Я пытался повторить движение так и эдак и никак не мог понять, что же конкретно я тогда сделал. В памяти отпечаталась только последняя фаза. Значит, так. Я, судя по всему, пытался уклониться. Значит, двигался назад. Шаг сделать не успел. Следовательно, просто перенос веса на «заднюю ногу»… Забавно, но у человека действительно есть «задняя нога». Помнится, мы много смеялись над этим выражением, когда начинали заниматься… Значит, перенос веса. Классическая аккумуляция энергии. Вовка прыгнул, когда я двинулся назад. Но на самом деле это было движение вперед. Толчок «задней ногой», волна прокатилась по телу, доворачивая таз, корпус, плечи. Но не так, как делается Цки.[39] Волна была практически вертикальной, а не горизонтальной или комбинированной. Руки выстрелили вперед. От живота. Да!

Обнаружилось, что стою я в искомом положении. И эмоции мои довольно точно совпадают с теми, что испытал в зале. Я даже зарычал. Тихонько, чтобы не разбудить Танюшку. Напрасно. Она уже проснулась.

– Тигр! – сказала она сонно. – Ты похож на тигра. Что-то новое?

– Да, – я опустил руки. – А может, просто хорошо забытое старое.

– Красиво, – Танюшка потянулась, и сама стала похожа на большую кошку, – но жутковато. Я думала… У тебя было такое лицо… Как в прошлый раз, когда ты вошел в комнату. Все в порядке?

– Конечно, – я встряхнулся, – просто одна из техник. Звериный стиль… Что тебе снилось?

Она с улыбкой посмотрела на меня.

– Только хорошее… А ты, значит, переводишь разговор на другую тему. Точно, все в порядке?

Ах ты моя маленькая колдунья!

– Ты – сама проницательность. – Я забрался на диван, обнял Танюшку, теплую ото сна, и с наслаждением поцеловал. – Конечно, случилось. Встретил Вовку Ширшова. Помнишь, я тебе школьный альбом показывал? Теперь Ширшик ездит на «мерсе». Обещал помочь. А он слово держит, так что насчет денег не волнуйся.

Она молча посмотрела мне в глаза. Как видно, сомневалась, что я говорю ей все.

– В долг?

– Да.

– А как отдавать?

– Заработаю, – я провел рукой по нежной внутренней поверхности ее бедра, – тебе не кажется, что ты слишком много разговариваешь?

– Маньяк! – пискнула она, но негодующий возглас превратился в стон.

Кофе мы сели пить только через пару часов…

Занятие было в самом разгаре. Учебный деревянный нож рыбкой мелькнул перед глазами. Спарринг! Юрец хлестнул ножом вверх и тут же стремительно присел, стараясь «подрезать» мне сухожилия на левой ноге. Мимо! Колено вздернулось вверх, голень описала петлю, и стопа с треском угодила Юрке в бок. Он крутанул корпусом, смягчая удар, подался назад. Но я уже рядом. Атака с постановкой ноги! Секущий в запястье – прямой под сердце! Есть!

Бой на ножах очень скоротечен. Чик-чик – и ты мертв. Особенно если привык к этим киношным приколам – удар снизу, удар сверху. Сенсэй говорит, что ножом надо работать как кистью для каллиграфии. Писать. Не зря же урки говорят «попишу – порежу»! Они дело знают. А чтобы защищаться от них, надо владеть ножом в совершенстве. Знаешь атаку – знаешь защиту. Не знаешь – покойник. Правда, только освоив нож, я понял, какая это страшная штука в умелых руках. Ей-богу, способ защиты, если нет подручных средств, только один – быстро перебирать ногами подальше от греха. Это если у нападающего умелые руки. Если же он лох и нож взял для того, чтобы придать себе крутости, – ему же хуже. Только порежется.

Я с ножом работаю неплохо. Наверное, из-за навыков в рисовании. Лучше меня «пишет» только Коляныч. Ну на то он и Мусаси. Но Юрка тоже хорош. Реакция у него мгновенная, техника на высоте. Поэтому мы идем по «забитым и пропущенным» ноздря в ноздрю. Точнее, шли. Я его все-таки обошел. Юрка кривится – укол под сердце вышел болезненный, хотя острие у ножа закругленное. Можно, конечно, надеть жилеты, но тогда не будет стимула. Жилеты у нас для девчонок. Их не надевают даже мальки.

– Ямэ!!! – Сенсэй остановил нас, когда мы начали новую серию, осторожно подкрадываясь друг к другу. – Скамейки в квадрат! Все против всех!

Ура! Обожаю это упражнение! Полтора десятка человек на тридцати квадратных метрах. Каждый – за себя. Внимание должно быть распределено так, чтобы видеть все и вся. Чуть отвлечешься на одного противника, и тебе другой уже что-то «отрезал»!

Мы быстренько составили скамейки и вошли внутрь.

– Готовы? Хадзимэ!

Тело рванулось, уходя от удара по ноге. Короткий полет. В поле зрения возникло чье-то плечо. Полоснуть! Рука… Отрезать! И двигаться, двигаться! Хлоп! Кто-то вскользь задевает меня ногой. Йоко-гери! Вращение влево. Я не человек – фреза! Отсечь ногу, руку! Опс! Левое предплечье обжигает удар. Порезали! Внимательнее, черт возьми! Мешанина из рук, ног, клинков. Кто-то падает через скамейку, не удержав поле. Режь! Бей! Мимо проносится чья-то спина. Получи! Не фиг подставлять! Удар, порез, вращение. Вращение, удар, порез. Блок! Хлесткий – шлепком, чтобы не залипать, иначе лишишься руки. Внимание начинает расползаться… Резкий выдох! Локтями в ребра, чтобы выбить воздух. Соберись… Бей! Норма, работаем дальше…

И вдруг время остановилось. Стремительные фигуры застыли как на фотопленке. В ушах нестерпимо зазвенело, и сердце обрушилось куда-то вниз, а потом подскочило к горлу. Я рванулся, понимая, что надо выходить из боя. Что-то случилось с… Концентрация исчезла, и тут же чей-то нож врезался мне под ребра. Слепо ударив в ответ, я вывалился из схватки и замер за скамейкой, переводя дыхание. Проклятие! Что…

– Что случилось, Игорь? – Сенсэй возник рядом, словно по волшебству.

– Понятия… не имею, Валентин Юрьевич! Кажется, что-то с Таней…

– С твоей девушкой? – Сенсэй нахмурился. – Тогда беги звони ей. Есть куда?

– Да, она на работе…

– Хорошо, иди. Но помни, даже в такой миг ты не должен был расслабляться. От этого, возможно, будет зависеть жизнь. Твоя и ее… Ну, беги же!

И я побежал. Зря. Телефон казино был занят наглухо. А Сенсэй, как всегда, оказался прав.

Дверь кассы закрылась с сухим щелчком. Смена сдана, рабочий день закончен. Таня перевела дух и, поправив на плече сумочку, решительно направилась к выходу. Напряжение, которое она, боясь ошибиться снова, испытывала в течение всего рабочего дня, спало. Теперь можно поехать домой к Игорю. Мама все еще сердится, а ругаться с ней в очередной раз совершенно не хочется. Игорешка уже должен будет прийти со своей тренировки, которую он упорно называет «занятием». Он говорил, что будут какие-то новости насчет денег. Очень неудобно было его впутывать во все это, но к кому еще обратиться? Не к кому. Хорошо бы поскорее отдать деньги и забыть о них и об этой работе. В конце концов, нетрудно будет найти другую.

Таня уже дошла до двери, когда от стойки бара ее окликнули:

– Танечка! Подожди минутку! Разговор есть…

«Терпеть не могу, когда меня так называют! – подумала она, оборачиваясь. – О Боже! Еще этого не хватало!»

Окликнул ее один из телохранителей Хозяина. Вдвоем с напарником они оккупировали небольшой столик рядом с баром. Тот, что окликнул ее – «Саша, кажется», – призывно похлопал рукой по сиденью стула рядом с собой. Второй – Ваня – тоже поглядывал в ее сторону, прихлебывая кофе из чашечки, которая совершенно терялась в его огромной лапище.

Что-то почудилось ей в выражении лиц этих здоровенных парней, похожих друг на друга, словно родные братья. Что-то такое, что Татьяна внутренне съежилась.

– Я спешу, – на всякий случай сказала она.

– Ничего-ничего! Всего пару слов! – Саша так и лучился доброжелательностью. – Присаживайся. Кофе будешь?

Таня вежливо отказалась и присела на краешек стула. Ей не хотелось разговаривать с ними. Тем более что они присутствовали на «беседе», которую провел с ней Хозяин. Возвышались молчаливыми башнями за ее спиной. Вроде и не угроза, но напоминание… Неприятно.