Длинные шеи вытянулись, пасти опустились сверху на эльфов и гномов, столь маленьких в сравнении с противниками. Прозвучали и тут же смолкли несколько вскриков — на узких стенах почти невозможно было увернуться от выпадов врагов. Тяжело содрогнулись ворота — по ним пробежали глубокие трещины от столкновения с самым громадным из монстров. Самые благоразумные защитники спрыгивали со стен, презрев опасность сломать конечности — воины второго и третьего ранга помешать гидрам все равно были не способны.

Эльсиэль беспомощно заламывала руки. У нее почти не осталось маны, при этом помочь тем, кто был атакован гидрами, нимфа все равно не могла — их укусы почти всегда оказывались смертельными. Иные чародеи защитников к тому моменту переживали откат и были полностью беспомощны. Только рунные маги что-то судорожно чертили на камнях, однако магия подгорного народа была слишком медлительной, слишком. Сфено успели ударить раньше.

Белесая, мерзкая волна обрушилась на башни, словно густая пена перевалила через каменную кромку. Эльсиэль, повинуясь внезапно проявившимся инстинктам, бросилась на пол и тут же почувствовала, как сверху ее накрыло чье-то тело. Что-то страшное, чужое, подкралось совсем близко, нервы зашлись от безумного страха. Обожгло руку. А затем наваждение отступило.

Прошла секунда, другая. С тяжелым стоном тело, накрывшее нимфу, откатилось в сторону. Эльсиэль тут же поднялась на колени и увидела своего защитника — это был тот самый эльфийский маг, что уже спасал ее, Сиродил. Прежде сильный, решительный, сейчас он был невероятно бледен, тяжело дышал. На его конечностях виднелись странные ожоги, больше похожие на гематомы.

«У меня ведь осталась мана» — мгновение спустя осознала нимфа и тут же применила исцеляющие чары на раненом. Эффект оказался мгновенным — заклинание вернуло краски лицу эльфа.

— Помоги подняться, — хрипло попросил маг.

Сиродил был очень слаб, а потому у девушки едва хватило сил, чтобы дотащить его до края башни. Попутно она бросила взгляд по сторонам и с облегчением поняла, что пусть вражеские чары ударили по всем магам без исключения, убитых среди них не оказалось. Кто сам, а кто с чужой помощью, все они поднимались на ноги с твердым намерением отомстить своим врагам.

— Приоритетная цель — сфено. Убейте их, — коротко скомандовала дриада.

Вызванный ей вихрь листвы словно бур вонзился в одну из медуз, разорвав ту на части. Следом за этим поднялся ветер, а с потолка ударил разряд молнии. Две сфено внезапно обнаружили себя меж поднимающихся каменных плит, что через мгновение сомкнулись над их головами, заживо похоронив в кладке стены. Заклинания летели со всех трех башен, а потому у вражеских чародеев не было и шанса уцелеть. Однако они были не единственными врагами на этом поле боя.

С тяжелым грохотом ворота рухнули и внутрь укрепления протиснулась туша гидры. Это была старая, матерая особь, имеющая целых пять голов. Явно злая, намеренная в самое ближайшее время отобедать теми магами, что притаились совсем близко на центральной башне. Однако в планы монстра вмешалось одно очень значимое обстоятельство.

Торжествующий птичий крик пронесся по пещере, а затем на гидру налетел огненный вихрь. В самом прямом смысле этого слова, ведь иначе описать феникса в сражении было попросту невозможно. Крылья, лапы, хвост, голова — все тело гигантской птицы было покрыто бушующим огнем. Против такого противника гидра была обречена. Впрочем, как и все, оставшиеся враги.

— Это победа, — тихо проговорил Сиродил, взирая на поле битвы.

Последние чудища умирали, уже не способные дать отпор. Гарпии и сфено были перебиты. Гидры уничтожались одна за одной, чаще всего с безопасного расстояния. Армия врага была повержена, и даже ее остатки не могли быть угрозой — всех зверолюдей, пытавшихся спастись, встречали духи гранита, перекрывшие неприятелю путь к бегству.

Эльсиэль без сил опустилась на каменные плиты. У нее не осталось ни одной крупицы магии, все было истрачено в ходе боя. К счастью, еще были чародеи, способные исцелять, а потому нимфа могла не беспокоиться о раненых и просто позволить себе немного отдохнуть.

Рядом сел Сиродил. Чуть подумав, эльф снял с пояса флягу и откупорил крышку. В ноздри ударил пряный запах вина.

— Выпьем за тех, кто не смог пережить это сражение, — тихо проговорил эльф.

Нимфа не стала отказываться. Сделав щедрый глоток из фляги, она откинулась спиной на стену. Посмотрела вперед, на проступающий сквозь щели в зубчатой стене мрак. Девушка прислушалась к своим чувствам. Было среди них сожаление о павших, усталость, горечь. То, что и следовало ожидать после участия в тяжелом сражении. И все же среди всех эмоций также проступала и еще одна — гордость. Гордость за себя, за преодоление страха, за пользу, принесенную своему народу. Раньше она надеялась на спасение. Теперь же девушка была уверена в том, что сама может защитить себя и свой родной дом.

Нельзя сказать, что подземные туннели являлись гостеприимным местом. Очень редко, когда они были ярко освещены, а чаще всего вовсе утопали во мраке. Западный туннель под Стальной горой ко всему прочему еще и мог похвастаться жаркими следами драки. Оплавленными стенами, копотью, тушами убитых врагов. Но не то чтобы это хоть кого-то смущало.

— Как видите, Эклегор, вам совершенно не стоило беспокоиться, задержка оказалась не долгой, — заметил я, обращаясь к стоявшему рядом купцу.

— Эх, тан! Да я нисколько в вас не сомневался! — воскликнул тот. — Что настоящему гному какое-то зверье? Раз молотом ударить и нет зверюшки! Да только сами знаете. Купца кормят ноги. А какой доход если же попусту стоишь, время теряешь?

— Так уж и попусту? Посмотрите какие отличные шкуры. А когти, клыки? Все высшего качества, свежее. Такой товар вам было бы не просто найти.

— Позвольте тан Далин, тут вы преувеличиваете. На севере сейчас идет война. Драконьи шкуры там появляются во множестве.

— Не стоит лукавить, — одернул я купца. — На севере идет война. А это значит, что на хорошую броню там спрос лишь растет. Даже одна шкура черного дракона будет для покупателей бесценна. А уж три. Да еще какого качества! — на этих словах я довольно похлопал по чешуйчатому боку тело еще теплого, но уже безнадежно мертвого дракона.

Говорили мы посреди поля недавней битвы. Где находились три драконьих туши и труп одного попортившего мне нервы чернокнижника. Еще час назад трое из этих существ были вполне живыми, пусть и оказавшимися в ловушке врагами. Полчаса назад они превратились в отчаявшихся существ, потерявших большую часть надежд вместе с поражением армии зверолюдей на юге. А затем они решились на последний, отчаянный прорыв и закономерно погибли. Я этому всемерно поспособствовал и сейчас с искренним наслаждением рассматривал доставшиеся трофеи. При этом не забывая торговаться с очень кстати появившимся на торговом тракте купцом.

— Насчет качества, вы преувеличиваете, — меж тем упрямо возразил Эклегор. — Смотрите, здесь шкура сильно потрескалась. И вот в этом месте большой разрыв, даже кости с мясом проглядывают. Это сильно снижает стоимость товара!

Предъявленные повреждения были оставлены ничем иным, как моим собственным молотом. А потому мне осталось лишь с укором посмотреть на купца.

— Эклегор, это вам что, белка, чтоб ее стрелой в глаз поражать? Напоминаю, что мы говорим о драконе. Здоровенной огнедышащей твари. Как вы представляете себе его убийство без порчи шкуры? Вы хоть раз подобное чудо видели? Да и что вам эти царапины? Тут туша семи метров в длину, а вы требуете уценки за повреждение нескольких участков?

— Но ведь на цену влияет все, тан. Каждая мелочь!

— Что ж. Я вас понял, — ответил с усмешкой. — Раз вы так настроены, хочу напомнить, что есть еще одно важное условие, влияющее на формирование цены. Это конкуренция!

Повисла тишина. Для купца она могла быть тягостной. Я же ей искренне наслаждался. Приятно было так сидеть, после тяжелого боя, на туше поверженного зверя. Хотя лучше было бы переместиться в замок, где я не был уже почти две недели. Но для того, чтобы оказаться в Сторме, сперва нужно разобраться с трофеями. А именно с тушами драконов, сейчас перегородивших дорогу. К слову об этом…