом тихонько ржанула серебристая с серыми подпалинами кобыла. Найи, сидевшая на ней боком, свесив загорелые ноги по одну сторону седла, рассеянно потрепала лошадиную гриву. Девушка смотрела на горы…

Марн вздохнул. За этот год он так ничего и не узнал о ней. Точнее, узнал он много. Например, то, что она дочь одного из военных вождей аргайев, народа, обитающего в южных степях. Аргайи славились своей тяжелой кавалерией, а еще женщинами, умеющими воевать наравне с мужчинами. Но как Найи оказалась в Бен Гален? Откуда на ее спине появился Черный Волк гилгереев? Почему жрец сказал о ней Марну то, что сказал? Это осталось неизвестным.